Кресел было ровно три штуки. Три, а не два! То есть присутствуют не только Волки и Ястребы, но и посланники еще одного древнейшего рода – того самого, что занимает трон.
Морские Драконы…
Что их сюда привело сегодня? Известно ведь, что они не любят покидать свою родовую вотчину – обширные благодатные земли, что лежат далеко на западе, за хребтом. Там цветут диковинные сады, поля дают по три урожая в год, а зимой почти не бывает снега. Удобные бухты на побережье – ни скал, ни коварных рифов. Море согрето теплым течением, которое потом капризно сворачивает, не желая омывать восточную половину материка.
Вода – колыбель Драконов. И новых людей на службу они предпочитают набирать среди тех, кто с детства привычен к шуму прибоя. В степь, конечно, тоже заглядывают, но только в крупные города, а не в здешнее захолустье.
Три полотнища-флага развернулись на почетной трибуне. Слева желтое с черным – как ястребиный глаз, от которого не скроешься на равнине. Справа серо-зеленое – волчья шкура в густой траве. А в центре лазоревое с алой полосой наверху – родовые цвета Драконов, заря над морем.
На трибуну вышли те, для кого поставили кресла. В толпе зашушукались, вытягивая шеи от любопытства. Пожилой Волк был коренаст и широк в плечах, с аккуратно подстриженной бородой. Его народ узнал сразу – город стоял на волчьей земле, и люди клана присутствовали здесь постоянно. В общем, бородатый интереса не вызвал. Зато Ястреб сразу привлек внимание – молодой, худощавый, светловолосый. Кираса его блестела, как будто надраивали всю ночь. Сын старейшины рода? Может, даже и так, если учесть, что сыновей имелось с десяток, не считая бастардов. Одного из них вполне могло занести в Белый Стан – как тогда, три года назад, перед сменой цикла. В тот раз ястребенку, правда, не повезло – мало того что свиту всю перебили, так и сам, говорят, бесследно исчез.
Эти мысли за мгновение пронеслись у Ясеня в голове и выветрились бесследно, едва вперед выступил посланник Драконов. Точнее посланница – даже на таком расстоянии бросались в глаза характерные изгибы фигуры. Впрочем, дама не казалась хрупким цветком. Ростом она не уступала мужчинам и одета была как воин – облегающие штаны вместо юбки, высокие сапоги и даже клинок на поясе. Порыв ветра разметал ее волосы, она повернула голову, и Ясеню показалось, что незнакомка смотрит ему прямо в глаза.
– Хватит пялиться, – Звенка пихнула его кулачком под ребра.
– Я не пялюсь, – возразил он с достоинством. – А Ястребу завидую, да. Видела, как кираса блестит?
– Ага, – сказала Звенка, – кираса. Я так сразу и поняла.
Краешек солнца показался над горизонтом, и в ту же секунду оглушительно запела труба. Герольд заорал во всю глотку:
– Во славу неба!
Стало тихо. Ясень заметил, как Жмых приложил ладонь к шее под кадыком и что-то прошептал, косясь на восток. Надо полагать, просил об удаче.
– Слушайте все, кто пришел и готов остаться! Солнце милостью беспримерной дает вам выбор. Три великих древа, политых его слезами, три рода, отмеченных печатью огня, смотрят на вас сегодня. Вот они – те, кто поднимается к облакам, скользит по волнам и мчится по бескрайней степи. Они ждут вас, пришедшие! Дерзайте – и откроется вам дорога…
Ясень подумал, что по туманности изложения герольд не уступит деве-судьбе. Правда, у той получается более убедительно – глаза сверкают, дым клубится, а уж если крылья расправит… И ведь не зря эта птичка явилась ему накануне смотра! Чует сердце, будут еще сюрпризы …
Глашатай умолк, народ задвигался возбужденно. Звенка подергала Ясеня за рукав и спросила:
– Спишь на ходу?
– О вечном думаю, – сказал Ясень.
– О драконихе с титьками?
– Клевета.
Жаль, что он прослушал имена и титулы тех, что сидит сейчас в креслах и наблюдает. Впрочем, это не главное. Правила предстоящего действа тоже вполне понятны, лишние объяснения не нужны.
Ясень еще раз огляделся внимательно – оценил диспозицию, как сказал бы отец, любивший звонкие военные термины. Итак, имеется квадратное поле. Вокруг него с трех сторон за веревками и флажками толпятся зрители. С четвертой стороны – трибуна, где расселись аристократы. Кандидаты на службу сгрудились в середине площадки.
Два ряда факелов на подставках образуют символический коридор, ведущий от претендентов к трибуне. Вот он, путь в клан, нагляднее некуда. Примерно в двадцать шагов длиной. У входа в коридор – три бойца в парадных доспехах, по одному от каждого клана. Рядом храмовый жрец в желто-белой мятой хламиде. Ну и солдаты городской стражи – следят, чтобы претенденты не напирали. Впрочем, те и сами пока не ломятся: стоят на месте и нервно переговариваются.
Ясень взял Звенку за руку и протолкался вперед. Жмых двигался следом. Теперь они оказались в первом ряду. Факелы, горящие тихо и ровно, были видны отсюда во всех деталях. «Все, можно начинать, мы на месте», – сказал Ясень вполголоса. Звенка хихикнула.
Жрец был стар и, кажется, слеп. Он повернулся к солнцу и поднял голову. Несколько секунд стоял неподвижно. Потом зашептал. Слов было не слышно, но Ясень угадал по губам: «Пламенем чистым, пламенем ярким…» Старик слегка развел руки в стороны, словно желая впитать побольше утреннего тепла, лицо застыло как маска, а бельма отчетливо заблестели. Теперь он стал похож на большую куклу с медными пятаками в глазницах.
Низкий протяжный гул заполнил площадку перед трибуной. Звук шел, казалось, со всех сторон, обволакивал и проникал под кожу. Ясень почувствовал, как заныло в груди. Звенка ойкнула и прижалась к нему.
Кукла-жрец развернулась, сделала шаг. Медленно, деревянной походкой двинулась между рядами факелов, и те разгорались ярче – один за другим, как будто в них добавили масла; огонь приобретал пурпурный оттенок. Едва последняя пара вспыхнула, пространство вокруг мигнуло, и гул оборвался на немыслимой ноте, лопнул, подавившись самим собой. Эхо рассыпалось стеклянными крошками, и в наступившей тишине женский голос прозвучал холодно и отчетливо:
– Пусть выйдет первый. Мы ждем.
Ясень сообразил, что это заговорила женщина из рода Драконов. Посмотрел на нее, но продолжения не дождался. Посланница, похоже, решила, что сказала достаточно. Сидела как статуя, глядя поверх голов.
Претенденты переглядывались, подталкивали друг друга. Ясень подумал, что если он хочет выделиться, то лучшего момента не будет – надо идти. Но Звенка вцепилась в него мертвой хваткой. Смотрела испуганно и отпускать, похоже, не собиралась. Он растерялся, промедлил, и его успели опередить.
Высокий широкоплечий парень вышел и остановился перед бойцами. «Шустрый какой», – с неприязнью подумал Ясень. Морда наглая, оружие дорогое. Тоже, видно, из благородных, только род не настолько древний. Держится уверенно, еще и ухмыляется, гад. И откуда он только взялся?
Незнакомец, явно наслаждаясь моментом, оглядел остальных и гаркнул:
