Враг все-таки нашел в себе силы, нашарил мобильный, но не поднес его к уху, а включил громкую связь. Абонент ответил после второго гудка. Как обычно.
– Это была ловушка, – голос метиса звучал глухо. – Мне пришлось пустить в ход все резервы. Теперь я измотан до предела. Даже в Сайгоне, когда вернулся после того, как сгорел заживо, я не чувствовал себя настолько отвратительно.
– Впервые слышу, чтобы ты жаловался, – в голосе собеседника на другом конце линии звучало сочувствие. – Тебя мучили?
– Мучили? – метис усмехнулся. – Нет. Всего лишь прострелили в двадцати трех местах, а потом еще и воткнули в сердце нож. Никаких особых мучений. Мне тяжело от другого. Я опустошен морально. Пси-удар требует колоссальных затрат энергии. Ты понимаешь, я говорю о так называемой ментальной энергии. Это все равно что попытаться за одну секунду доказать сложную теорему. В какой-то момент я даже испугался, что мой мозг вспыхнет и сгорит синим пламенем.
– Думаю, твоим противникам было не слаще.
– Какое мне дело до того, что чувствовали мои противники?! Я был вынужден защищаться. Все, что они получили, они заслужили. В таких ситуациях не существует понятия превышения необходимой обороны. Или я, или они. Но всех этих неприятностей можно было избежать, будь твои данные более точными. Почему я не знал, что в засаде остался Хамелеон? Почему я не знал хотя бы того, что Вечные заключили союз с Хамелеоном?
– Впервые слышу об этом. Видимо, Джонатан пошел на этот шаг по собственной инициативе, без разрешения Совета.
– Тебе следует работать активнее! Я должен заранее знать о таких серьезных переменах в тактике Цеха.
– Генрих, не дави на меня! – возмутился его собеседник – крот. – Что ты себе позволяешь? Возьми себя в руки. Тебе сейчас больно и обидно, но ты жив и в безопасности. Разве не это главное? Разве моя задача не в этом?
– Твоя задача – помогать мне остаться в живых!
– Вот именно. С нею я справляюсь. Разве не так? А твой нездоровый интерес к делам Джонатана и его приятелей я не одобряю и потакать ему не собираюсь!
– Этот интерес напрямую связан с проблемой моего выживания! Тем более что Вечные и Хамелеоны теперь заодно. Угадай, против кого они решили объединиться?!
– Не думаю, что им нужен ты. Не лезь в их дела, и они оставят тебя в покое. Они заняты поисками чего-то сверхценного, а ты им мешаешь. Вот в чем вся проблема. Отступись и будешь жить, как прежде.
– Как прежде?! Прячась и от тех, и от других? Почему я должен быть вечным изгоем? Разве я не достоин большего? Неужели ты не веришь в меня?! Мой Оптимум наступил по обеим линиям. Теперь я вдвое круче, чем любой из вас, и втрое, чем любой Хамелеон. Почему я должен оставаться бестелесной тенью, невидимкой?
– Вместо тебя говорит твоя гордыня. Впрочем, этого следовало ожидать. И что же ты намерен сделать, чтобы выйти из вечной тени?
– Для начала узнать как можно больше о делах Цеха в целом и компании Джонатана в частности, – метис немного успокоился. – И ты в этом мне поможешь.
– Я подумаю.
– Ты поможешь! – снова вскипел метис. – У тебя нет выбора! И не спорь! Пытаясь избавиться от сыщика, которого опекает Джонатан, я немного перестарался и пси-удар вышел с отдачей. Я на миг заглянул в мысли этого Туманова.
– Вот почему ты так скверно себя чувствуешь, – заметил контакт. – Разум Вечных имеет защитный барьер. В него нельзя влезть безнаказанно, это тебе не разум человека или Хамелеона. Бессмертных можно только атаковать с помощью пси-удара, ничего более. Тебе было сказано об этом тысячу раз, но к моим советам ты всегда относился пренебрежительно.
– Я все прекрасно понимаю, но так уж вышло. Не перебивай! Я увидел, что сыщик озабочен какой-то миссией? С чем она связана?
– Об этом следует спросить у него. Меня никто не посвящает в дела Избранного.
– Избранного? – метис невесело усмехнулся. – Кто решил, что эта бездарная ищейка Избранный?
– Совет. Туманов выжил после стычки с Хамелеоном, и мастера посчитали, что это знак от Вечности. Лично мне кажется, что они поспешили с выводами, но решения Совета не обсуждаются.
– Вот-вот! А ты еще смеешь заявлять, что вместо меня говорит гордыня! Конечно же, они поспешили. Поскольку не знают всей правды! Не знают обо мне, о моей исключительности. Это я должен считаться Избранным, вестником новой эры, а не этот сыщик! Где справедливость?
– Наверное, там же, где твои иллюзии, – в Вечности. В отличие от тебя Избранный считает, что должен сделать что-то полезное Цеху, людям и даже Хамелеонам. А ты печешься только о своем статусе. Это нехорошо, поэтому Избранный он, а не ты.
– Чушь! Что полезного может сделать этот недоумок? Что он ищет в компании с Джонатаном и парочкой Хамелеонов?
– Я не знаю.
– Но ты наверняка догадываешься, или же ты в курсе слухов, которые бродят по Цеху. Расскажи мне.
– И ты успокоишься? Оставишь Цех в покое?
– Все будет зависеть от твоего рассказа. Могу пообещать, что больше не трону никого из компании Джонатана. Этого достаточно?
– А остальных?
– Остальные мне вообще неинтересны. Если столкнусь с кем-нибудь из Вечных в темном переулке, скорее всего, убью, а специально охотиться не стану.
– Клянешься?
– Перестань! Какие клятвы в двадцать первом веке? Это дремучий средневековый пережиток. Сейчас вместо клятв и обетов руководствуются логикой и соображениями выгоды. Да, поначалу я хотел уничтожить этих выскочек – и Туманова, и странную парочку переродившихся Хамелеонов, потому что считал их своими главными конкурентами. Но теперь я понимаю, что пытался опередить события. Если Совет не ошибается и то, что ищет команда Джонатана, действительно имеет особую ценность, мне выгоднее не убивать их, а проследить за ними.
– А потом, когда они найдут, что искали, напасть и все-таки убить?
– Теперь ты пытаешься забежать вперед. Придет время – увидим. Пока им ничего не грозит. Точка. Выкладывай, о чем шепчутся в кулуарах Цеха.
– Хорошо, – крот сказал это неохотно. – По Цеху ходят разговоры об утерянной века тому назад Формуле, своего рода ключе, который сможет открыть врата Вечности. Большинство бессмертных считают, что Избранный появился для того, чтобы отыскать Формулу Вечности и открыть нам путь домой.
– Формула Вечности? – задумчиво переспросил метис. – В разуме сыщика не было ничего похожего. Только сумбурные мысли о некой особой миссии и каком-то пути. Ты тоже считаешь, что Туманов озабочен поиском пути в Вечность? И он действительно может отыскать этот путь, а заодно и Формулу?
– Не знаю. Все может быть.
– А что это такое, Формула Вечности?
– И этого не знаю. Никто не знает. В противном случае мы давно отыскали бы ее и без помощи Избранного. За все тысячелетия, проведенные в этом мире, мы так и не привыкли к новому дому. Желание вернуться в Вечность – наша вечная боль и вечная надежда.
