– Она была блондинкой, – говорит он внезапно.
– Кто?
– Мэри. Она была… блондинкой. Как ты. Так что, если бы у нас был ребенок…
Его руки переплетаются, ища ускользающий от них смысл. Через некоторое время он совсем успокаивается, пока пение птиц на проводе между домами не заставляет его выпрямиться и начать двигать головой – налево, затем направо, чтобы определить источник звука. Его челюсть открывается и закрывается, голодный патоген внезапно и безапелляционно взял на себя управление.
Мелани спускает курок. Мягкая пуля проникает в голову сержанта и остается там.
72
Хелен Джустин приходит в себя как будто после тридцатикилометрового марш-броска. Это изнурительно, и это медленно. Она видит знакомые ориентиры в пространстве и думает, что должна быть в знакомом месте, но не может вспомнить, в каком. Ей приходится пробиваться сквозь отрывочные и перемешанные воспоминания о прошлой ночи.
Наконец она понимает, где находится. Она в «Рози», сидит на стальной решетке у центральной двери в луже собственной рвоты.
Джустин собирает все силы в кулак и встает, успев сблевать еще раз. Она проходит по всем отсекам «Рози» в поисках Паркса, Колдуэлл и Мелани. И находит одного из трех. Тело доктора, жесткое и холодное, лежит на полу в лаборатории, свернувшись в посмертном вопросительном знаке. На ее лице видна засохшая кровь, от недавней травмы, видимо, но не похоже, что она послужила причиной смерти. Паркс говорил, что она умирает от заражения крови из-за инфекции, попавшей в раны на руках.
На столе Джустин видит голову ребенка, верхняя часть черепа удалена. В чаше рядом лежат куски костей и окровавленная плоть, а сверху – пара хирургических перчаток, покрытых коркой из высохшей крови.
Никаких признаков Мелани или Паркса.
Выглянув в окно, Джустин видит, что идет снег. Серый снег. Крошечные хлопья, похожие на пыль, бесконечно падают с неба.
Когда она понимает, что это, то начинает плакать.
Проходят часы. Солнце входит в зенит. Джустин кажется, что его лучи потускнели из-за серой пыли, поднявшейся в верхние слои атмосферы.
Мелани идет к «Рози» под снегопадом с другого конца видимого мира. Она машет Джустин через окно и показывает на дверь. Она собирается войти.
Процедура дезинфекции в шлюзовом отсеке длится очень долго. Мелани вдобавок распыляет по телу жидкий фунгицид.
Я вернусь. И позабочусь о вас.
Джустин теперь понимает, что значат эти слова. Понимает, как она будет жить и что делать. Через удушающие слезы пробивается смех над вселенской справедливостью. Ничто не забыто, за все заплачено сполна.
Даже если бы она могла, она не стала бы сбивать цену.
Внутренняя дверь открывается. Мелани бежит к ней и обнимает. Отдает свою любовь без остатка, неважно, заслужена она или нет.
– Одевайтесь, – говорит она радостно. – Вы должны с ними встретиться.
Дети. Угрюмые и смущенные, сидят по-турецки на земле и молчат под строгим взглядом Мелани. Джустин не знает почему, но дети определенно боятся и во всем стараются угодить Мелани.
Джустин борется с накатывающей тошнотой клаустрофобии. Внутри костюма химзащиты довольно жарко, жажда уже мучит ее, хотя только что она выпила половину собственного веса воды из фильтрующего бака «Рози».
Она облокачивается на перекладину у центральной двери. В руке у нее фломастер. «Рози» будет доской.
– Доброе утро, мисс Джустин, – говорит Мелани.
Ропот поднимается и стихает – больше половины детей пытаются подражать ей.
– Доброе утро, Мелани, – отвечает мисс Джустин, а затем добавляет: – Доброе утро, класс.
Она пишет на борту заглавную «А», чуть ниже – прописную «а». Греческие мифы и квадратные уравнения будут позже.
