В любом случае, я не умею плавать. Все кончено… И чем быстрее это произойдет, тем лучше, подумал он смирившись.
Мужчины схватили Жака и начали считать по-малайски, чтобы бросить его за борт; Жак зажмурился и… упал на дно лодки. В горле бандитов торчали стрелы.
Новая вереница стрел, и наемники рухнули в воду. На них тут же накинулись акулы, вопреки теории покойного Франсиса Кляйна о нелюбви к человеческой плоти.
– Прости за задержку, Жак! – раздался знакомый голос Фрэнки Шарраса. – Они потопили наш катамаран, и мне потребовалось несколько дней, чтобы соорудить пирогу и приступить к поискам. Я был уверен, что ты находишься западнее, но тут, оказывается, течение. Откуда мне было знать, а? Хорошо, Шамбайя увидела во сне, где ты находишься.
Фрэнки был с тремя сеноями, державшими в руках сарбаканы. Жака освободили от пут.
Жак с содроганием посмотрел на красную, еще бурлившую воду. Он мог быть там…
Фрэнки кивнул на ручные пулеметы:
– Теперь у нас есть огнестрельное оружие!
Жак молчал в прострации.
– Давай так, мы вдвоем поплывем на надувной лодке, а сенои – на пироге. Они не любят море, но все-таки научились плавать, и неплохо.
Жаку было все равно. Только ступив на берег, он смог наконец расслабиться.
В деревне он сразу же ушел в свою хижину. Ему хотелось заснуть, чтобы покинуть пугающую реальность.
48
Он опустился на четвертую стадию и поднялся в парадоксальный сон. Так, словно на американских горках, он опускался и поднимался пять раз. Затем он пустился в шестой цикл, поддавшись искушению встретиться с «будущим собой».
На острове Розового песка царила тишина. Ж.К.48 покачивался в гамаке между двух кокосовых пальм и потягивал неизменную пина-коладу. Ломтик ананаса и засахаренная вишенка…
– Только не надо упреков. Я был уверен, что ты выпутаешься, и ты меня не подвел…
Не успел он договорить, как Жак нанес ему апперкот в подбородок.
Ж.К.48 свалился с гамака и рассмеялся. Он даже не пытался защищаться. Поднялся и спокойно стряхнул розовый песок со своей гавайки:
– Ты сердишься на меня, да? Из-за того, что с тобой приключилось? Эй! Но это не я тебя пытал! Ты не того принимаешь за врага! Я тот, кто всякий раз дает тебе ценные советы. Я посоветовал тебе отыскать маму, я во время подсуетился, чтобы тебя не бросили в канал с привязанным к ногам бетонным блоком… Да ты вообще должен быть мне благодарен!
Но молодой Жак продолжал сердиться. Он с разбега нанес удар головой в живот Ж.К.48, чем еще больше развеселил его.
– Перестань, мы же находимся в сновидении! Ж.К.28, ты не можешь мне причинить боль. Я бесплотен!
Темноволосый Жак Кляйн саданул ногой в подбородок седеющего Жака Кляйна, и тот отлетел на несколько метров; потекла кровь. Но это не умерило его веселости.
– Ой, я смотрю, ты по-настоящему обиделся?
– А ну-ка, давай дерись!
– Ха-ха-ха! Драться во сне с самим собой в молодости? Бессмыслица! Я прихожу на Розовый остров, чтобы помочь тебе, а не чтобы участвовать в потасовках.
Он поднялся, и кровь тут же перестала течь. Даже царапины не было.
– Ну, все? Ты дал выход своей злобе? Мы можем поговорить?
– Это по вашей вине я попадаю во все эти кошмарные истории.
– По моей? Я – это ты. Это твоя жизнь, твоя судьба, и ты идешь, не отклоняясь. Это как с картами: коль у тебя раздача, нужно ее разыграть.
– А я больше не желаю играть. Мама погибла, и единственное, что я хочу, – вернуться во Францию и спокойно жить.
– Еще скажи, выйти на пенсию в двадцать восемь лет. Не слишком ли рано? У меня более амбициозные планы, хоть я и старше.
– Видел я, к чему приводят ваши амбиции.
– Жизненные испытания делают нас сильнее. А ты чего ожидал? Что тебе принесут на блюдечке счастливую, сытую жизнь? Такого не бывает. Ты это знаешь. К тому же в сытой жизни не достает… увлекательности.
– Да кто вы такой, чтобы решать, увлекательная у меня жизнь или нет?
– Я – это будущий ты, у меня уже мозоль на языке повторять это. Мое поле зрения шире твоего, и я вижу то, чего не видишь ты. Знаешь, я не похож на тебя, проводящего жизнь между страхами и желаниями. Ты – капризный и пугливый ребенок, я так воспринимаю тебя. И тебе бы следовало поблагодарить меня, поскольку я не только заставляю тебя смотреть на вещи шире, но и задаю тебе цель: «Атон».
Молодой Жак подавил гнев и сел рядом с Ж.К.48:
– И что же мы теперь будем делать, мсье Всезнайка?
– Ну… после небольшого «неприятного поворота», вполне счастливо завершившегося, начнется период обучения и восстановления сил. Насколько я помню, потом было очень даже неплохо. Так что приготовься к спокойному существованию. Сумеешь ли ты оценить его? – Ж.К.48 миролюбиво протянул ему бокал пина-колады. – Разве нам не хорошо вдвоем в этом сновидении?
В качестве ответа Ж.К.28 сделал глоток воображаемого коктейля.
– Скажите честно, почему вы это делаете? Ну, встречаетесь со мной… Только чтобы испытать «Атон»?
– Скорее ради удовольствия воссоединиться с «собой в молодости». Помнишь слова: «Если бы молодость знала, если бы старость могла»?
– Да, помню. Кто только эти слова не произносил. Кажется, первенство принадлежит поэту Анри Этьену, он жил в XVI веке. Но времена меняются. В наше время молодость, благодаря Интернету, знает все или почти все, а старость, благодаря деньгам, «может».
– Я говорю не о материальном, но о чувствах, эмоциях. То есть о том, что не могут гарантировать ни деньги, ни здоровье. Именно поэтому я здесь. А не только для того, чтобы информировать тебя и направлять. Я здесь для того, чтобы заставить тебя осознать настоящее, а также возможности будущего – твоего будущего. Осознание и перспектива. Вот слова, которые направляют меня к тебе.
Ж.К.28 по-прежнему сомневался. Мужчины смотрели на негаснущий восход.
– А, вот еще что: как тебе Шамбайя?
49
Прохладная рука скользнула по его лицу. Жак узнал прикосновение.
– Вы проснулись, мсье Кляйн?
Шамбайя положила пальцы ему на веки.
– Вот уже двое суток, как вы беспрерывно спите, и мы начали тревожиться. С вами все в порядке?
Он почувствовал, что вспотел. Стояла жара, в воздухе плавали пылинки, жужжали мухи.
– После всех перенесенных испытаний вашему телу необходимо было восстановиться. Мы терпеливо ждали. Надеюсь, я вас не разбудила.
– Что произошло?
– Похитив вас, малайцы потопили ваш катамаран, а затем Фрэнки все взял в свои руки. Он очень отважный. Он привез вас обратно на остров. Вас там лишали сна. Это было невыносимо…
