– Почему? – вырвалось у Веры.
– Я отвечу. Отелло убил Дездемону, потому что ревновал. Его провоцировали интриганы. Герой фильма «Ворошиловский стрелок» убил насильников своей внучки. Я делаю все во время процессов, чтобы смягчить наказание матери, убившей того, кто угрожал жизни ее ребенка. Сыну, который спасал мать. Человеку, который пытался защитить свою семью от налетчиков. Это просто люди, попавшие в ситуацию, которая заставила их сделать такой жестокий выбор. В другой, нормальной и мирной жизни они оставались бы нормальными, любящими, гуманными людьми. Горькое наблюдение: люди, свершившие невольный самосуд, чаще всего долго не живут. Их будущее съедает их скорбная миссия…
– Да… – тихо произнесла Тоня. Все посмотрели на нее с удивлением, Вера – с состраданием.
– Я скажу больше, – продолжил Масленников. – Даже палач имеет такой простой и будничный мотив, как зарплата, благодаря которой он кормит семью. И мы ведь не считаем, что преступников, осужденных Нюрнбергским процессом, казнили убийцы. То есть именно мотив и является иногда объясняющим или смягчающим обстоятельством. Если это не корысть, конечно. Люди, убивающие во имя корысти, – это самый подлый слой человечества. На первый взгляд, Нелли Галецкая как раз убивала именно во имя корысти. Она грабила не только мужа. Следствию еще предстоит разгребать ее подвиги. Но это ложный мотив. Вы не поверите, но ее меньше всего интересовали деньги. Разве что в самом начале пути, когда их у нее просто не было. Потом, как показали ее управленцы, она практически не интересовалась, сколько переводится на ее счета, не перепроверяла. Они не воровали у нее только потому, что боялись. А боялись, потому что она врожденная, патологическая убийца. Рожденная для убийства. Это и есть ее единственный мотив, ее самоцель, ее жизнь и ее удача. Знаете, я видел много людей, в том числе и таких, которые явно родились убийцами, но попались на чем-то другом, не успев начать. Нелли успела… А теперь этапы ее жизни, поскольку это имеет отношение к человеку, которого вы все знаете, – Ксении…
В прихожей раздался какой-то шум, громкий хрипловатый голос, и на пороге возникла Ксения… Она страшно похудела за последнее время. Женщины салона посмотрели на нее с ужасом. За ней стояла Настя и вопросительно смотрела на Сергея. Тот махнул рукой: «Все в порядке».
– Какая распрекрасная «Тайная вечеря». Все и без меня. Потому что все в белом и только я среди вас – убийца. Как убийца моя биологическая маман, полагаю, что не менее убийца и мой биологический папаша, с которым я по ходу спала. И по этому поводу мне не отмыться.
– Добрый вечер, Ксения, – встал Сергей. – Вообще-то вы все это уже знаете от меня. Но приехали вовремя. Вам Аня, администратор салона, сказала, что я собираю всех здесь?
– Мне больше делать нечего, только в цирюльню звонить. Мне эта сказала, – Ксения кивнула в сторону Ларисы. – Я к ней заехала домой, коленом к стенке прижала. Говорю: что знаешь, что говорят обо мне? У меня, как у прокаженной, со дня убийства Нарика молчит телефон. От меня чертовы соседи шарахаются. Она проблеяла, что все тут собираются. Адрес дала.
– Вы садитесь, Ксения, – сказал Александр Васильевич. – Я как раз собирался рассказать вашу историю. Она действительно трагична. Здесь люди, которые вас знают. Вероятно, да, осуждают. Но возможно, теперь, когда многое прояснилось, кто-то примет решение поддержать вас. Я никак на это не могу повлиять. Мы просто будем делать свое дело.
Сергей освободил Ксении кресло, сам пересел на табуретку, Настя принесла ей стакан холодной воды. Ксения затравленно на всех по очереди посмотрела, села – не так, как обычно, не развалилась, не забросила ногу на ногу. Она теперь и сидеть стала, как на вынесении приговора, – вытянутая, прямая. Воду выпила, стакан поставила на стол. Вера вздрогнула от стука. Глаза у Веры уже были на пол-лица. В какой-то полный ужас попала эта Ксения. Но она убила мать Костика! Вера совсем недавно так ненавидела этого неизвестного убийцу. Теперь он известен…
– Тридцать три года назад, – начал Александр Васильевич, – заведующая небольшой клиники достаточно закрытого элитного поселка, двадцативосьмилетняя Нелли Арбузова осталась сама дежурить на ночь в реанимации. Из приемного покоя ей позвонили и сообщили, что привезли тяжелую больную. Привез родственник, свекр, очень известный, и не только в поселке, деятель. По тем временам и очень богатый. Он потребовал, чтобы его пустили к заведующей, разрешили присутствовать при осмотре. Нелли Леонидовна, конечно, разрешила. Таким посетителям не отказывают, тем более что он был одним из спонсоров клиники. Она не так давно окончила мединститут. Какими-то своими путями получила это более чем выгодное место, хотя и на самом деле являлась хорошим, прирожденным хирургом. Она осмотрела совсем юную женщину, которая была мертва как минимум час, и вопросительно взглянула на Галецкого-старшего, отца Арсения Галецкого. Тот ровно произнес:
– Моя невестка упала с лестницы. Я привез ее к вам живой. Вы сделали все, что могли. Теперь вы напишете правильное заключение.
Думала Нелли недолго. Яснее картины не бывает. У девушки были разбиты все кости лица, страшные гематомы черепа, переломы рук и ног.
– Хорошо, – сказала она, – я поняла.
Отец Арсения протянул ей бумажку с написанной суммой, она кивнула. Когда он ушел, Нелли описала в заключении то, что видела на самом деле, указала примерное время жестокого убийства. Сделала это с копией. Затем написала то, что требовалось. Оригинал первого заключения она отдала хирургической сестре и велела его спрятать у себя дома. На основании второго убитую девушку выдали родственникам как умершую в больнице жертву несчастного случая. Хоронили ее в закрытом гробу. С Нелли рассчитались в тот же день. А через несколько дней она явилась в то серьезное учреждение, где работал Галецкий-отец, и показала ему копию первого заключения. А также заявление на имя генерального прокурора, где было сказано, что ее вынудили дать ложное заключение силой, но она хочет, чтобы убийца понес наказание. И она уверена, что убил свою жену и бывшую одноклассницу девятнадцатилетний Арсений Галецкий. Отца она предупредила, что оригинал у надежных людей, а копии у многих надежных людей. И что она все легко докажет… Так Нелли Леонидовна вышла замуж. Так стала кошмаром семейства, палачом и надзирателем для буйного и агрессивного Арсения. Но тогда у нее не было такой хватки профессиональной преступницы. Да и опыт не тот: не приходилось зачищать концы, не было своих людей. Поэтому бывшая хирургическая медсестра жива, документ она сохранила и предоставила нам. Эксгумация даже через столько лет, естественно, все подтвердила.
– Эх, твари, – выдохнула Ксения в наступившей гробовой тишине.
– В браке Нелли забеременела. Как показал Арсений Галецкий, детей они оба не хотели. Друг друга практически ненавидели, но он человек невоздержанный, она – очень расчетливый. Она все требовала и требовала. Денег на свои счета, квартир на свое имя. Понимала, что долго их брак не продлится. Короче, она решила оставить ребенка и посмотреть, что из этого выйдет… Будучи беременной, требовала уже и на ребенка. Дело дошло до очередного срыва Арсения, когда он чуть не убил ее, Нелли поняла, что ребенок лишь свяжет ей руки. Что ей нужно обезопасить себя и готовиться к серьезной войне. Родила в той же, бывшей своей клинике. Девочку. За деньги бывший же подчиненный коллега написал в истории, что ребенок родился мертвым, и дочь Нелли принесли матери, у которой на самом деле умер ребенок. Ну, это для роддома классика жанра. Нелли могла только расплатиться, но уничтожить подлинные документы она не сумела. Вся сделка осталась на всякий случай у другой заведующей, принимавшей роды у вип-пациентки. Нелли пришлось поверить в то, что она уничтожила лишние документы. Эта соучастница не решилась ее шантажировать, как собиралась, потому тоже до сих пор жива и поделилась этим архивом с нами. Причем по первому требованию и абсолютно бескорыстно. Ваша приемная мать, Ксения, рано умерла от лейкемии. Вас вырастила приемная бабушка. Родная бабушка, мать Нелли, даже не знала о вашем существовании. Сейчас в курсе. Она выразила желание ознакомиться с материалами. Но отказалась получать тело дочери.
