Он кликнул помощницу, чтобы та его подменила, а сам, откинув замызганный полог, ушел в пристройку. Опекунша же, обернувшись ко мне, проскрипела:
– Приятного аппетита, сударь.
Я чуть не подавился сухариком. Кое-как проглотил и ответил:
– Благодарю вас, леди.
– Вы тоже остановились в этом… гм… заведении?
– Нет, леди. Просто зашел поужинать. Коротаю время до вечера.
– До вечера? А потом? Прошу простить, если мой вопрос покажется вам бестактным…
– Ну что вы. Место на ночь я уже подыскал, если вы об этом.
Строго говоря, я не погрешил против истины. Просто опустил некоторые незначительные детали. Например, о том, что речь идет отнюдь не о комнате в уютной гостинице, где утром можно спокойно спуститься к завтраку.
Дама намеревалась продолжить расспросы, но не успела. Дверь распахнулась снова, и в проем шагнул здоровенный тип – бритый наголо и в кожаной безрукавке вместо рубахи. Меч у него висел за спиной, а на левой скуле был вытравлен знак – две короткие косые полоски, черная и желтая. Цвета ястребиного глаза.
Он усмехнулся, оглядев посетителей, и посторонился. В трактир вошел еще один Ястреб, но уже не просто боец, а самый что ни на есть коренной представитель рода. Аристократ в неведомо каком поколении – длинные волосы, холеная кожа, почти не тронутая загаром, задранный подбородок. Пластинчатая кираса из живого металла с родовым гербом на груди. И взгляд, под которым ощущаешь себя, в лучшем случае, тлей капустной. Еще несколько бойцов шагнули через порог.
Все в трактире разом заткнулись – даже купчики сидели, разинув рты. Трое у стойки рядом со мной отреагировали по-разному. Девочка вздрогнула и прижалась к старухе, затравленно глядя на молодого аристократа. Старая дама тоже, кажется, растерялась – я видел, как ее костлявые пальцы сжали плечо воспитанницы. Только телохранитель сохранил хладнокровие. Видимо, в этот раз ситуация была для него понятной и однозначной. Он не дергался, не пытался что-то сказать и вообще не размышлял ни секунды, а просто сделал молниеносное движение кистью, и короткий кинжал сверкнул, рассекая застоявшийся воздух.
Если бы здоровяк в безрукавке пробыл в трактире чуть дольше, то его глаза привыкли бы к полумраку после яркого солнца, и он успел бы среагировать на бросок. Но сейчас ему не хватило какой-то доли секунды, и кинжал вошел точно в горло. Мощное тело со стуком рухнуло на деревянный пол.
В следующее мгновение все задвигались очень быстро. Ястребы кинулись вперед, обнажив клинки. Посетители, роняя лавки, порскнули в стороны, чтобы не попасть под удар. Телохранитель тоже выхватил меч. Двоих противников он буквально вспорол одним изящно-слитным движением. Пока они падали, ушел от удара третьего, а четвертому чиркнул острием клинка по бедру. Блокировал несколько ударов подряд и сам перешел в атаку.
Хищно лязгала сталь. Телохранитель ловко вертелся между столами. Меч его сверкал в полутьме, чертя убийственные зигзаги.
Это был образцовый бой. Трое уже полегли, а телохранитель не получил ни одной царапины. И все же в конце концов удача изменила ему – чужой клинок рассек ему кожу.
Рана была не смертельной, но затрудняла движения. Парируя выпад слева, телохранитель поскользнулся и припал на одно колено. Выставил меч, отбивая очередную атаку, и в эту секунду Ястреб, зашедший сзади, со всего маху рубанул ему по затылку.
Аристократ усмехнулся. Брезгливо ткнул носком сапога наполовину обезглавленный труп и повернулся к девчонке и ее спутнице. Произнес с ленцой:
– Итак, благородные дамы. Теперь мы можем поговорить?
Он шагнул ближе и протянул руку, словно собираясь погладить малышку по голове. Опекунша зашипела и рванулась к нему. Длинноволосый перехватил ее за предплечье и буднично, без всяких эмоций ударил кулаком по лицу. Старуха повалилась на пол.
Аристократ присел перед девчонкой на корточки. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не отрываясь. Наконец он сказал ей:
– Мелкая дрянь. Думала так просто сбежать?
Она всхлипнула и опустила голову. Но аристократ, взяв малышку за подбородок, заставил ее поднять взгляд. Девочка дернулась, но он держал ее крепко.
– Отпусти! – Она давилась слезами. – Отпусти, слышишь, ты! Обмылок!
Похоже, это слово что-то для него значило. Что-то конкретное и очень обидное.
Он вскочил на ноги. Маска холодного равнодушия дала трещину, и стало видно, что аристократ – совсем еще молодой парнишка. Лицо его пошло пятнами, а в глазах полыхнуло чистое, незамутненное бешенство. В эту секунду он себя совершенно не контролировал. Судорожно схватился за меч, замахнулся и рявкнул:
– Сдохни!
4
Скажу честно – не знаю, как я отреагировал бы, если бы длинноволосый ударил молча. Что поделать, я всего лишь «голем, лишенный души», как изящно сформулировал жрец. Меня мало интересуют дела людей, и я не вмешиваюсь в них, если не имею прямых инструкций. Сейчас ситуация меня никак не касалась. Мысли мои были заняты сменой циклов и предстоящей казнью. Но прежде всего я наслаждался спокойным осознанием того факта, что уже через каких-нибудь три часа я перестану видеть и этот город, и его обитателей, и бледное, словно запыленное небо, с которого таращится желтый безумный глаз. Одним словом, резню в трактире я наблюдал спокойно, как беспристрастный зритель. Семейная разборка аристократов меня тоже не особенно волновала. Да, девчонку было немного жаль. Но судьба есть судьба. Ценность жизни под этим солнцем, мягко говоря, относительна – кому об этом знать, как не мне…
Но Ястреб, на свою беду, не сдержал эмоций. Мало того – он умудрился выбрать то единственное слово из всех, которое сейчас могло ему помешать.
Сдохни. Так было написано на портрете Угря.
Живи. Так звучала команда на парусине.
Простейшая инструкция, принятая мной к исполнению. Проще некуда. Тот, кому пожелали смерти, должен остаться жив.
Когда я услышал «Сдохни!», у меня сработал рефлекс.
Я подставил свой клинок под удар.
Звякнула сталь.
Аристократ не сразу осознал, что случилось. Он словно не видел, что его меч наткнулся на препятствие. Рычал, усиливая нажим. Потом в его лице появилось что-то осмысленное. Длинноволосый медленно перевел взгляд на меня. О, это впечатляло! Примерно так же он посмотрел бы, наверно, на ожившую табуретку, если бы та вдруг заговорила с ним о погоде.
– Ты!.. – У него не хватало слов, дыхание перехватило от ярости.
– Не нервничай, – сказал я. – И оставь в покое девчонку.
– Да как ты смеешь?
– Остынь, говорю. Выпей пива, оно холодное. И вали отсюда. Вместе со своими пернатыми.
Надо отдать ему должное – он быстро сумел овладеть собой. Понял, что обычный простолюдин не посмеет разговаривать таким тоном. Мой клинок, на лезвии которого мерцали фиолетовые разводы, тоже не ускользнул от его внимания.
