– Читаю. От хурритского осталось 2–3 текста. Есть языки, от которых сохранилось всего два-три десятка слов.
«Все языки были едины»
– Вы ищите праязык человечества. Вы считаете, что когда-то все люди мира общались на одном языке?
– Мы собираемся доказать, что все языки были едины, а потом распались в XXX–XX веках до нашей эры. Язык – средство общения и передается как информационный код из поколения в поколение, поэтому в нем обязательно накапливаются ошибки и помехи. Мы учим наших детей родной речи, не замечая того, что речь меняется, и дети говорят уже немножко на другом языке. Их речь содержит тонкие отличия от речи старших, ведь язык неизбежно изменяется. Проходит 100–200 лет – это уже совершенно другой язык. Если носители одного языка однажды разошлись в разные стороны, то через тысячу лет появится уже два разных языка.
И нам предстоит узнать – была ли у 6000 современных языков, включая диалекты, исходная точка? Мы постепенно движемся от современных языков к древним. Это как лингвистическая палеонтология – шаг за шагом мы реконструируем звуки и слова, приближаясь к праязыкам. И сейчас наступил тот этап, когда можно свести вместе несколько крупных языковых семей, которых в мире сейчас насчитывается около десяти. Дальнейшая задача – восстановить праязыки этих макросемей и посмотреть, можно ли их свести вместе и реконструировать единый язык, на котором, возможно, разговаривали Адам и Ева.
– Какой язык самый сложный и какой – самый легкий?
– Грамматика проще в английском, китайском. Эсперанто я выучил часа за полтора. Трудны в изучении санскрит и древнегреческий. Но самый сложный язык на земле – абхазский. Русский – средний. Иностранцами он трудно усваивается только из-за сложного чередования согласных (рука – ручка) и ударения.
– Много языков умирает?
– Все языки на Урале и за Уралом, нивхский и кетский из енисейской семьи. В Cеверной Америке вымирают дюжинами. Страшный процесс.
– Ваше отношение к ненормативной лексике? Это мусор?
– Эти слова ничем не отличаются от других слов. Сравнительный лингвист привык иметь дело с названиями половых органов в любом языке. Английские выражения существенно беднее русских. Японский гораздо менее засорен матерной лексикой: это более вежливый народ.
– Какие слова в русском языке не имеют идентичных переводов?
– Русская тоска, удаль, хохот – смех есть всюду, а хохота нет.
47
странный факт: есть люди, которые могут сочинять стихи на многочисленных чужеземных наречиях
Известный языковой рекордсмен Вилли Мельников встретил меня дома в белом одеянии, похожем на кимоно, расписанном на разных языках.
– Я облачен в образец своего авторского литературного жанра – лингвогобелен, – объяснил мне Мельников, поворачиваясь вокруг себя, чтобы я хорошенько разглядела на спине китайские иероглифы, на вороте – арабскую вязь, на рукавах – фарси. – Это визуальная поэзия. Для меня слова колышутся, как гобеленовая ткань. Я сейчас попросту одет в свое стихотворение, сложенное из разно– язычных фрагментов.
И тотчас прочитал мне стихи на диковинных наречиях пиран-дзопа, агуа, рдеогг-семфанг и чибча-артамбо. Потом Вилли плавно перешел на русский: «Тираннозавраам бездетен. Enter'риторию – на ключ! Бессвечен, вглядчив и колюч Явлюсь средь гула Судных сплетен». Это у него такой вычурный литературный стиль неологизмов, слов-образов-кентавров, который он назвал «муфтолингва».
Как рождаются «муфтолингвы»
– Два разных слова соединяются одним «ударным» словом, и, что гораздо важнее, – одним общеударным смыслом, – объясняет Вилли. – Наглядный пример муфтолингвы – поговорка «Долг платежем красен» звучит так: «Задолжадность возвращедростью красна». Вот одно мое ностальгическое: «Октябрятами комсомолотом по пионервам». А вот романтическое: «Далеко не всякая новорождевочка вырастает заглядевушкой, становится головокруженщиной, доживает до неувядамы и обретает мудрость улыбабушки».
Вилли называет себя «собирателем языков». Сегодня в его «коллекции» – традиционные европейские и восточные языки, редкие и экзотические наречия, на которых говорят племена индейцев и эскимосов, а также языки, носителей которых на земном шаре не осталось, – например древнеисландские руны.
– Смешное слово «полиглот» у меня всегда ассоциировалось с «обжорой», – признается Вилли. – Впрочем, во многом это и есть не то языковое обжорство, не то лингвистическая наркомания: чем большим количеством языков овладеваешь (а если точнее – они овладевают тобой), тем дальше хочется исследовать еще неведомые тебе. Срабатывает эффект недостижимой линии горизонта.
И Вилли готов к новым шагам за горизонт. Ведь есть к чему стремиться: по оценкам специалистов, на Земле – около шести тысяч языков и диалектов. Среди них есть изолированные языки, то есть не имеющие родственных себе. Вилли их называет «изоляты», и их любит больше всего.
– Это, например, языки японских айнов, бирманских гэрулау, вьетнамских руккьюм, каталонских басков, британских пиктов, карибских гуанчи, – смакуя, перечисляет Мельников. – Не говорю уже о таких «вавилонах», как Африка, Индия или Кавказ! В моем арсенале есть немало языков, которые я освоил только для того, чтобы читать любимых поэтов в оригинале. Ведь поэзия изначально непереводима. И Артюра Рэмбо лучше читать лишь по-французски, Данте – по-итальянски, Сэй-Сёнагон – по-японски, Хайяма – на фарси. Кстати, Библию изучать хорошо на древнееврейском и греческом. Поэтому я, владея лишь 104 языками, включая пригоршню древних, сожалею только о краткости жизни.
Учит по одному языку в год!
В 1999-м, когда ему было 37 лет, он мне прочел фразы на 93 языках. Сегодня, спустя 11 лет, он пополнил свою «коллекцию» еще на одиннадцать – по языку в год! Фантастика. Особенно для большинства из нас, которые несколько лет учили один иностранный в школе, а потом еще его же в институте, и в итоге в графе «знание иностранных языков» при поступлении на работу скромно пишут: «Со словарем». Но почему одним за всю жизнь не удается заговорить на одном иноземном, а другие, как Вилли, шпарят на нескольких? В чем секрет? Изучили феномен Вилли специалисты за эти годы?
– Пытались изучать, – признается полиглот. – И нейрофизиологи, и психологи, и лингвисты, и психотерапевты, но все разводили руками. Само по себе полиглотство настолько ошарашивает людей, вызывая зачастую далеко не доброжелательную реакцию, что не всем хочется досконально разобраться в механизме самого феномена – не то дара, не то проклятия, заложником которого я стал. Ученые мне объяснили – да я и сам врач, биолог: для того, чтобы объяснить мой феномен, искать надо не то, что можно разъять скальпелем и «нашинковать» на томографе. Здесь что-то связано со структурами, которые еще нельзя взять на зуб, попробовать – изучить современным инструментарием. Может, в мозге полиглотов работает какая-то иная, пo2левая форма жизни – как электромагнитные поля, которые нельзя пощупать и увидеть. Какие-то не выясненные процессы нейрохимии. Кстати, свою память я совсем не считает феноменальной. Плохо запоминаю отчества людей, и совершенно не держатся в голове анекдоты. Правда, неплохо помню номера телефонов и очень хорошо – числа и даты исторических событий.
