Интересно, подумал Холт, сознает ли Саймон, что приводит в пример как образец своего успеха полуразвалившийся сарай. Для Холта самым важным достижением Саймона были оружейные склады. Он сидит на пороховой бочке и потому может рассчитывать на чью-то признательность. Кроме того, он становится мишенью для конкурентов – в этом бизнесе народу много.
– Если поместье достанется мне, я устрою здесь кошачий приют. – Она метнула на Саймона испепеляющий взгляд, словно призывала его поспорить.
Саймон плотно поджал губы.
– Даже не стану тебе отвечать.
– А мне нравится, – заметил Холт. Замысел Линдси показался ему перспективным.
За свои слова он заслужил тычок от Тодда. Холт почти забыл о нем, а ведь он нависал над ним сзади. Наверное, Тодд считал себя вторым по старшинству после Саймона. Ну и парочка! Холт хмыкнул.
– Я собираюсь предложить тебе сделку. – Саймон по-прежнему обращался к Линдси. – Очень выгодную сделку… Такого я еще никому не предлагал.
Линдси передернуло. Она явно собиралась ответить «Нет».
– Я позволю тебе загладить свою вину передо мной за то, что ты сбежала и вела жизнь, недостойную наших уложений, – продолжал Саймон как ни в чем не бывало. Он словно не слышал слов племянницы.
Ее досада отразилась в голосе.
– Прекрати делать вид, будто у меня был выбор.
– Выбор у тебя есть сейчас. – Саймон снял с пояса пистолет и протянул ей.
Линдси смотрела на пистолет, но не брала его.
У Холта иссякло терпение.
– В чем дело? – громко спросил он.
Саймон расплылся в улыбке:
– Если она застрелит тебя, то останется жива.
Глава 18
Его слова эхом пронеслись в мозгу Линдси. Ее дядя, человек, которого она презирала, тот, кого она в детстве ужасно боялась, в самом деле думает, что она предпочтет жизнь? Предпочтет деньги верности и счастью?
– Докажи, что ты такая сильная и независимая, как ты уверяешь. – Саймон по-прежнему протягивал ей пистолет.
Холт не сводил взгляда с вороненого ствола. Саймон должен думать, что он принимает происходящее за чистую монету. Он настоящий псих – решил, что племянницу можно купить и вернуть в ненормальную семейку.
– Выбирай, Линдси, он или ты. – Рука Саймона не дрожала.
– Не буду. – Подобный поступок был для нее исключен. Ее в очередной раз поразили бессердечие и откровенная порочность дяди. Возможно, нечто подобное он уже проделывал с другими… проверял их на прочность. Сейчас она не в состоянии была представить себе это.
Превыше всего для нее был один очень простой факт. Она любит Холта. Она точно не знала, когда все началось. Наверное, раньше возникло физическое влечение. Ей казалось, что тем дело и ограничится. Он приехал в город, поселился у нее… Соблазнил ее и украл ее сердце.
Даже в камере, когда она ждала смерти, она думала о нем, и ей становилось не так больно. В нем столько разных граней! Она постоянно узнавала о нем что-то новое, открывала его с неожиданной стороны.
Он упрям и добр, красив и мрачновато-обаятелен. Рядом с ним у нее подгибаются колени и кружится голова. И если ей удастся выбраться отсюда, она когда-нибудь расскажет ему о своих чувствах.
Не важно, что обещал Саймон и как он давит на нее. Она не капитулирует. Она не убьет Холта.
Внезапно в голову ей пришла мысль: не Холта. Выбор стал предельно ясен. Сначала умрет она.
– У тебя последний шанс. – Саймон кивнул в сторону Холта. – Либо его убьешь ты, либо это сделаю я.
Только через ее труп!
– Я сказала – нет.
– Линдси, стреляй! – Голос Холта перекрыл крик Саймона.
Она покосилась на него и покачала головой. Сердце сжалось и заболело. Она понимала, что он не шутит. Он кое-что обещал ей и намерен сдержать свое слово. Мысль о том, что она его потеряет, что ей придется жить без него, заставила ее онеметь. Она ничего не чувствовала; голова сделалась пустой.
Одно оставалось абсолютно ясным. Она не станет вторым небезразличным ему человеком, – а Линдси была уверена, что небезразлична ему, – который выстрелит в него и бросит умирать. Ни за что! Один раз он выжил. Неизвестно, выживет ли во второй. И даже если выживет он, она потом не сможет жить. Предательство будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.
Застрелить его, чтобы спастись самой? Ни за что!
– Будь хорошей девочкой и послушай своего приятеля.
Саймон был идиотом со всех точек зрения. Она считала так еще давно и подумала о том же сейчас.
– Я женщина, а не девочка.
– Если придется выбирать между тобой и мной, ты живи. – Голос Холта, резкий, сосредоточенный, гулко отражался от стен комнаты. – Мне нужно, чтобы ты жила.
Нет, нет, нет! Она не позволит ему пойти на такую жертву.
– А я не хочу жить без тебя.
– Линдси, пожалуйста! – Его умоляющий тон поразил ее.
– Я… – Ей трудно было признаваться в любви посреди моря ненависти. Она любит его, но это касается только их двоих. Их личное дело. – Ты мне небезразличен. Я не могу тебя потерять.
– И не потеряешь.
Она не знала, что он имеет в виду. Исполненная отчаяния, она пыталась понять, что он хочет ей сказать, и придумать, как им двоим выжить. Ведь сюда они попали из-за нее. Из-за ее ужасного прошлого. Она посмотрела на ненавистного дядю. Все из-за нее!
– Ты слаба. – Саймон тряхнул рукой с пистолетом. – Докажи, что ты понимаешь, что здесь происходит, и все будет кончено. Одна пуля для… как ты его называешь, Холта? Одна пуля в голову Холту, и мы начнем все сначала. Я все прощу.
Патологическая жестокость дяди переливалась через край и заливала все. Ей захотелось отмыться.
– Твое прощение мне не нужно.
– Линдси, будь осторожна, – произнес Холт тоном, который она за последние дни слышала много раз.
Неужели он считает, что она что-то ему должна? Они с отцом похитили ее, лишили нормальной жизни. Горе и страдания убили мать раньше срока. Единственное чувство, которое она испытывала к человеку со множеством имен и личин, к человеку, называвшему себя ее дядей, была ненависть.
– Ради тебя я перевернул свою жизнь!
Линдси поежилась. Неужели он правда считает себя ее спасителем? Он просто извращенец!
– Я не просила меня похищать! Мне было хорошо с мамой!
– Не напоминай мне об этой глупой корове.
– Линдси, нет! – закричал Холт и потянулся к ней.
Но не успел. Она уже рванулась вперед, выхватила пистолет и прицелилась в грудь Саймону. Нажала на спусковой крючок – раз, другой. Пистолет щелкал, но выстрелов не последовало.
