Звучало на редкость цинично.
И Егор обиделся. Хотя нет, обидой возникшее чувство назвать было сложно. Скорее уж это была самая настоящая ненависть, которой он прежде не испытывал. Больше они не разговаривали. В клинике же, получив на руки конверт, Танька передала его Егору.
— Смотри.
— А ты?
— А я потом посмотрю. Вряд ли ты сумеешь подменить результаты. — Танька вздохнула и тише добавила: — Извини. Мне надо было действовать мягче, но я не привыкла. У меня и вправду немного шансов на нормальную жизнь. Мамаша почти разорилась. Спивается. А больше у меня нет никого. И если я цепляюсь… Сам бы на моем месте не цеплялся бы?
Оказываться на ее месте Гошке совершенно не хотелось.
Конверт он вскрыл.
И результат анализа не стал неожиданностью. Оставалось понять, что делать дальше.
— Подумай. — Танька не давила, но черканула номерок. — Это мой домашний… только если поднимет трубку мамаша, скажи, что ты одноклассник мой.
— А если она спрашивать начнет…
Танька усмехнулась:
— Поверь, не начнет. Ей глубоко плевать на моих одноклассников… И вообще на все, что ее не касается.
Думал Егор неделю.
Говорить отцу? Промолчать? Правда, что-то подсказывало, что долго молчать не выйдет. А если сказать, то… только о Таньке? Или о маме тоже? Чем больше Егор думал, тем сильней запутывался. И то решение, и другое казались одинаково неверными. А потом появилась Марина.
— Отец просто привел ее. Сказал, знакомьтесь, мол, это ваша мама… Будто нам по пять лет. Будто я идиот и ничего не понимаю. Эти сразу поплыли… Варьку шмотьем подкупила. Женька, она всегда хитрой была, знала, как подойти, чтобы свое получить. Папаша и доволен. В доме мир и тишина. Заговорил, что скоро строиться начнем, дом, чтобы у каждого своя комната.
Егор вытер лицо.
— А я смотрел на нее и понимал, что Танька права. Эта тварь убила маму.
— У тебя чувство вины перешло в навязчивую идею, — спокойно прокомментировала Татьяна. — Ты не сумел смириться со смертью матушки, вот и нашел…
— Нет. Ты не права. Ты же знала ее. Ты сама говорила, что с нею мы обречены. И это правда… Как скоро я бы на тот свет отправился? Или Варька? Или Женька? Не суицид, а, скажем, продолжительная болезнь… Да я по глазам ее видел, что она уже приговорила нас, тогда я позвонил Таньке. И сказал отцу, что хочу поговорить… Что он должен встретиться с одним человеком, который расскажет ему кое-что важное… Отец не особо горел желанием, но я намекнул, что этот человек не успокоится и может доставить кучу проблем. Я устроил им свидание. И результаты анализов отдал и…
— И надеялся, что если папаша и не примет меня с распростертыми объятиями, то хотя бы не пошлет с порога. А там уже и выслушает, и в приступе гнева свернет Мариночке шею, — цинично пояснила Татьяна. — Потому и разочаровался, когда все пошло не так.
— Я не понял, что случилось…
Ответа от братца Татьяна ждала с нетерпением. Более того, в какой-то момент она начала опасаться, что дорогой родственничек попросту кинет ее, что было бы вполне нормальным с Танькиной точки зрения. Но Гошка позвонил в субботу, и к счастью, мамаши дома не было. Она вообще в последние дни появлялась редко, позабыв и про салон, который стремительно шел ко дну, и про дочь. Получив гонорар, Галина принялась рьяно обустраивать свою личную жизнь. Пример Мариночки ее вдохновил, правда, почему-то она не понимала разницы между красивой и неглупой Маринкой и собою.
— Отец с тобой встретится. — Егор явно нервничал, и это было смешно. — Я тебе конверт отдам, а ты ему расскажешь о Марине. Сделай так, чтобы она убралась.
— Конечно, — пообещала Танька с легкой душой.
К встрече она готовилась тщательно.
Дед учил, что первое впечатление весьма важно, что исправить его почти нереально. А впечатление хотелось произвести благоприятное.
Скромная серая юбка. Белая блузка. Свитерок.
Неудобно, но мило.
Соответствует возрасту.
Прическа.
Никакой косметики. Но дешевенькие часики будут к месту весьма. Татьяна постаралась выглядеть мило. Ничего лишнего. Но никакой бросающейся в глаза бедности и давления на жалость.
Отец оценил.
— И чего ты хочешь? — спросил он, скользнув взглядом по письму. — Денег?
— Помощи.
— Какой?
— Я собираюсь поступать в вуз. В приличный. На медицинский. Меня еще дед учил, вы ведь помните моего деда? — Она нарочно обращалась к нему, как к постороннему человеку, вежливо и холодно. Никаких слез. Никаких попыток броситься на шею. Никаких жалоб и рассказов о несчастном детстве. Исключительно деловой разговор. — Должны помнить…
Отец поморщился.
— Поступить в приличный вуз стоит денег, которых у меня нет.
— У мамки попроси.
— Ей глубоко плевать на мое обучение и на мое будущее. Так что денег она не даст.
— Деточка… — Отец наклонился и вперился в Татьяну взглядом. — А с чего ты решила, что я дам?
— С того, что вряд ли вашим партнерам по бизнесу понравится история о соблазнении малолетки и брошенном ребенке… Вы, кажется, пытаетесь вести дела с иностранцами? А они весьма трепетно относятся к репутации деловых партнеров.
— Мала ты, чтобы мне угрожать!
— Я не угрожаю. Но если серьезно, я предлагаю сделку. Я вам информацию. Вы мне — пятьдесят тысяч…
— Сколько?
— Это вдвое меньше того, что ваша любовница заплатила за устранение вашей жены. Полагаю, взяла она эти деньги не из собственного кармана…
— Деточка…
— Я уже давно не деточка, папуля. — Татьяна позволила себе быть резкой. — Пришлось рано повзрослеть! Ты ведь не думаешь, что Марина отступится? Она же тебя к стене прижала с женитьбой. Ты думал, она блонди, у которой вместо мозгов завивка, а она слушала. Смотрела. Собрала компроматик, не смертельный, нет, но такой, что доставит немало проблем, попади он в нужные руки. А если пошлешь Маринку, компроматик всенепременно такие руки найдет.
Пожалуй, впервые в пустых глазах отца промелькнуло что-то, похожее на интерес.
— А ты зубастая!
— Пришлось. — Татьяна перестала улыбаться. — Что она предложила? Сделку? Бизнес пополам? Хотя плевать ей на бизнес. Она в нем ни черта не понимает. А вот положение состоятельной замужней дамы — это иное… И ты готов пойти навстречу. Вот только подумай, вдовцом она тебя сделала. Что помешает сделать вдовой себя?
Татьяна замолчала, позволяя собеседнику осмыслить услышанное.
Нет, с ходу он ей не поверил.
Танька на его месте тоже в жизни не поверила бы, но призадумалась. Инстинкты у таких вот хищников обострены, и не может он не чуять, что не так проста Мариночка, какой казалась. Тем более после того, как шантажировать вздумала.
