Туманов вытер крупные капли пота на лбу, поднялся на ноги, осторожно, будто боясь спугнуть, подошел к девушке и присел рядом. Женю в этот момент вырвало все той же болотной грязью, но зато она перестала кашлять. Тяжело перевалившись, она села по-турецки и утерла ладонью рот. Мокрые волосы прилипли к лицу, но убирать их она не спешила. Скорее всего, не было сил.
– Глазам не верю, – прошептал Виктор. – Ты жива!
– Вроде того, – Женя снова откашлялась. – А не должна?
– Дай-ка, – Туманов наклонился и ощупал ее спину.
Все кости были целы. Во всяком случае, ребра не торчали в разные стороны, а позвонки не хрустели под пальцами, как пластмассовые контейнеры с суповым набором. Сыщик осторожно убрал с лица девушки волосы. Губы были еще синеватыми, но это скорее от холода, а муть из глаз исчезла вовсе, и общий цвет лица сменился с серого покойницкого на бледно-розовый. Девушка вопросительно уставилась на Виктора.
– Убедился? – Она протянула руку. – На, еще пульс пощупай.
Туманов с серьезным видом, изображая как минимум профессора медицины, кое-как нащупал слабый пульс и кивнул.
– Пациент скорее жив, чем мертв!
– Это я, я, – Женя подняла руку, как примерная школьница, но тут же бессильно ее уронила.
Туманов тоже наконец расслабился и сгреб девушку в охапку.
– Женька! Ты жива!
– Задушишь, – просипела она, при этом даже не пытаясь вырваться из объятий сыщика.
– Теперь можно, – Туманов отпустил ее. – Ты сама-то что чувствуешь? Что помнишь?
– Помню двоих уродов на «Крузере». Как меня шарахнули бампером и зафутболили в реку. Потом было темно и холодно. Потом мокро, больно и душно. А потом… я прокашлялась и начала рассказывать тебе, что помню. Пока это все.
– Вот когда было темно и холодно, это то самое, – заметил Виктор.
– То самое? Смерть, что ли? А где свет в конце тоннеля и ангелочки?
– Не веришь?
– Почему же не верю? Я не отрицаю, что дело было кисло. Просто обидно, что, оказывается, верила в сказки. Как я выгляжу?
– Смотрела «Звонок»?
– Что, такая же ужасная?!
– Нет, просто мокрая, – Виктор рассмеялся.
– Надо выжать все, умыться… – Она поморщилась и передернула плечами. – Бр-р, нет! К водоемам я больше не подойду на километр!
– Тише, – Туманов вдруг поднял руку и замер, прислушиваясь. – Кто-то идет.
– Это вон там, на тропинке, – Женя потянула носом. – Люди. Двое. Бухие.
– Наверное, местные нас засекли. Спрячься на всякий случай. Если они не видели, как я тебя вылавливал, то и ни к чему им лишняя информация.
– Я вон там, в кустах буду, – Женя с трудом поднялась, Туманов ей помог, и побрела в заросли дикой малины. – Если что, зови.
– Справлюсь, – уверенно сказал Туманов и уселся на ближайшую корягу в стороне от недорытой ямы.
Людей было действительно двое. Мужики средних лет, роста, веса и степени вменяемости. Один с бородой, другой с лысиной. Судя по одежде – один в растянутых спортивных штанах, майке и кирзачах, а другой в домашних тапках, замызганном камуфляже и доисторической кепке с пластмассовым козырьком, – от места жительства они не слишком удалились. А судя по тому, что один прихватил с собой ружье, а другой – топор, намерения в отношении чужака у них были не самые добрые.
Туманов вопросительно взглянул на делегацию, но первым начинать диалог не стал. Селяне тоже не вмиг сообразили, с чего начать, и пауза затянулась на целую минуту, а то и больше. Все это время мужички переминались с ноги на ногу, косились на яму и выразительно, как им казалось, зыркали на Туманова. Сыщик с достоинством выдержал этот немой прессинг, с любопытством разглядывая колоритный лесной патруль, словно это были экспонаты в живом музее.
Наконец, не выдержав напряжения, бородатый мужичок угрожающе потряс двустволкой и разродился сразу пакетом вопросов:
– Слышь, мужик, а че тут? Че за дела? Я в ментовку позвонил, так что не дергайся, понял?
– Нет, не понял, – Туманов встал и отряхнул ладони. – Тебе-то какое дело «че тут»? Отдыхаем, купаемся. Нельзя?
– Че, в одежде, да? – мужик упер приклад в плечо и направил ружье на сыщика. – Стой, говорю!
– Мы видели, как ты ее из речки вытащил, – заявил пребывающий примерно в той же кондиции его приятель с топором в руке. – Синяя и в тине вся была, как эта… русалка, блин.
– Вы, ребятки, самогону перебрали. – Туманов махнул рукой: – Идите, проспитесь.
– Ты че, борзой, да? – бородатый перехватил явно незаряженное ружье, как весло.
– Думаешь, мы утопленников не видали? – второй подвинул приятеля и вышел на первый план. – Дохлая девка была, стопудово! Ты для нее яму роешь? А ну, руки покажи!
– Посикать спокойно не дадут! – из кустов вдруг выбралась Женя. – Вам, мужики, какого хрена тут надо? Чего пристали? Валите в свою деревню, не мешайте отдыхать!
Мужики оторопело уставились на ожившую утопленницу. В общем-то, их описанию соответствовало практически все, кроме синевы. В мокрых волосах у девицы зеленели обрывки тины, дырявая футболка прилипла к телу, а с джинсов капала вода.
– Во, блин, русалка! – селянин с ружьем невольно попятился.
– Чур меня, – второй неловко перекрестился и замахнулся топором. – Ты, эта… стой там… не подходи!
– Сивухи пережрали?! – Женя подбоченилась и грозно сдвинула брови. – Русалки мерещатся?! Чешите отсюда, валенки! Давайте-давайте, мотайте дальше керосинить, пока черти мерещиться не начнут!
– Э, ну ты не дома, – возмутился человек с ружьем. – Че орешь-то?
– А ты смелый, да? – Женя зло прищурилась. – А ну, иди сюда, милок, я тебя поцелую! А хочешь, в тине покувыркаемся? На дне речном. Там мягко, уютно, чисто, не то что у твоей Маньки под боком!
Она расхохоталась. Громко, пронзительно и, надо признать, жутковато. Туманов даже невольно поежился, а мужики и вовсе сошли с лица.
– Иди ты! – тот, что с ружьем, сделал еще несколько шагов пятками вперед, развернулся и припустил по тропинке с завидной прытью.
– Ведьма блядская! – его более смелый товарищ трижды сплюнул через плечо. – Ну ничего, мы еще вернемся!
Он сунул топор за пояс и потрусил следом за приятелем.
– Какой текст! – дождавшись, когда исчезнут селяне, сказал Туманов и пару раз хлопнул в ладоши. – Панночка поме́рла от зависти. А что, там, в тине, действительно уютно?
– Не помню. – Женя запустила пятерню в волосы и попыталась их кое-как расчесать. – Итак, на чем мы остановились? А-а! Поправь меня, дядечка, если я не догоняю. Я теперь как ты, да? Избранная?
– Думаю, не совсем, – Туманов улыбнулся. – Для Избранной у тебя воспитание слабовато. Но бессмертная – это точно.
