– Нельзя ли расспросить персонал аэропортов, вокзалов, агентств по прокату автомобилей? Ваших друзей?
– У меня там нет друзей. Что же до сотрудников аэропортов, вокзалов и агентств, то они уполномочены предоставлять такого рода сведения только в случае официального розыска, ведь взрослый совершеннолетний человек может отправиться в путешествие, не ставя в известность сына. Сожалею. И даже если существуют современные методы слежки, то существуют также и современные методы заметать следы. Вам известно, что с недавних пор есть агентства, специализирующиеся на «анонимности»? Люди платят деньги за то, чтобы из Интернета исчезли их фотографии и вообще любое упоминание о них. По закону ваша мама имеет право исчезнуть и больше не давать о себе знать. Если бы мне пришлось изложить вероятный сценарий событий, я бы сказал, что вследствие профессионального стресса она «выгорела», но вместо того, чтобы принять транквилизаторы, ваша мама решила попутешествовать. Это свидетельствует о ее сильном характере и крепком здоровье.
– А если, несмотря ни на что, я хочу, чтобы вы начали расследование?
– Поскольку вы мне симпатичны, я подведу итог сложившейся ситуации. На планете семь миллиардов населения, пять континентов и больше двухсот стран, в небе постоянно летают пять тысяч самолетов… Сожалею, но поиски займут много времени, при результате на успех, близком к нулю. Если другой детектив заявит вам обратное, то знайте, он мошенник. А если вы хотите дать мне денег, то это расточительство впустую.
– Но что же мне делать? – Жак стукнул кулаком по столу и опрокинул статуэтку Хамфри Богарта.
Франк Тилье поставил статуэтку на место и заявил с опечаленным видом:
– На данный момент я вижу только одно решение – молиться…
Придержав Жака за рукав, он спросил:
– И все-таки… что за секретный проект был у вашей матери? Ну, тот, за который отдал жизнь индус?
27
У Помпона была прежняя прическа: длинная густая челка закрывала глаза. Собака передвигалась по комнате, ориентируясь по памяти, и только потому не натыкалась на предметы.
Помпон медленно семенил и как только чувствовал впереди какое-либо препятствие – стену, стул или стол, – останавливался. Его движения слегка напоминали скольжение оборудованных радар-детекторами роботов-пылесосов, которые движутся вперед и вращаются в зависимости от местоположения. Иногда Помпон шел прямо, потом натыкался на что-то и продолжал свой путь уже в другом направлении.
Шарлотта обняла Жака и укачивала его, словно ребенка.
– Я уверена, твоя мама вернется.
– Полиция, кажется, подозревает, что она сбежала с любовником – которого должна была повстречать между моментом, когда ужинала с нами, и следующим утром! – а может, случайной попутчицей. Детектив считает, что она «выгорела».
– Насколько я помню, Каролина уехала от нас в хорошем настроении. Про нее не скажешь, что она сумасбродна.
– Детектив посоветовал молиться… Почему бы мне не отправиться в Лурд, кажется, туда ходят паломники.
– Перестань.
– Мама была против веры во что-либо. Она говорила, что существует мир за пределами нашей веры. Если точнее, она говорила: «Реальность – это то, что продолжает существовать даже после того, как в нее перестают верить». Она вычитала эту фразу в романе, уже не помню в каком. – Он пожал плечами. – Но она также говорила, что все существует только потому, что мы это воображаем.
– На самом деле тебе больно от того, что она не предупредила тебя, не объяснила своего поступка. Она исчезла внезапно, как твой отец.
Жак наблюдал, как Помпон бродит по дому, и ощущал свое сходство с этим животным, глаза которого были застланы челкой. Шарлотта поцеловала его, но он никак на это не отреагировал. Она села напротив:
– А если я попробую сделать для тебя то же, что ты сделал для меня? Хочешь, я воспользуюсь гипнозом, чтобы успокоить тебя?
Почему бы и нет? – подумал он. Хуже от этого не будет.
Жак вытянулся на диване, расстегнул ремень на брюках и снял часы.
Шарлотта постаралась погрузить его в ситуацию, при которой он вновь оказался бы в родительской квартире. Она заставила его визуализировать момент, когда, собрав чемоданы, Каролина подошла к нему и объявила: «Я уезжаю на несколько дней отдохнуть, не пытайся меня найти, я вернусь, когда почувствую себя лучше».
В задачу молодой женщины входило заставить пережить Жака «официальный, ясный и объясненный» разрыв, поскольку она считала, что ее возлюбленный больше всего страдал именно от внезапности происшедшего. Однако в тот момент, когда она попросила Жака обнять маму, чтобы попрощаться с ней, он открыл глаза:
– Не получается. И никогда не получится, потому что ты не знаешь, что произошло на самом деле.
– Извини, я…
В эту секунду собака негромко тявкнула, пропустив ступеньку между гостиной и столовой.
– Ты держишь в слепоте Помпона! И мне тоже хочешь помешать видеть, но со мной твои игры не пройдут! Ты меня не проведешь.
Он резко встал, застегнул брючный ремень и ушел, хлопнув дверью. Странным образом упреки в адрес Шарлотты вернули ему чувство контроля над собственной жизнью. Он смирился с положением дел, но у него была возможность влиять на кого-то другого. Он покинул особняк в Фонтенбло, не оборачиваясь, с твердой уверенностью никогда больше туда не возвращаться и не видеть эту женщину.
28
Пять дней в отсутствие новостей.
Пять бессонных ночей.
Кот USB с выбритой головой, из которой виднелся разъем с водонепроницаемым колпачком, подошел к нему, прося есть. Жак положил корм в миску.
Он хотел и сам перекусить на кухне, но отказался от этой идеи, вспомнив о приступе сомнамбулизма Каролины, во время которого она жарила DVD-диски в микроволновке. Положил на поднос брезаолу, копченую моцареллу, помидоры, корнишоны и булочки-бейгл и отнес в свою комнату, устроив обед на своей кровати с балдахином.
Потом он задремал, и ему привиделось, что кровать превратилась в корабль, плывущий по океану. Он схватился за опоры балдахина, занавес которого превратился в парус, и увидел плавники акул. Вдалеке в гондоле плыла его мать в компании с полицейским и кричала ему: «Не пытайся меня отыскать». Потом возник отец: «Прости, что у меня нет времени позаботиться о тебе, мне нужно побить рекорд одиночного кругосветного плавания». За его хлипким суденышком тоже плыли акулы. Он увидел лицо Акилеша, который подавал ему знак и кричал сквозь воду: «Главное, НИКОГДА не вставай с постели! Никогда! Никогда! НИКОГДА!» Затем Акилеш окончательно скрылся в толще воды. Шарлотта плавала в гигантском стаканчике йогурта. Она гребла с помощью ложки и звала его: «Жак, иди сюда, не бойся. Мы проведем сеанс гипноза, чтобы ты смог преодолеть свой страх перед водой».
Жак проснулся в поту. К нему внезапно пришло понимание, что его кровать – единственное место, где он по-настоящему чувствует себя в безопасности.
