– Нет, подожди, мама!
– Шестая стадия сна, Жак. Нужно найти шестую стадию сна.
Запястье выскользнуло, и Каролина Кляйн полетела вниз.
60
Наконец мужчина в голубом халате согласился ответить на его вопросы.
– Ваша мама жива. Падение смягчило дерево. К тому же избыточный вес немного смягчил удар. Но ей все-таки семьдесят шесть лет… Кстати, избыточный вес является причиной проблем с сердцем.
– Я могу ее увидеть? – спросил Жак.
– Она еще не пришла в себя. Она в коме. Но вы можете пройти к ней.
Его мать неподвижно лежала в палате, опутанная датчиками.
Возможно, ее нынешнее состояние схоже с сонным параличом, в котором я находился? Может быть, она все слышит и чувствует и только ее тело отказывается двигаться?
– Мама, мама, ты меня слышишь?
Никакого ответа, ни малейшего движения. Жак сжал ее ладонь.
Судя по энцефалограмме, активность мозга хотя и была низкой, но все-таки сохранялась.
– Я знаю, ты слышишь меня, мама. Я возьмусь за изучение шестой стадии сна, обещаю тебе.
Шамбайя с Икаром тоже пришли в палату. Икар, как обычно, снимал происходящее на смартфон.
Раздался стук в дверь. Вошел Эрик Джакометти, бывший начальник его матери.
– Убирайтесь отсюда! – сказал Жак, нахмурившись.
– Я ей еще понадоблюсь.
– Шутите? Вы же были ее злейшим врагом. Именно вы ее уволили. Если бы не вы, она бы не оказалась здесь!
– Не следует судить поверхностно. Вот уже шестнадцать лет, как мы работаем вместе, – заявил ученый.
– Я вам не верю.
– Мы не только работаем вместе, мы с вашей мамой вместе живем.
Жак помотал головой, а Джакометти продолжил:
– То, что случилось после несчастного случая с Акилешем, не воспрепятствовало нашему примирению. Да и вообще контакт между нами никогда не прерывался. Каролина продолжала общаться со мной по спутниковому телефону со своего острова. Она сообщила мне о своем возвращении, и мы тут же вновь принялись за работу. Мужские вещи, которые вы, по всей вероятности, обнаружили в квартире, принадлежат мне. Она говорила: «Чтобы отношения в паре складывались хорошо, нужно видеться через день». На работе мы встречались ежедневно, но спали вместе раз в две ночи. К сожалению, несчастный случай произошел во время моего отсутствия. В прошлом такое уже случалось, но я всегда успевал вовремя прийти ей на помощь. В последнее время у нее участились приступы, – вздохнул он. – Не так давно была обнаружена генетическая предрасположенность к этому: ген HLA-DQB1.
– Вы хотите сказать, что я тоже…
– Если в результате теста выяснится, что вы носитель этого гена, то вы рискуете столкнуться с такой же проблемой. Как правило, приступы сомнамбулизма можно предотвратить путем приема бензодиазепинов, но Каролина отказывалась их принимать, опасаясь лишиться способности видеть сны.
Жак с трудом верил словам Эрика.
– Нужно ли мне было будить ее?
– На крыше – вряд ли. А вообще нужно, но только очень осторожно.
– Я едва смог схватить ее…
– Вы сделали все, что могли. И она могла бы упасть не в этот день, так в другой. Сожалею…
Глаза всех присутствовавших обратились к Каролине Кляйн, которая казалась спящей.
– Здесь о ней не позаботятся должным образом. Нужно перевезти ее в мое отделение, – заявил Эрик Джакометти.
– В Отель-Дье?
– Я там больше не работаю. Меня уволили вскоре после вашей мамы. Мне урок: не стоит жертвовать другими людьми ради спасения собственной шкуры. Я оказался не у дел. Но мы возобновили совместную работу дистанционно. Каролина держала меня в курсе своих успехов в области онейронавтики, а я, следуя ее указаниям, разрабатывал методики для запуска следующего первопроходца в шестую стадию сна.
– Но где же вы работаете сегодня?
– Я создал частную клинику сна, и мне больше нет необходимости отчитываться перед руководством. Как говорила ваша мама: проигранная битва не означает, что проиграна война.
– Верно, она не желала признавать себя побежденной.
– По счастью, моего банкира мучили ночные кошмары, и я смог его вылечить.
– Понятно…
– Он открыл нам кредитную линию, что позволило создать клинику «Морфей», названную так в честь греческого бога сновидений. Она разместилась в небольшом здании в верхней части Монмартра, неподалеку от вашей квартиры. Увидите, вам еще проще будет навещать маму. В клинике два этажа. На первом мы лечим классические расстройства сна, а на втором располагается лаборатория, где ведется работа над шестой стадией.
– Вы повторяли опыты на волонтерах?
– Мы извлекли уроки из прошлых неудач и смерти Акилеша. В зону проведения опытов допускаются только немногие, самые надежные и самые преданные сотрудники. Мы также ведем исследования, связанные с разработкой снотворных препаратов из натуральных компонентов.
Жак снова посмотрел на мать, он ничего не знал о ней.
– Клиника «Морфей» на Монмартре существует уже шестнадцать лет. И пользуется успехом. «Плохой сон» опережает боли в спине и ожирение. Наши пациенты, страдающие от бессонницы, апноэ, сомнамбулизма, бруксизма, навязчивых кошмаров и нарколепсии, сами того не ведая, финансируют исследования шестой стадии сна, которая, по словам вашей мамы, «содержит ключи, открывающие доступ в остальные области».
– Значит, эксперименты все-таки были продолжены?
– На крысах, кошках и обезьянах. Нам необходимо отточить навыки, прежде чем перейти к опытам на людях. Но мы смогли выявить препятствие, которое мешает нам двигаться вперед.
Икар продолжал снимать все на видео, а Шамбайя внимательно слушала.
– Пока что главная наша задача состоит в том, чтобы понять, каким образом мы можем помочь вашей маме. Вы согласны подписать бумаги, чтобы мы перевезли ее в нашу клинику? Ручаюсь, что там за ней будут присматривать лучше, чем здесь.
Жак поморщился, испытывая противоречивые чувства.
– Это моя вина. Возможно, если бы я не попытался приблизиться к ней на крыше, она бы не сорвалась вниз. Это я ее разбудил.
– Перестаньте понапрасну терзать себя. Это должно было случиться рано или поздно. Проживать в квартире с прямым выходом на крышу для нее все равно что играть в русскую рулетку.
– Вы думаете, она бы вновь попыталась сбежать от меня?
– Каролину страшила сама мысль, что вы можете снова стать свидетелем ее приступа сомнамбулизма, как это случилось, кажется, в вашей юности. Она расценивала эту болезнь как форму «невладения собственным телом». Каролина ненавидела распущенность. В ее присутствии нужно было постоянно себя контролировать. Не плакать. Не писаться в постель. Управлять своим сном. Управлять своими сновидениями. Управлять своим голодом. Контроль разума над телом был ее постоянным лейтмотивом. И вот тело Каролины отомстило за себя. Теперь она превратилась в… чистый разум.
