Дубинка просвистела над головой – Ясень пригнулся в последний миг. Сообразил мельком, что «ситечко» просто отвлекало внимание, пока враги врывались в подвал. Их было четверо, они действовали умело, окружали со всех сторон. Будь на его месте обычный пленник, его задавили бы через пару секунд – как тогда, на берегу ручья.
Но сейчас все иначе.
Ясень видел – лиловая пыль, клубящаяся вокруг, затрудняет нападавшим движения. Дубинки замедляются, будто бы залипают – совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы вовремя уклониться.
Без клинков, значит? Живым хотят взять?
Ну-ну.
Ясень увернулся еще раз, взмахнул мечом и, не дав противнику отскочить, развалил ему череп надвое, словно тыкву.
Выйдя во двор, Ясень огляделся в некоторой растерянности. Он почему-то считал, что темница находится непосредственно под зданием храма, но это оказалось не так. Тюрьма стояла отдельно. Впрочем, по виду это была и не тюрьма вовсе, а нечто вроде небольшого амбара. Но предназначался он исключительно для того, чтобы замаскировать вход в подвал. Вокруг располагались хозяйственные постройки.
Прежде чем вылезти из подвала, Ясень снял-таки одежду и обувь с одного из мертвых бойцов. Клинок, естественно, тоже взял. Осталось только рожу отмыть от копоти.
Во дворе возились люди, но никто из них не проявил интереса к Ясеню. Они не знали, что скрывает «амбар». Обслугу внутрь не пускали – за исключением детины с лукошком, который ничего рассказать не мог. Очень предусмотрительно.
Плескаясь у колодца, Ясень прикидывал, как действовать дальше. Местность была смутно знакомая – окрестности Белого Стана. Кажется, храм тут где-то неподалеку, примерно в получасе езды. Охранники могли послать кого-то с вестью, что пленник освободился. Пока гонец туда доберется, пока обратно – время в запасе есть. Хотя четверть часа примерно уже прошла…
Ясень не собирался снова лезть в драку. После вспышки ярости, которую он испытал в подвале, волной накатила слабость. Шестнадцать суток на голодном пайке не прошли бесследно. Он понимал – сейчас ему не удастся опять загореться лиловым пламенем. Он выжат досуха. Если вдруг нападут бойцы, отбиться не сможет, а на цепь он больше не хочет.
Надо линять отсюда и только потом, отлежавшись, искать ответы на все вопросы. Почему его назвали тварью из тени? Чего от него хотел жрец, любитель разговоров с намеками? И вообще, как ему, Ясеню, дальше жить?
Но в данную секунду главный вопрос – где его жеребец? Предстоятель обмолвился, что Черного не убили. Если так, тем хуже для них. За перерожденным конем никто не угонится.
Заметив среди построек конюшню, Ясень быстро пошел в ту сторону и буквально нос к носу столкнулся с верзилой, что приносил еду. Здоровяк, уставившись на него, издал озадаченное мычание. Морду перекосило от мощной работы мысли.
– Опять с отрубями? – спросил Ясень, заглядывая в корзинку. – Хоть бы разок колбасы притащил, кабан. Ладно, давай что есть. И не ходи туда больше, понял? Некого там кормить. Наелись уже от пуза…
Черный лежал в углу. Почуяв хозяина, поднял голову, но вместо ржания издал только слабый хрип. Глаза его почти не светились – казалось, в полумраке едва тлеет остывающий уголек. Бока тяжело вздымались, ребра проступали сквозь шкуру.
Ясень молча сел рядом.
Он уже понимал, что случилось. Коня одурманили («мертвой росой» – самый надежный способ), чтобы тот не бросился на защиту хозяина. Но через какое-то время Черный пришел в себя и, надо думать, рассвирепел. Рассвирепевший перерожденный – жуткое зрелище, на привязи не удержишь. Жеребец наверняка чувствовал, что Ясень где-то недалеко, и рвался на выручку, сходя с ума от бессилия. Пришлось опять усыпить, потом еще и еще. Две недели «мертвой росы» – такое вынести невозможно. Удивительно, как он жив до сих пор…
Ничего нельзя было сделать.
Конь глядел на него.
– Прости, – сказал Ясень, доставая клинок.
Пегую кобылу, взятую со двора, он загнал еще до захода солнца. Слез и тут же забыл о ней. Прошел пешком еще с четверть лиги, но голова кружилась, и подгибались ноги. Он добрел до края редкого леса, сполз в неглубокий овраг, засыпанный пожухлой листвой, и тень, шепча колыбельную, накрыла его своим одеялом.
10
Обоз тащился по разбитому тракту. Тяжело скрипели телеги, устало фыркали лошади. Даже возницы бранились вяло и без души. Хорошо еще, что осень в этом году выдалась сухая и теплая, поэтому дорога окончательно не раскисла. Но все равно путешествие нагоняло тоску.
Ясень взглянул на небо. Солнце еще высоко, и по всему выходит, что в город они доберутся засветло. Собственно, ехать осталось всего ничего, две лиги от силы. Обогнуть лысоватую горушку с пологими склонами – и на месте. Так, по крайней мере, говорил Клещ, который эту местность знает как собственное подворье. Ну еще бы – сколько лет мотался туда-сюда, охраняя купцов с товарами. Бывалый мужик и с понятием – повезло, что Ясень тогда на него наткнулся.
Вспомнилось, как полторы недели назад Ясень выбирался из леса – ослабевший, голодный, как медведь по весне. Ковыляя между деревьев, услышал впереди крики и звон клинков. Прибавил ходу, выскочил на дорогу. С первого взгляда все стало ясно – потрошат обоз лихие людишки. То есть не потрошат еще – с охраной бьются, наседают, орут. Немного их, да охранников еще меньше – обоз совсем крохотный, небогатый. Откуда он здесь вообще, непонятно. Ярмарка давно закончилась, все разъехались, а эти вот только собрались, олухи.
Ясень подобрался к ближайшему разбойнику со спины и взмахнул мечом. Плечистый бородач рухнул, не успев понять, что случилось. Его подельник обернулся, занес топор, но клинок вошел ему в горло. Третий ринулся было к Ясеню, но, встретившись с ним глазами, вдруг заорал как резаный и бросился в лес. Неизвестно, что его напугало (может, почувствовал дыхание пурпурного пламени), но этот панический крик решил исход дела. Лиходеи подумали, что к купцам подоспела помощь, и разбежались. Ясень же, истративший последние силы, оперся о телегу и стоял, тяжело дыша. Старший охранник – невысокий, с вислыми усами и дубленым лицом – посмотрел на него, покачал головой и спросил:
– Есть хочешь?
Старший этот, которого называли Клещом, предложил Ясеню место в отряде. В схватке погибли трое бойцов, и каждый клинок был важен. Обоз шел на запад. Ясень решил, что это хороший знак. Во-первых, надо убраться прочь от Белого Стана, где на него открыли охоту. Во-вторых, запад – это столица. Если Криста еще жива, то искать ее надо там.
Короче говоря, обоз подвернулся кстати, будто специально Ясеня поджидал. Возникла даже мыслишка – может, это дева-судьба подстроила, дымная птица? Она, правда, говорила, что в людские дела не лезет, лишь ведает обо всем. Но сказать можно что угодно. Вдруг просто голову морочила, хитрая?
С этим, конечно, разобраться бы надо. Взять, например, ее предсказания. Верить или не верить? Как там она вещала: «Та, которая тебя любит, смерть твою таскает с собой». Глупо вроде звучит, но сбылось, если вдуматься, слово в слово.
