Звенка до сих пор не пришла. А это значит, что, скорей всего, ее тоже приняли, и она уже в стане Ястребов. Ну или Волков, хотя это менее вероятно. В любом случае, Ясень с невестой попали в разные кланы. И что с этим делать, он совершенно не представляет.
Он вывел своего жеребца из конюшни и теперь стоял, бессмысленно озираясь. Может, попросить Кристу отсрочить отъезд хотя бы до завтра? Она вроде настроена благодушно, да и меченый советовал подождать. А Звенка до вечера должна в любом случае появиться, они поговорят, и тогда…
– Это, значит, и есть твой конь?
Аристократка, выйдя во двор, остановилась рядом. Оглядела Черного, потрепала его по холке и сказала: «Милый уродец». Жеребец заржал и гордо дернул башкой, как будто в жизни не слышал лучшего комплимента. После чего победно взглянул на Ясеня – вот, дескать, а ты сомневался.
– Итак, – сказала Криста, – зверя своего ты забрал. Ну и меня развлек заодно, что, кстати, не каждому удается. Начало хорошее, посмотрим, что дальше будет. Все, хватит столбом стоять. Вещи хватай, поехали.
– Леди, – неуверенно начал Ясень, – может, и правда лучше подождать караван? Поедем завтра спокойно…
Аристократка медленно повернулась, и он отступил на шаг – настолько изменилось ее лицо. Улыбка исчезла, а зрачки пугающе сузились, словно змея уставилась на него сквозь прорези в человеческой маске. В ее голосе он явственно услышал шипение:
– Я разве спрашивала совета?
– Нет, но…
– Не переоценивай себя, мальчик, и не забегай вперед. Уже считаешь себя матерым Драконом? Так я разочарую тебя. Ты пока никто, и лишь от меня зависит, сумеешь ли ты подняться хоть на ступеньку выше или сдохнешь в этой дыре. Это понятно?
Взгляд гипнотизировал, примораживал к месту. Ясень пробормотал:
– Да, леди…
– Я рада.
Она усмехнулась, моргнула и снова стала обычной – змеюка спряталась и перестала шипеть. Аристократка легонько хлопнула его по плечу и сказала:
– Не обижайся, Ясень. Просто тебе пора повзрослеть. И я же просила, зови меня Кристой, без всяких «леди».
Он отметил, что она впервые обратилась к нему по имени без любимого слова «мальчик», и это было приятно. А еще он понял, что именно сейчас, вот в эту секунду, придется сделать окончательный выбор.
Пыль поднималась из-под копыт. Горячий ветер, прилетевший из лета в осень, поглаживал степь по блеклой линялой шерстке. Перерожденные кони фыркали и косились друг на друга ревниво. В синем небе кружили птицы, спускались ниже, кричали что-то непонятное людям. Но Ясень не замечал их, вспоминая отъезд из города. Он оставил Звенке письмо – точнее, записку, короткую и сумбурную. Обещал, что вернется, как только сможет, и увезет ее в столицу на побережье. Объяснял, что упускать такой шанс не имеет права. Напоминал, как они мечтали вырваться из глуши.
Все было правильно, все логично, и он убеждал себя, что не покривил душой. Но так ни разу и не оглянулся на покинутый город, словно боялся увидеть Звенку и встретиться с нею взглядами.
8
Они ехали размеренной рысью на юго-запад. Ясень подумал, что дева-судьба сейчас, наверно, хихикает и довольно потирает ладошки. В самом деле ирония налицо – дорога ведет к той самой реке, на которой позавчера сгорел венок из фиалок. Криста хочет нанять какую-нибудь посудину, чтобы спуститься вниз по течению. На побережье они пересядут на нормальный морской корабль и поплывут в столицу.
Ясень не удивился, что Криста выбрала именно этот путь. Плыть, конечно, приятнее, чем день за днем пылиться в седле. Хотя, если следовать этой логике, еще комфортнее лететь на воздушном судне. Ведь у аристократки такого ранга наверняка есть яхта – вот и путешествовала бы на ней. Почему она так не сделала? Кто ее знает, у Древнейших свои резоны. Может, приключений ищет на свою голову, а может, задание такое от короля – быть поближе к народу.
У нее, кстати, хорошо получается. Если по одежде судить, вообще за аристократку не примешь. Без украшений, в простой рубашке, еще и рукава закатала. Прямо пастушка, а не посланница королевской семьи. Ну это, конечно, до той поры, пока в глаза змеиные не заглянешь…
Свита у Кристы тоже не очень соответствовала стандартам – всего четыре человека, если не считать Ясеня. Телохранитель, двое бойцов и молоденькая служанка. Последняя косилась на Ясеня с любопытством, стреляла глазками, но держалась на почтительном расстоянии. Бойцы же ехали впереди, в качестве авангарда, и видны были только их спины.
– Госпожа, – сказал телохранитель, – ручей впереди. Коней напоить. Привал?
Болтливость явно не относилась к его порокам.
– Привал, – подтвердила аристократка, – но короткий. К вечеру надо к реке добраться.
Ручей был неширокий и мелкий – хороший конь перескочил бы его с разбегу. Тем не менее имелся крепкий деревянный мосток, чтобы могла проехать телега. Вода была чистая и прохладная. Ясень напился, ополоснул лицо и наполнил флягу. Присел на трав у, зевнул во весь рот.
Журчание ручья убаюкивало, блики на воде сливались в замысловатый узор. Казалось, между двух бережков танцует стайка золотистых рыбешек, и каждая чешуйка сверкает на свой собственный лад. Иногда в этом хаосе рождались вроде бы какие-то знаки. Ясень, пытаясь прочесть их, всматривался в мерцающий хоровод и не мог отвести глаза, а секунды утекали вместе с водой…
Рядом беспокойно заржали кони. Ясень повернул голову, но ничего не смог разглядеть – солнце светило прямо в глаза. Он прищурился, заслонился рукой – никакого толку. Солнечные лучи как будто огибали его ладонь, желая ослепить окончательно. Ясень поморщился, отвернулся, но и солнечный диск (так, по крайней мере, почудилось) резво скакнул по небу, чтобы опять заглянуть в лицо.
Что за чертовщина?
Ясень зажмурился крепко, как только мог, пытаясь выдавить из-под век навязчивое сияние. Помогло. Он снова увидел берег, и терновые кусты чуть поодаль, и дорогу, уходящую к горизонту. Самое главное, что солнце уже не светило сразу со всех сторон, а вернулось на свое место, за спину Ясеню. Но все равно с ним, солнцем, что-то было не так. Оно теперь жарило с утроенной силой, а воздух переливался и тек, мерцал как вода в ручье. Ясень обернулся еще раз – медленно, осторожно – и замер.
Ступор продолжался всего пару секунд, но для Ясеня эти мгновения мучительно растянулись, как тянется предрассветный кошмар, от которого не можешь проснуться.
Он смотрел, пытаясь сложить фрагменты в одну картину.
Вот кони отпрянули от ручья, перерожденные скалятся, чуя рядом опасность, а лошадка, на которой ехала молодая служанка, от страха поднялась на дыбы. Сама девчонка, присевшая над сумкой с припасами, недоуменно вскинула голову. Двое бойцов синхронно тянут мечи из ножен. Криста уже вытащила клинок – живая сталь, морозный фиолетовый блеск в раскаленном мареве. Рядом телохранитель. Он как будто вообще не прятал оружие, терпеливо ждал, чтобы вспороть кому-нибудь брюхо.
