– Тогда за мной вернется Злюхин.
– Ты уверен?
– Вообще-то, не очень, – признался Жорж.
– И правильно, – из тех же кустов выбрался гундешманский студент. – Яков Дормидонтович сказал, что с вами хрен.
– А-а, беглый, – обрадовался Еврони. – Сам явился. Ну, готовь спину для хлыста. Всыплю тебе по первое число.
Вид у студента был виноватый, но в глазах блестело холодное отчаяние. Как у существа, которому некуда податься, только на заклание, а потому нечего терять.
– Долариан, погоди... – голос менеджера дрогнул. – Яков прямо так и сказал?
– «Хрен с ним, с порошком и с Бушелье, мне жизнь дороже», сказал...
– Бросил такую партию? – искренне удивился Еврони. – Или ты ему проболтался, что это не «дурь», а химикаты?
– Не успел, – признался студент.
– Чудеса, – Долариан сочувственно взглянул на Жоржа. – Сломался твой шеф. Тараканов испугался. А какой характер был!
Бушелье сник.
– Но, в конце-то концов, кто-нибудь сюда прилетит.
– Если только военные, – предположил студент. – Через недельку.
– Мы же с голоду подохнем! – возмутился Еврони.
– Выживем. Тараканы столько объедков тут запасли...
– Чтобы я, наркобарон Еврони, жрал объедки! – возмутился Долариан. – Да как ты смеешь, раб... Приличные хоть куски или одни кости?
– По-разному, – студент тяжело вздохнул. – Ну и самих жуков можно будет в пищу употребить. Они теперь повсюду горами валяются.
– Я похудею! – Еврони расстроился. – Рубелия, дочка, не бросай меня здесь!
Он запрокинул голову к небу. По которому примерно на километровой высоте величаво проплывал «Безумный». Как раз над останками броненосца.
– Они вернулись! – радостно воскликнул Бушелье.
В днище крейсера раскрылся бомболюк, и к поверхности планеты устремился какой-то предмет.
– Воздух! Воздух! – завопили приближенные Еврони, бросаясь врассыпную.
– Господа, это смешно, – пробормотал Жорж. – Мы же свои. Нас не полагается бомбить. Да и нечем, крейсер же списан, на нем нет боекомплекта.
По мере того, как предмет приближался к земле, интонации Бушелье становились все менее уверенными. По размерам «посылка свыше» вполне соответствовала средней авиабомбе. Жорж немного подумал и пришел к выводу, что лучше будет подстраховаться.
– Ложись! – заорал он и плюхнулся в болотную жижу.
– Мама, – пискнул студент, ужом ускользая в ближайшие камыши.
– Хана, – обреченно произнес Еврони, неуклюже втискиваясь между кочек.
Бомба упала на относительно сухое место и взорвалась с глухим хлопком. Будто кто-то надул, а затем шлепнул о ладонь плотный бумажный пакет. Но особых разрушений или смертельных осколков от взрыва не было. Над болотом поднялось облако мельчайшей белой пыли, которая оседала, медленно кружась в воздушных потоках, словно февральская метель.
Жорж поднял голову и принюхался. Долариан сделал то же самое.
– Спасибо, дочка, – Еврони уселся и блаженно вдохнул полной грудью. – И зачем нам куда-то лететь? Здесь тоже неплохо.
– Кайф... – вякнул из камышей студент.
– А я что говорил, – Бушелье оскалился и подставил «снегопаду» десны.
– Вот объясни мне, Жорж, для чего мы живем? – Долариан наклонился и одной ноздрей втянул осевший на болотную кочку порошок.
– Не принципиально, – менеджер потер десну и расплылся в глупой улыбке. – Чтобы ждать, когда сюда прилетит экспедиционный корпус и нас арестуют, или чтобы...
Он сполз в лужу и отключился.
– Это да...
Еврони втянул зелье другой ноздрей, уткнулся в кочку лбом и захрапел...
* * *
...– Ну вот, теперь порядок, – Зигфрид взглянул на Рубелию. – Ваш папа в безопасности. И не спрячется никуда, что тоже немаловажно. Думаю, он пробалдеет как раз до прибытия эскадры.
– Его отправят в тюрьму? – опечалилась гундешманка.
– Просто выдворят из Федерации, – успокоил ее капитан. – И кавалера вашего, который в очках.
Рубелия мечтательно вздохнула и потупилась.
– А Жоржа?
– А его, пожалуй, упекут.
– Как?! Прямо живьем? И потом съедят?
– Упекут, в смысле, прижучат... э-э... ну, посадят.
– А он вырастет? – усомнилась Рубелия.
– Вы издеваетесь?
– Я пошутила, не обижайтесь.
– Куда вас доставить?
– А вы куда полетите?
– Мы полетим на Марс, – выползая из шлюза, заявил очнувшийся Сбондин.
– Ой, вот и хорошо! Я же путешествую!
Зигфрид нахмурился.
– Федор, ты мне кое-что обещал. Забыл уже?
– Дома разберемся, – Федор уселся в кресло и поморщился от головной боли. – Все, что мы с тобой планировали, вывернулось наизнанку. «Безумный» еще, может, в строй вернется. Видишь, какие у нас в Федерации паразиты завелись. То-то! Давай, поехали.
Безногий достал из кармана заветную фляжку, обиженно глотнул и нажал кнопку «космос!!!»...
8
С главной марсианской базы Ударного флота один за другим взлетали новейшие рейдеры. Они хищными черными птицами проносились мимо зависшего на орбите «Безумного» и, приветственно посигналив бортовыми огнями, уходили в прыжок к далекому Прихамью.
По данным разведки, после зигфридовского «опыления» численность вражеской армии сократилась втрое, но до полной дезинсекции было еще далеко. Да и космическая группировка чужаков потеряла пока всего один корабль. Космофлот, таким образом, на Зигфрида не обижался. Мишеней своим бывшим сослуживцам Безногий оставил предостаточно.
– Видишь, как тебя зауважали, – глядя на улетающие рейдеры, заметил Федор. – Сигналят, будто адмиралу.
Капитан гордо стоял перед иллюминатором, сложив руки на груди. Один из рейдеров покинул строй и притормозил рядом с «Безумным».
– Старший матрос Безногий, на? – прогремел динамик голосом Еремея Кактуса.
– Так точно, господин командир! – обрадовался Зигфрид.
– Это, значит, ты моей колымагой управлял?
– Я, – Безногий скромно покашлял.
– Говорят, знатно чужих поколошматил.
– Ну, было маленько, – Зигфрид улыбнулся.
– Молодец, на. Не напрасно я тебя воспитывал, – прогудел Кактус. – Ладно, сдавай «Безумного» по описи на склад, да смотри, не свинти ничего. На память, на.
– Не буду, – Безногий обиженно покосился на Сбондина. – А вы, Еремей Бертольдович, если найдете на Прихамье жирного «гундоса» и компанию, не будите их. Это наркодельцы. Пусть выращивают свою «дурь» на затерянной планете.
