– Знаю, Джонатан, спасибо тебе. Но надеюсь, его удавят охотники. Нам и без того найдется дел. Время сейчас непростое, нервное, бурное. Не то что лет двести назад. Столько новых знаний вокруг, событий, изобретений, открытий… просто новая эра начинается, никак не меньше. За всем уследить очень сложно, а надо.
– Надо? Зачем вам обо всем знать? На пост главы цехового Совета метите? – Джонатан спрятал усмешку. – Слыхал. Но думал, брешут.
– И ты туда же? – Шуйский тоже усмехнулся. – Не знал бы тебя пятьсот лет кряду, дал бы затрещину. Язык-то придержи, говорить об этом пока не время, а уши и у стен бывают.
– А что я сказал? – Гренадер поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. – 1785 год от Рождества Христова, а ездим, как при Генрихе Третьем. Кареты попросторнее никто не изобрел, вы не знаете?
– Изобретут, Джонатан, и очень скоро, поверь мне на слово. На паровой тяге кареты будут ездить, лошадей не надо. И по воздуху летать будем. Из Санкт-Петербурга в Париж за сутки. А то и быстрее. Все будет, наберись терпения.
– У бессмертного терпения хоть отбавляй, – Джонатан вздохнул. – Иначе и быть не может. Иначе ты не бессмертный, а живой труп…
…Бригадир Мартынов и товарищ бригадира Лукьянов вели поиски посягнувших на чистоту вида преступников более десяти лет. Ни родителей, ни отпрыска бессмертные так и не нашли, а потому были вынуждены закрыть дело и сдать все накопившиеся материалы в цеховой архив.
Мастер Шуйский лично проследил за тем, чтобы на папку была наложена большая цеховая печать, взломать которую имели право лишь глава Совета и Смотритель. Причем о содержимом папки, кроме мастера и двух следователей, никто из прочих Вечных так и не узнал.
И лишь два века спустя мастер Шуйский вновь открыл эту архивную папку. Открыл, чтобы уже не закрывать до полного разрешения всех накопившихся проблем.
* * *
Вражеское кольцо сжималось, и Хамелеон нервничал все сильнее. Он постоянно озирался, пытаясь по косвенным признакам определить, откуда будет нанесен удар, но бессмертные маскировались не хуже самого Хамелеона. Нет, становиться по желанию невидимками они не научились, зато умело использовали в качестве укрытий любые рукотворные объекты и неровности местности. Единственное, что Хамелеон знал о диспозиции противника, – все машины бригады цеховых охотников остались на обочине Третьего транспортного, под запылившимся билбордом «Сочи-2014».
Неясное представление об оперативной обстановке крайне раздражало Хамелеона, и он срывал свою злость на Жене, подгоняя ее грубыми толчками в спину. Девушка шла, будто робот, механически переставляя ноги и глядя только вперед. После всего, что ей довелось пережить, было удивительно, что она вообще держится на ногах. Другая на ее месте давно рухнула бы без сил. Но на месте Жени не было никого другого. И поблизости не было никого. Только она сама. Хрупкая, но сильная и стойкая. Это внушало уважение, однако не обманывало. Дело было не в железном характере. Просто Женя надеялась выкрутиться из ситуации с помощью бессмертных. Она не хуже Хамелеона знала, что они близко и что обязательно попытаются ее выручить. Обязательно и хотелось бы как можно скорее.
Хамелеон в сотый раз оглянулся. Появление на горизонте Вечных было делом ближайшего времени. Буквально минут или даже секунд. Иллюзий на этот счет Хамелеон не питал и был готов встретить противника со всей возможной «теплотой».
Расчет времени оказался точным. Хамелеон и его спутница успели сделать всего пару шагов по железнодорожной насыпи вдоль длинной стены депо, и нервное ожидание наконец закончилось. Вечные сделали первый ход.
Несмотря на внутреннюю готовность к неожиданностям, возникший на пути бессмертный все-таки стал для Хамелеона неприятным сюрпризом. Он предпочел бы встретиться с кем-нибудь из настоящих охотников, а не с этой хитрой ищейкой. Нет, с одной стороны, такой оппонент в качестве разминки был предпочтительнее, но с другой – конкретно этот Вечный был Хамелеону неудобен. Бывает такое. Вроде бы противник слабее, но то ли дерется в нестандартной стойке, то ли давит как-то морально. Трудно объяснить, в чем тут дело, но такое случается довольно часто. Сыщик Виктор Туманов был для Хамелеона именно таким неудобным противником. Вот почему, когда сыщик пролез под стоящим в тупике вагоном и появился перед беглецами, словно чертик из шкатулки, Хамелеон недовольно скрипнул зубами.
Впрочем, зубовный скрежет ситуацию исправить не мог, поэтому Хамелеону пришлось реагировать и другими способами. Он резко остановился, ухватил Женю за шею и спрятался за нею как за щитом. Внушительных размеров пистолет с лазерным прицелом Хамелеон направил на сыщика, но, как только он это сделал, произошло нечто невероятное. Силуэт Вечного подернула пелена, и Туманов растворился в сером облаке. Невероятным было то, что применять такого рода маскировку умели исключительно Хамелеоны. Получалось, что сыщик не бессмертный, а тоже Хамелеон? Но самих Хамелеонов этот фокус обычно не обманывал, друг друга они видели без проблем. Выходит, Туманов и не тайный сородич, а кто-то еще? Но кто?
Это открытие обескуражило Хамелеона, и он занервничал еще сильнее. Напряжения в обстановку добавило и то, что Хамелеон никак не мог определить, где в этой мутной завесе прячется сыщик. Каким-то непостижимым образом особый видовой талант не просто дал сбой, а сыграл с Хамелеоном злую шутку – обернулся против него. Вместо того чтобы спрятаться от бессмертного за таким же облачным серым пятном, он «ослеп» сам. Он вроде бы помнил место, где Туманов появился в поле зрения, но теперь не был уверен, что помнит его верно. Так частенько не получается вспомнить, сколько ни старайся, где на дороге под слоем мутной воды после ливня прячется хорошо знакомая выбоина.
Красный зайчик целеуказателя заметался и наконец замер примерно там, где сыщик, по мнению Хамелеона, должен был стоять, если не совершил еще какой-нибудь хитроумный маневр.
– Брось оружие, Хамелеон! – прозвучало из мутной завесы.
Звук шел откуда-то справа. Хамелеон едва заметно вздрогнул, поморгал, рефлекторно пытаясь прогнать муть перед глазами, и сместил прицел вправо.
– Уйди с дороги, Вечный! – стараясь не выдать своего волнения, максимально ровным тоном произнес Хамелеон.
– Держи! Продолжение последует.
У ног Хамелеона что-то едва слышно звякнуло. Хамелеон мельком взглянул на упавшее к ногам колечко и нервно усмехнулся. Кольцо было от гранаты, с обручальным такое не спутаешь, но Хамелеон не испугался. Угроза – не действие, а намерение. Намерения не убивают.
– Ты не сделаешь этого!
– Почему? – голос Туманова был спокойным, как полный штиль, и спокойствие это было явно не напускное, а самое натуральное. – Мне граната не причинит вреда. Будет больно, но я готов это пережить. А вот ты умрешь, сомнений нет. Тебе это надо?
Хамелеон отлично понимал, о чем толкует Вечный. Никто, кроме Хамелеона, не мог убить бессмертного. Исключалось и самоубийство. На то он и бессмертный. Граната в руке у Туманова была мощной, но если он взорвет ее сам, с точки зрения Вечности это будет как раз самоубийство, то есть минут через пять сыщик поднимется с залитой собственной кровью земли живым и невредимым. А вот Хамелеону придется умереть реально. По необъяснимому капризу все той же Вечности раса Хамелеонов – единственных реальных врагов бессмертных – была уязвима, словно обычные люди. В качестве компенсации Хамелеоны обладали способностью к маскировке – становились невидимыми в движении или превращались в серое пятно тумана, если оставались на месте, и обычно это уравнивало шансы, но сейчас все смешалось и шансы явно были неравны.
