В тот вечер Ри Бэском принесла рассыпчатый яблочный пирог и осталась, чтобы тоже съесть кусочек.
– Тут ром, поэтому я подождала, пока мальчики лягут спать, – объяснила она.
На самом деле мальчики еще не легли, хотя было уже почти девять. «Они ложатся когда хотят», – часто удивленно говорила своим дочерям Эбби, а сейчас они организовали в гостиной импровизированный гоночный трек, поэтому взрослые – Ри, Стем, Нора, Ред и Денни – переместились в столовую. Ри разложила пирог по тарелкам, которыми Эбби пользовалась ежедневно, и раздала всем. По ее собственным словам, Ри знала дом Эбби не хуже своего. «Тебе и пальцем шевелить не придется», – заверила она Нору, хотя та уже поставила вариться кофе без кофеина и достала сливки, сахар, кружки, столовые приборы и салфетки.
Ри села за стол:
– Ну-с, приступим. Говорят, сладкое помогает в трудные времена. И это чистая правда.
– Да, спасибо тебе за все, Ри, – сказал Ред.
– Мне сегодня и самой сладкое не помешает. Не знаю, слышали вы или нет, но ко всему прочему умер Джиттер.
– Ой, как жалко! – посетовала Нора.
Джиттеру, полосатому коту Ри, скоро исполнилось бы двадцать лет. Все соседи его знали.
– О господи! – воскликнул Ред и выронил вилку. – Как такое могло случиться?
– Ну, как? Вышла я сегодня утром на заднее крыльцо, а он на коврике лежит, бедняжка. Надеюсь, он не прождал там всю ночь.
– Боже мой, это просто ужасно! Но я уверен, что обстоятельства смерти расследуют! – Ред смотрел потрясенно. – Такие вещи без причин не происходят.
– Происходят, если ты старый, Ред.
– Старый! Да он же еще в детский сад не ходил.
– Что? – удивилась Ри.
Все уставились на Ре да.
– Я ведь помню, как он родился! Года два-три назад!
– О чем ты? – опешила Ри.
– Ну, я… Разве ты не сказала, что умер Питер, твой внук?
– Я сказала «Джиттер», – Ри повысила голос, – Джиттер, мой кот, господи боже милосердный.
Ред смутился:
– Извиняюсь, недослышал.
– А я-то удивляюсь, откуда у тебя вдруг такая любовь к кошкам.
– Ха! А я – как ты можешь быть такой равнодушной к смерти внука. – Ред сконфуженно хихикнул и опять взял вилку, а затем посмотрел через стол на Нору.
Та зажимала рот салфеткой и как-то сдавленно попискивала, плечи ее тряслись. Казалось, она подавилась, по лицу текли слезы, но было ясно, что плачет она от смеха.
Стем недоуменно проговорил:
– Милая?
Остальные воззрились на Нору в изумлении. Никто еще ни разу не видел, чтобы на нее нападал такой хохот.
– Простите, – пролепетала она с трудом и тотчас снова прижала ко рту салфетку. – Простите…
– Рад, что сумел развеселить, – процедил Ред.
– Простите меня, папа Уитшенк. – Она положила салфетку и села прямее. Лицо ее раскраснелось, щеки были мокрые. – Думаю, это из-за стресса, – объяснила она.
– Конечно, из-за стресса, – подтвердила Ри. – Сколько тебе в последнее время пришлось пережить! Мне следовало думать, прежде чем вываливать на вас свои глупые новости.
– Нет, право, я…
– Странно, никогда раньше не замечала, что эти имена рифмуются, – задумчиво произнесла Ри. – Питер – Джиттер.
Ред сказал ей:
– Хорошо, что ты пришла, Ри, и пирог просто великолепный, честно. – Он, кажется, не осознавал, что еще не съел ни кусочка.
– Он из яблок «Гренни Смит», – ответила Ри. – Все другие сорта в кашу превращаются.
– А эти совершенно не превратились.
– Да, они отличные, – похвалил Денни, а Стем поддержал его каким-то невнятным бормотанием. Он все еще смотрел на жену, хотя она, похоже, взяла себя в руки.
– Так! – бодро воскликнула Ри. – Повеселились – и будет. Теперь давайте поговорим о вас. Каковы ваши планы? Стем? Денни? Останетесь ли вы с папой и дальше?
Возникла неловкость – все за столом явно напряглись, но Ред ответил:
– Нет, они уедут, а я переберусь в квартиру.
– В квартиру! – изумилась Ри.
Остальные замерли.
– Ну, у детей, в конце концов, своя жизнь, – пояснил Ред. – А мне тут одному болтаться нет смысла. Я думаю снять однокомнатную квартирку, простенькую, чтобы никакого ухода. С лифтом, наверное, я же скоро совсем одряхлею.
Он хмыкнул, словно чтобы показать, до чего это маловероятно.
– Ох, Ред, ты авантюрист! Но я даже знаю подходящее место. Помнишь Сисси Бейли? Она переехала в многоквартирное здание в Чарльз-виллидж, и ей там очень нравится. Ты же помнишь, у нее был большой дом на улице Сент-Джонс, а теперь она прямо не нарадуется, что не нужно думать о стрижке газона, уборке снега и установке зимних ставень.
– Мальчики, кстати, сегодня днем их поставили, – сказал Ред. – Знаешь, сколько раз за жизнь я это проделывал? Ставишь осенью, снимаешь весной. Ставишь, снимаешь. Ставишь, снимаешь. Так и хочется спросить: «Это что, никогда не кончится?»
– Очень, очень разумно наконец-то с этим развязаться, – согласилась Ри и радостно посмотрела на присутствующих. – Правда же?
Секунду поколебавшись, Денни, Стем и Нора кивнули; лица их решительно ничего не выражали.
Аманда заявила, что все это напоминает перетягивание каната, когда одна из команд бросает его без предупреждения.
– Ощущение, что тебя облапошили!
Джинни ответила ей:
– Конечно, хочется уже вычеркнуть этот пункт из списка наших забот, но только хорошо ли он все обдумал? Переехать в крошечную квартирку без лепнины на потолках?
– Он какой-то чересчур податливый. Слишком уж все просто. Понять бы, что за этим кроется.
– Да, действительно, странно, что он так торопится.
Они разговаривали по мобильному телефону: Джинни сквозь грохот электрических дрелей и пистолетов для забивания гвоздей, а Аманда в тиши своего офиса. Возмутительно, но о решении Реда им сообщили не сразу. Они узнали лишь на следующее утро – Стем обмолвился на работе, решая с Джинни какое-то дело.
– Но ты сказал ему, что надо еще все обсудить. – В голосе Джинни не было вопроса.
– Зачем мне такое говорить?
– И все-таки?
– Он взрослый человек, – ответил Стем, – и намерен сделать именно то, на что ты и надеялась. Но, что бы он ни решил, мы с Норой в любом случае уедем.
– Правда?
– Мы только ждем, пока ее церковь найдет новый дом для наших жильцов.
– Но ты ничего не говорил! Даже с нами не посоветовался!
