– Мы не можем отсюда уйти, здесь кое-что осталось.
– Тебя это не касается.
– У моей бывшей жены…
– Забудь. Лучше подумай, где нам укрыться.
– Зайдем в любой подъезд, – заявил я со знанием дела.
– А свидетели? К рыбалке, наверное, ты относишься серьезнее.
– Только не надо во мне развивать комплекс неполноценности! – Разозлился я. – Богиня нашлась! И чего я за тобой тащусь, как привязанный?
– Можешь не тащиться, – проговорила она тихо. – Но если я вернусь без тебя, то за тобой придут другие. И забирать пассажира в две тысячи шестом мне уже не придется.
– Кого-кого?
– Одного путешественника, – она испытующе посмотрела мне в глаза. – Некоего Ташкова. Вы, случайно, не родственники?
– Просто не люблю рыбалку, – буркнул я, оправдываясь. – Есть на примете местечко. Парк подойдет?
Я махнул рукой, и желтая «Волга», лениво тащившаяся вдоль тротуара, устремилась к нам. Она подъехала уже достаточно близко, водителю давно пора было затормозить, но он только сбросил газ, и такси продолжало катиться с прежней скоростью. Стекло в задней двери опустилось, и я удивился, как это водитель сделал, не оборачиваясь. Такси уже поравнялось с нами, но ехало все еще слишком быстро, чтобы успеть остановиться. Может, таксист думал, что мы запрыгнем на ходу? В открытое окно?
– Ложись! – Крикнула Ксения.
Ее вопль вывел меня из стопора, и я понял, что произойдет в следующую секунду. Поведение «Волги» не вписывалось в привычную схему, но стоило забыть о «шашечках» на ее боку, как стало ясно, что логика есть. Есть и схема, она проста и надежна: безлюдный переулок, одинокая парочка, машина с открытым окном, из которого неожиданно выглядывает ствол.
Я упал на Ксению и распластался, накрывая каждый сантиметр ее тела. По серой облицовке дома разбежались конические ямки, и мне в лицо брызнула острая гранитная крошка. Выстрелов я не слышал – только свист пролетавших над головой пуль. Потом до меня донесся затихающий рев мотора. От начала и до конца прошло не более пяти ударов сердца. Десяти, если сложить наши сердца вместе.
– Вот этого не надо, – сказала Ксения.
Я поймал себя на том, что глажу ее длинные, чуть вьющиеся волосы, и неловко отстранился. Несколько человек, сидевших в сквере, не обращали на нас никакого внимания.
– Почему ты им не ответила?
– Я должна была отстреливаться?
– Тебе пошел бы маленький изящный пистолетик.
– Знаешь, чем мы от них отличаемся? Они нас могут убить, а мы их – нет. Вдруг один из тех гадких ребят сделает сына, который в будущем… Ну, дальше сам придумаешь, ты же писатель. Подожди, что это у тебя? Закрой глаза.
Ксения принялась стряхивать с моего лица прилипшие песчинки.
– А на спине? Ну-ка, сними.
Сзади, у левой лопатки, куртка была распорота.
– Показывай плечо! – Распорядилась Ксения.
Я покорно стянул футболку, наполовину пропитавшуюся кровью. Как раз в это время подул ветерок, и левую сторону спины защипало.
– Везет тебе на такие ранения. Но это просто царапина, даже следа не останется. Часто у вас такое?
– До тебя вообще не было. Разве что в кино.
– Средь бела дня, прямо на улице, из автомата… фи! Это из местных кто-то. По твою душу, не иначе.
– Да кому я нужен? Разве что… Есть тут один. Разгуливает по Москве с пистолетом, а как напьется, начинает стрелять. И никто его не ловит, вот что примечательно.
– Раньше вы с ним не встречались?
– Несколько дней назад он утверждал, что я угнал его машину. Потом, правда, передумал.
– Это плохо.
– Что плохо? Что передумал?
– Что такие вещи происходят. Все имеет свою причину. Зря ты здесь задержался.
Девушка без стеснения задрала водолазку. На ее талии был закреплен широкий пояс с рядом узких кармашков. Она достала два металлических стержня и, соединив их наподобие карандаша, занялась моей спиной.
– Может, не здесь? Люди все-таки.
– Готово, – тут же отозвалась она.
– Так быстро?
– Майку выброси, а куртку застегни.
– Это и есть регенератор? – Спросил я, показывая на обыкновенные с виду железки. – Какого века чудеса? Двадцать второго, небось?
– Не важно.
– Ксения, откуда ты? Из какого года?
В ответ она лишь улыбнулась и взяла меня под руку.
– Давай, Миша. Такси, гелиоплан, что хочешь, только быстрее. А то как бы они не вернулись.
Болтливостью Ксения не страдала, и ловить ее на слове было бесполезно, поэтому я пропустил «гелиоплан» мимо ушей и повел ее к метро. Это будет недурная проверка, решил я. Посмотрим, как Ксения ориентируется в названиях станций, как переносит давку и не шарахается ли от летящего из тоннеля состава. Кроме того, нам надо было сделать пересадку на «Третьяковской», и показывать дорогу я не собирался.
Подойдя к кассам, я запоздало вспомнил про деньги.
– А что это такое? – Нахмурилась Ксения. – А, веселые разноцветные бумажки?
– И веселые круглые монетки, – добавил я, закипая. – Придурка из меня делаешь?
– Тебе так хочется вычислить год моего рождения, что это становится неприличным. Деньги я тебе переложила в новые брюки.
Все мое имущество вплоть до носового платка было на месте.
– Два жетона, – попросил я и положил на блюдце десятку. Кассирша замешкалась, и я, нагнувшись к окошку, отчетливо повторил. – Два жетона.
– Сказал, а чего сказал, и сам не понял, – раздраженно ответила женщина с розовыми, упругими на вид щеками.
– Дайте ему карточку, – вмешалась Ксения.
Мне выдали белый картонный прямоугольник.
– Чего, сдачу ждешь, оглашенный? – Захохотала кассирша.
– Банкоматом пользовался? – Спросила Ксения. – Тогда справишься.
Вот и проверил. Я уставился на билет. «Действителен в течение 30 дней с момента первого прохода». Благодарю, но так долго мне не надо. Под надписью – черная магнитная полоса и стрелка, указывающая на маленькую дырочку. Намек, что пора отсюда убираться?
– Пять дней назад в метро пускали за жетоны.
– Ты уверен?
– Да чтоб мне…
– Это плохо, – снова сказала она. – Очень плохо.
Свободных мест в вагоне было достаточно, и мы сели. Ксения держалась естественно, но все же чем-то выделялась, скорее всего именно чрезмерной, показной непринужденностью. Кроме того, она была слишком привлекательной, чтобы не обратить на себя внимания. Ее яркая внешность вызвала шквал заинтересованных взглядов. Ксения не оставила равнодушным даже пришибленного клерка, вошедшего вместе с нами и севшего напротив. Щуплый мужичок в сером костюмчике и блеклом галстуке был похож на крысенка. Над его головой висела реклама какого-то ялтинского отеля с загорелым крепышом, и от такого соседства клерк выглядел еще более ничтожным. Вдоволь налюбовавшись моей спутницей, он положил на колени маленький чемоданчик и задремал.
