– Пик «парадоксального сна», – пояснил Эрик Джакометти, незамедлительно понизив температуру воды до девяти градусов.
Инфракрасная камера зафиксировала, что кровь стала постепенно отливать от конечностей спящего, двигаясь вверх по рукам и ногам. Затем его дыхание слегка участилось, а кровь прилила к половым органам, грудной клетке и голове.
Волоски на теле поднялись – это называют «эффектом гусиной кожи». Пальцы рук Жака слегка подрагивали.
Вдруг его глазные яблоки быстро задвигались, а сердечный ритм, наоборот, замедлился. Судя по данным электроэнцефалограммы, частота волн мозговой активности увеличилась до тридцати герц, что соответствовало гамма-ритму. Пульс составлял 30 ударов в минуту. Температура тела – 30 градусов. Электроэнцефалограмма регистрировала активную работу мозга.
– У него эрекция при замедленном сердцебиении, – прошептала Шарлотта на ухо Джакометти. – Как такое возможно? Я думала, что для наполнения кровью пещеристых тел необходимо увеличенное кровяное давление.
– Это еще один из парадоксов «парадоксального сна» и еще одна из тайн человеческого тела, – признал ученый.
– Ему доставляет удовольствие видеть сны, – напомнила Шамбайя, услышавшая их разговор. – Погружение приносит невероятную радость его чувствам и уму.
Тело Жака стало непроизвольно подрагивать.
– Я считала, что при температуре тела ниже тридцати градусов наступает смерть, – заметила Шарлотта, удивленная цифрами, которые отображались на мониторе.
– Во время операций на открытом сердце создают именно такую температуру, – объяснил Эрик Джакометти. – По моему мнению, человек может жить при очень низкой температуре тела: смерть гарантированно наступает лишь при замерзании крови.
– Но Жак уже находится в состоянии тяжелой гипотермии…
– Вы хотите остановить эксперимент?
Все молчали. Эрик Джакометти счел молчание за отрицательный ответ. Он наклонился над микрофоном:
– Жак, ты слышишь меня? До этого момента у тебя все шло хорошо?
В ответ – одно боковое движение глаз.
Глядя на экран, все могли убедиться, что Жак все еще во власти сновидения. Он взобрался на скалистую вершину под водой и в конце концов приблизился к поверхности. Но линию пробуждения не пересек. Когда он оказался на вершине, его глазные яблоки задвигались, ритм сердца снова замедлился.
– Ты по-прежнему в порядке?
Одно движение глазами.
Пальцы Жака задвигались, словно он хотел помахать им рукой в знак приветствия.
Температура тела – 28 градусов.
На их глазах Жак достиг вершины скалы, которая располагалась на одном уровне с поверхностью воды. Именно там обнаружился вход в подводный колодец.
– Виртуальная синяя дыра, – заметил Икар.
– Через него он собирается проникнуть в шестую стадию сна, – догадался Эрик Джакометти. – Жак, ты слышишь меня? Ты хочешь продолжить?
Ответа не было, но на экране было видно, что Жак начал спуск в темный колодец цилиндрической формы.
– Нужно помочь ему, – сказал ученый.
– Его тело находится в опасной зоне, – напомнила Шарлотта.
Эрик Джакометти понизил температуру воды до восьми градусов. На дисплее отобразилось снижение температуры тела до 27 градусов, что соответствовало крайне тяжелой гипотермии.
– Он находится в состоянии спячки, – объявила Шарлотта, взглянув на сердечный ритм Жака.
– Мы никогда прежде не опускались так низко, – заметил Джакометти.
– Смотрите! Ему трудно продолжить спуск, словно его тело препятствует дальнейшему продвижению, – сказала Шарлотта.
Эрик не знал, какое решение принять, а окружающие ничем не могли ему помочь. Тогда он решился на свой страх и риск нажать на поршень шприца, в котором содержался тетродотоксин, разведенный в стабилизирующем компоненте – соках мандрагоры и белладонны.
Пробежав по изгибам прозрачной трубки, желтая жидкость исчезла внутри саркофага. Жак Кляйн вздрогнул. Его тело сковал паралич.
– Он вошел в состоянии каталепсии, – пояснил Эрик.
– Ему уже знакомо это состояние, он не должен его бояться, – напомнила Шамбайя.
На экране было видно, что Жак погрузился еще глубже в темно-синюю воду.
Электроэнцефалограмма регистрировала частоту в 46 герц, что соответствовало эпсилон-ритму. Жак был в состоянии полной спячки. Пульс составлял 12 ударов в минуту. Температура тела находилась на отметке 25 градусов.
– Двадцать пять градусов? Разве человек может выжить при такой температуре тела? – удивился Икар.
– Мы впервые понижаем ее до такой степени, – признал Эрик.
Внезапно кривая электроэнцефалограммы стремительно поползла вверх: 47, 48, затем 49 герц.
– Активность мозга возрастает, – сказала Шарлотта. – Но тело полностью парализовано.
– Он покидает стадию парадоксального сна! И входит в шестую стадию, в Somnus incognitus! – воскликнул взволнованный Эрик.
Ученый наклонился над микрофоном, чтобы поговорить с онейронавтом.
– Жак, ты все еще слышишь меня?
Нет ответа.
– Ты в порядке? – повторил он.
Глаза Жака оставались неподвижными.
На экране Жак погружался в темную воду все глубже.
– Что будем делать? – спросила Шарлотта.
– Нельзя останавливать эксперимент на этой стадии. Я беру на себя ответственность за последствия, – сказал Эрик.
– А если он умрет? – взволновалась Шамбайя.
– Технически он все еще жив.
Другие не разделяли его оптимизма. Эрик снова заговорил в микрофон:
– Алло! Жак, ты слышишь меня?
Внезапно экран померк. Единственными источниками света в помещении оказались лампочки медицинских приборов и свечи, которые они зажгли еще до начала эксперимента.
Все показатели оставались стабильными: температура тела – 25 градусов, 12 ударов сердца в минуту, частота волн мозговой активности – 49 герц.
Шамбайя запела, сын присоединился к ней.
Неожиданно частота волн мозговой активности упала с 49 до 15 герц.
– Что происходит? – спросила Шарлотта.
– Такое впечатление, что он изнемогает от усталости. Не знаю. Сплошные парадоксы, я никогда прежде не сталкивался с подобным, – признал обеспокоенный Эрик.
– Он умер? – спросил Икар, начавший паниковать.
Эрик Джакометти не нашел что ответить. Ему было известно, что многие его коллеги оценивали бы тело, плавающее внутри саркофага, как клинически мертвое.
Частота мозговых волн продолжила колебания: 14 герц… 13 герц.
