– Ну, как тебе сказать, – Федотов хмыкнул. – Кроме него, нет. Он в холодильной камере. С дырой в затылке. И знаешь, какого калибра пуля?
– Семь шестьдесят две, – почти шепотом ответил Джонатан.
– Так точно! Этот парень отыскался в лесу, неподалеку от хитро замаскированной деревни, где мы прихватили девицу!
У Джонатана в голове вдруг что-то звякнуло, и кусочки мозаики наконец сложились в картину.
«Бинго, – подумалось разведчику. – Вот в чем было дело! Проблемы Цеху создавали вовсе не Хамелеоны-полукровки! Вот почему мы так и не схватили настоящего Хамелеона. Он оказался вдвое хитрее, сильнее и умнее, чем мы могли предположить. Это тот самый Враг из вещего сна. Истинный Враг. Хамелеон и еще что-то большее. Он только прикрывался своими „сводными сородичами“, использовал их как дымовую завесу! И он по-прежнему рядом!»
– Что-то случилось? – поинтересовался Островский.
– Да, случилось, – Джонатан немного растерянно взглянул на бригадира. – Вы идите, я догоню. Мне надо проверить новую информацию. Задержусь на пять минут, не больше.
– Хорошо.
Джонатан выждал, когда Островский скроется за углом, затем резко развернулся и бросился к дверям палаты Туманова.
Двери оказались запертыми, но это не стало для Джонатана препятствием. Он одним ударом выломал замок и, выхватив из кобуры оружие, ворвался в палату.
Ни сыщика, ни Жени там не оказалось. Окно было закрыто, а секретных ниш в помещении Джонатан не обнаружил. Разведчик вернулся в коридор. Там тоже не нашлось никаких следов, и не было слышно посторонних звуков. Чисто и тихо, как и полагается в госпитале. Разведчик в сердцах плюнул на стерильный пол и спрятал оружие. Невнятные намеки вещего сна обрели предельную четкость и однозначный смысл.
Истинный Враг все сделал правильно от начала до конца. Используя врожденные качества Хамелеона и сверхчеловеческую хитрость, он с помощью Вечных убрал всех своих конкурентов и одновременно вычислил единственного из живущих на планете людей, который сможет открыть путь в Вечность.
«Неужели Враг стремится преградить бессмертным дорогу в их родной мир? Зачем? Да затем, что если Реальность получит доступ в этот идеальный мир, с враждой между Цехом и Хамелеонами будет покончено. А это, похоже, невыгодно Истинному Врагу. Он желает, чтобы противники истребили друг друга подчистую. Он хочет остаться единственным сверхчеловеком во всех измерениях мироздания. Каким оружием он намерен завоевать Вечность, после того как покорит Реальность? Вопрос сложный, и ответ на него, возможно, пока неизвестен даже самому Истинному Врагу. Но ответ наверняка найдется, когда Враг будет к этому готов. Такова логика Вселенной – она решает проблемы по мере их созревания. Но это она. Вселенная может позволить себе экспромты. А нам лучше бы подготовиться к проблемам заранее».
Джонатан развернулся и побрел к выходу из госпиталя.
«Тщательно подготовиться: учесть все мелочи, просчитать ходы, запастись оружием и так далее. Но прежде надо выяснить, кто этот Истинный Враг „в миру“, узнать его имя. Кто же этот мистер Икс, неизвестное лицо с известными намерениями? Впрочем, почему неизвестное? Его лицо, возможно, хорошо известно тем, кто только что исчез из запертой палаты. Разве не мотив, чтобы их похитить? Конечно, мотив! Но какова технология фокуса? И почему Враг не поступил проще, почему не убил свидетелей? Вопросы, вопросы…»
Джонатан вышел на крыльцо больницы и остановился, запрокинув голову. Со стороны должно было казаться, что он наслаждается летним солнцем.
«И начинать придется все-таки с поисков Туманова, а не с выяснения личности Врага. Так будет разумнее. Найдя сыщика, можно будет устранить не только верхушку проблемы, но и ее корни. Как? Да очень просто: открыв путь в Вечность, которая мгновенно разберется с Врагом и без участия бессмертных. Но сделать это мы сумеем, лишь добравшись до Черной скалы, причем обязательно в компании сыщика. Ведь если Туманов действительно долгожданный Избранный, только он сумеет написать на воротах то, что их откроет, – утерянную тысячи лет назад Формулу Вечности».
Джонатан заложил руки за спину и несколько секунд покачался на каблуках. Да, найти Виктора, а уж после искать Врага было разумнее, но не проще. И вообще, не с этого следовало начинать на самом деле. В первую очередь следовало задуматься над одним простым вопросом: а что, если Туманов и есть враг?
«Вариант неприятный для мозгования, но от него явно не отмахнуться, как ни старайся. Ведь что получается? Туманов – определенно необычный человек, хотя на хитромудрого злодея не тянет. Одна глупость с гранатой чего стоит! Попугать – было бы нормально, для того ему и дали этот железный фрукт, но взрывать-то зачем?! Однако на поверку это может оказаться лишь тактической хитростью, по сути – жестким, но эффективным отвлекающим маневром. И если не поддаваться на такие уловки, не отвлекаться, то сразу возникнут вопросы, на которые незамедлительно найдутся вполне логичные ответы.
Например, Туманова не обманывает маскировка Хамелеона, разве не убедительное доказательство того, что он сам Хамелеон? Дальше: его собственная маскировка обманывает и людей, и Вечных, и Хамелеонов, причем выборочно, каких он пожелает, – значит, он владеет этим даром лучше любого Хамелеона. Получается, он Суперхамелеон? Третий вопрос-ответ: он не погиб от руки Хамелеона, хотя должен был погибнуть, будь он человеком, Вечным или тоже Хамелеоном, значит, он еще и Сверхвечный?»
До главного вопроса-ответа оставался ровно один логический шаг, но Джонатан решил притормозить и не формулировать его, не прокрутив предварительные выводы еще разок.
«Нелишним в общей картине будет такой штрих, как нейтральность Туманова для нашего чутья. Даже когда наступил его Оптимум, реакция Вечных на него оставалась слабой. Будто на кандидата в бессмертные, а не на полноправного сородича. Правда, и никаких посторонних запашков не было. Хамелеоном от него не пахло даже близко. Только Женя и учуяла в нем родственную душу. Ну, да это другая песня. Душа не тело, на нее чутье иное…»
Джонатан вдруг насторожился. Мысли о чутье на врага неожиданно материализовались. Где-то глубоко в мозгу зазвенел тревожный колокольчик, а все органы чувств заработали с предельной остротой. Джонатан обратился в слух, обоняние и орлиное зрение.
Сначала появился запах, едва уловимый, но безусловно чужой. В нем была горькая нотка опасности и прохладный пугающий оттенок, который Джонатан для себя называл «дыханием смерти» или «могильным холодком». Где-то рядом появился Хамелеон, сомнений быть не могло. Оставалось понять – где? Слух пока отказывался определить хотя бы направление, в котором следует искать опасность, а зрение и вовсе расписывалось в бессилии. Под сенью густой листвы, играющей на ветру рваными тенями, Хамелеон мог прокрасться незамеченным даже без маскировки.
Джонатан положил ладонь на рукоятку пистолета и… закрыл глаза. Несведущему наблюдателю могло показаться, что светловолосый гигант заснул стоя или превратился в слепую статую наподобие античных скульптур, но на самом деле бессмертный просто сосредоточился на чутье, которое в сложившейся ситуации оказалось полезнее всего. Исключив из списка помощников зрение и отрешившись усилием воли от звуков, Джонатан стал улавливать еще более тонкие нюансы в запахе врага.
