— Привет, буржуи! — он помахал рукой брату и Насте. — Я поражен. Потрясен. Я в восторге!
— Привет, Макс, — Валерий сжал его в своих объятиях.
Настя не могла слышать, как Валерий спросил брата:
— Надеюсь, все хорошо?
— Супер, — так же тихо ответил Макс.
— Привет, Макс, — Настя подошла к нему, и они обнялись.
— Настя, ты шикарно выглядишь! — Макс отстранился, чтобы получше разглядеть ее. — Я рад за вас, ребята! Честно!
— Проходи, Макс!
Разговаривали в столовой.
— Шашлык вечером, а сейчас вот закусите немного… Колбаска, сырок… Салатики… — Настя, накрыв на стол, решила оставить братьев одних. Пусть поговорят.
— Я не спрашиваю у тебя, как дела, — иронично улыбнулся Макс, когда они остались вдвоем, — и так вижу, что все в порядке. И, повторяю, очень рад за тебя.
— Макс… У тебя что-то случилось? — Валерий все-таки почувствовал исходящую от брата волну страха. — Ты ведь не просто так приехал…
— Да, брат. Не просто так. У меня проблемы. Крупные. — Лицо Макса изменилось, уголки губ опустились. Словно лицо его, на время надевшее маску счастья и покоя, устало от обмана и вернуло свое естественное выражение. — Бизнес мой отжали еще зимой. Лариса ушла от меня к другому месяц тому назад. А дочь связалась с каким-то типом, и они вместе укатили в Индию! Молодые идиоты! Я остался совсем один, с долгами, перестал спать…
— А долги-то откуда?
— Это не мои долги, Ларисины. У нее мать долго болела, мы назанимали у знакомых, друзей, кредит взяли… Но теща моя все равно умерла, а долги остались.
— Крупные долги?
— Большую часть я отдал, осталось немного.
— Тебе деньги нужны?
— Денег я от тебя не возьму… У меня к тебе есть предложение. Деловое.
— Слушаю…
Макс встал, взял дорожную сумку, с которой приехал, достал оттуда сверток.
— Вот, смотри…
И положил на стол браслет. Невероятной красоты.
— Что это? Откуда это у тебя? — Валерий едва коснулся браслета рукой.
Золотой, усыпанный драгоценными камнями, а в центре — под толщей прозрачного камня — портрет царя.
— Александр I? Ты что, ограбил Алмазный фонд?
— Почти, — грустно усмехнулся Макс. — Это копия царского браслета. Но если на настоящем браслете портрет Александра накрыт плоским брильянтом, то здесь — циркон.
— Копия, говоришь? Но даже если и так, то все равно этот браслет стоит огромных денег… Камни-то, как я понял, настоящие!
— Да, настоящие. В свое время, это было больше пяти лет тому назад, я купил его за огромные деньги, вложился. Взял кредит, чтобы купить у своего знакомого маслозавод, и так случилось, что тот внезапно умер, и его жена продала мне завод за полцены. Грубо говоря — повезло! И завод купил, и деньги остались. А тут подогнали этот браслет за сто тысяч долларов. Я ничего не сказал тогда Ларке, знал, что она меня не поддержит, ну и сам отправился к оценщику, он сказал, что браслет стоит примерно сто пятьдесят — сто восемьдесят тысяч баксов. Я подумал, да и купил за стошку… Хотел подарить его Ларке… Ну а потом отношения у нас разладились, я начал ее подозревать… Неважно. Короче, сейчас, когда у меня уже ничего нет, я решил продать его хотя бы за тридцатку.
Макс никогда не был авантюристом или мошенником. Он был честным порядочным человеком, а потому сомневаться в том, что этот браслет на самом деле стоит дорого, не приходилось. Да если бы у Макса не было этого браслета, Валерий все равно помог бы брату, и Настя бы его поддержала. Тридцать-пятьдесят тысяч долларов они бы ему дали. Он знал Макса, и если бы тот принял помощь, то взял бы эти деньги взаймы и непременно бы вернул. А тут — браслет. Если Лиля поступит в консерваторию (а она точно поступит, никто в этом не сомневался), то они с Настей сделали бы ей такой роскошный подарок! Понятное дело, что она никогда бы его не надела, это не в ее стиле, зато у нее появилась бы первая дорогая вещь, которая придала бы ей уверенности. Жизнь длинная, мало ли что может случиться.
— Как срочно тебе нужны деньги?
— Ты что, купишь его у меня? — Глаза Макса мгновенно увлажнились. — Серьезно?
— Ну да.
— Когда твоя Настя поедет в Москву?
— В смысле?
— Она бы могла показать браслет московским ювелирам, чтобы его оценили… Чтобы ты знал, что покупаешь действительно дорогую, ценную вещь.
— Но ты ведь его уже оценивал.
Макс глубоко, судорожно вздохнул.
— Я, честно говоря, не особенно-то надеялся.
— Макс, брат, да я бы тебе и так дал денег. Без проблем. Ты вообще что собираешься делать?
— Раздам все долги сначала. После… Я же тебе сказал, что в свое время купил маслозавод у вдовы моего приятеля. Так вот, она оставила себе «Жиркомбинат», но человек она неопытный, вижу, как ее обманывают, попросту грабят те, кто называет себя ее друзьями… Она обратилась ко мне за помощью. Предложила мне должность директора, и я сразу согласился. Так что уверен, что и у меня скоро будет все хорошо. Может быть, даже женюсь на ней. Она хорошая женщина.
— Отлично. Давай, действуй… Что же касается денег, то Настя должна заказать их в банке, то есть это дело двух дней. Подождешь?
— Ты еще спрашиваешь!
Братья обнялись. Макс вложил браслет в ладонь Валерия.
— Бери. Спрячь хорошенько. Но сначала Насте покажи. Ты уверен, что она поддержит тебя?
— Не сомневаюсь. Тем более мы и сами думали, что подарить дочери.
— Кстати, а где Лиля-то?
— Если она не играет, значит, что-то учит в своей комнате. Скоро увидишь ее и не узнаешь… Она так повзрослела за последний год…
Внезапно раздался какой-то непонятный звук, похожий на сухой шелест где-то в утробе дома, легкий удар, который отозвался эхом внизу. Валерий замер, прислушиваясь.
— Знаешь, этот дом такой странный… Ведь он же очень старый, и нам с Настей иногда кажется, что он живет какой-то своей жизнью.
— Привидения?
— Не исключаю. Что мы вообще знаем о таких вещах? Ничего! Да уже то, что люди так много говорят о привидениях, пишут и снимают фильмы, говорит о том, что в этом что-то есть.
— Да ты мистик, Валера! Ты как вообще живешь-то, я не имею в виду материальную сторону, здесь все понятно… — Макс обвел взглядом гостиную, обставленную дорогой мебелью, увешанную картинами в массивных рамах. — Я имею в виду все в целом. Твоя работа… Трудно? Мне всегда представлялось, что прокуроры только и делают, что следят за тем, чтобы закон не нарушали, а еще наказывают, наказывают… Вот такое у меня наивное, детское представление о твоей профессии.
