Бинт!
Из аптечки Фергюссона!
Мы перевязывали его внизу. И тогда же, я, полагая, что делаю это незаметно, спрятал старую окровавленную повязку под камень, который лежал у забора. Так, значит, Мария всё видела… Вот куда и зачем она выходила – относила за поворот старый бинт!
– Ты глядь, девка, не соврала! Учтём! Помнить буду, сама знаешь – за нами не заржавеет! Завтра к нам заходи – отыщешь?
– А то ж… – фыркает наша хозяйка. – Кто ж вас не знает-то?
– Добре! Хлопцы – а ну, рысью!
Внизу слышен топот ног, хлопает входная дверь.
И только сейчас я замечаю, что продолжаю сжимать в руках оружие. Меня колотит нервная дрожь. Напротив, на балке, распластался Крамер, держащий наготове гранату. И – тишина, никто из нас не решается даже вздохнуть.
В томительной тишине проходит ещё какое-то время. Мы слышим, как внизу, что-то напевая себе под нос, возится хозяйка. Какие-то шаркающие звуки… она подметает пол?! Ну и нервы у этой девушки!
– Майор! Вы там что, решили поселиться навсегда?
– Что мы будем теперь делать, сэр? – мастер-сержант, присев на корточки, осматривает Фергюссона.
– Ну… как-то надо дать знать командованию, нас вытащат отсюда, я уверен!
– Как, сэр? Не в смысле, как вытащат, здесь-то всё понятно, а как связаться?
А вот черт его знает… тут и мыслей никаких нет. Патрули наши теперь навряд ли появятся здесь скоро, да и маршруты их, после произошедшего нападения, будут наверняка изменены. По прежним путям никто поехать просто не рискнет. Можно, конечно, наблюдать, потом выйти на пересечку, рискуя быть расстрелянным своими же…
И гарантированно потерять Фергюссона, он просто не доживёт до этого момента. Да и кто будет нас кормить всё это время? Укрывать, наконец!
Идти к атаманам? А кто из них организовал нападение на нас? Не сам ли Панас? Очень даже может быть, он таким образом попросту убрал бы всех свидетелей его последнего «фокуса». Да и любой другой… за деньги-то? Не смешите, они и свою мать зарезать могут, если им за это заплатить!
Стоп…
Есть одна дикая мысль!
– Алла, сардж!
Крамер понимает меня с полуслова.
У этой женщины есть возможность связаться с базой!
Как? Да, черт её знает! Но она может это сделать! Я не раз получал косвенные подтверждения наличия этой связи. Кто-то ведь возит ей от нас спиртное и многие другие вещи…
Всё здорово – но как теперь к ней попасть? Одно дело – когда мы все, под броней и со связью, лихо заруливаем в бар. И совсем другое, когда туда пробирается почти безоружный оборванец… Тут и до двери-то можно не дойти.
– Сэр… а если спросить… – мастер-сержант чуть наклоняет голову в сторону двери.
Мария?
Несолидно как-то…
А, что, у нас есть выбор?
– Нет, майор, я не стану вашей связной. И в бар не пойду. Есть, знаете ли, причины, по которым я не могу там часто появляться. И поверьте – они достаточно серьёзные. Вы все не очень-то хорошо себе представляете, что это за место… – наша хозяйка отрицательно покачивает головой.
– Бар…
– Да? – язвительно интересуется девушка. – В котором можно купить танк? Или партию «живого товара»? Грузовик «дури» – тоже не самое невероятное, что там можно отыскать… Вы, что, Джон, так и не поняли, почему именно это место никогда не подвергается «наезду» с чьей угодно стороны? Почему у хозяйки нет никакой вооруженной охраны?
– Но… у нас нет такой информации!
– У вас, майор. Лично у вас. Поверьте, что уж ваше-то руководство вполне в курсе происходящего…
Она усмехается.
– И подставляться, посещая этот гадючник, я совершенно, не собираюсь. Туда никто не приходит просто так, чтобы, например, попить или поесть…
– Но ведь все мои предшественники, запросто заезжали туда именно за этим!
– Вы так в этом уверены, Джон?
Она встаёт и отодвигает стул.
– Я подумаю, майор… Но ничего обещать вам не могу, уж извините.
11
Вот это номер…
Её слова, как я ни прокручивал в голове наш разговор, выглядели абсолютно логично и правильно. Бар Аллы, как точка передачи информации, был абсолютно безупречен. Знал ли Каллиадис об этом? Теперь я полагаю, что, как минимум, он об этом догадывался. А вот передавал ли он эту информацию сам? Не факт…
Впрочем, передача могла быть и обезличенной – мало ли какие пакеты информации могут прийти на любой коммуникатор любого солдата из группы сопровождения? А учитывая то, куда мы их все после выезда сдаём… Хозяин устройства может даже и не подозревать об этом! Да хоть и мой собственный прибор… я же в его электронные потроха не залезаю – просто возможности такой не имею.
Может ли такое быть? Да запросто!
А ведь могли передавать не только информацию! Что там Мария говорила? Про грузовик «дури»?
Вариант того, что кто-то из моих солдат выполнял ещё и такую миссию, я исключить тоже не могу. И тогда картина нападения на нас начинает просматриваться с совсем уж неожиданного ракурса… Атаман, отдавший приказ о моем устранении, может и не понимать истинной причины. Убрать могли хотеть не только меня… и даже не столько меня!
А внешне все выглядит логично – Панас зачищает концы. Да, чужими руками. Ну и что, он же не обязан лично брать в руки пулемет?
Алла… милая наша хозяюшка бара… сколько тайн прячется за твоей любезной улыбкой? И кто слушает наши разговоры в баре?
Панас?
Ну, да… он совсем голову потерял, что ли? Не представляет себе какие последствия могут повлечь эти «невинные шалости»?
А какие, кстати говоря?
Кто, кроме моих предшественников посещал это заведение? Руководство базы?
Нет, никто из них никогда там не был – информация обо всех посещениях бара нашими офицерами есть в открытом (не для всех, разумеется) доступе. Я, во всяком случае, это проверить мог – что и сделал в свое время. Ведь эта территория – моя зона ответственности, как-никак! А здесь должностные инструкции неумолимы – их поменять или отменить не может даже сам Вершбоу! По затылку ему прилетит тотчас же – эти файлы ежедневно синхронизируются с центральным сервером объединенного командования. Так устроена система – все смотрят за всеми.
И человек, независимо от занимаемой должности, должен иметь внятные объяснения причины своего посещения любой точки вне пределов базы – таков порядок. Патруль или приказ руководства – ок, всё в порядке. Миссия, утверждённая свыше? Тоже вопросов никаких. Но, чем выше ты поднимаешься по служебной лестнице, тем меньшей свободой перемещения обладаешь. На стоящего вверху начальника смотрит уж слишком много глаз – и не только снизу, кстати говоря. Это рядовой солдат никому особо не интересен, а уж командир базы или генерал…
