– Устраивайтесь поудобнее. Я скоро освобожусь.
Оставшись одна, я тереблю ручку сумочки и гадаю, о чем она меня спросит. Мои мысли переносятся к Мэтту. Пришла бы я сюда, если бы мы остались вместе? Правильно ли я ушла от него, бросила, когда он на пороге банкротства? Надо ли мне было понять, почему он набрасывался на меня? Ведь он страшно нервничал, а я ничем ему не помогала. Скорее, наоборот, была обузой. Я уверена, что он не хотел меня обижать. Виноваты были тревоги и стресс… Я сжимаю руку в кулак и пытаюсь прогнать из сознания этот настойчивый голос, но тут Стефани зовет меня в кабинет.
– Расскажите мне о себе, Полли, – просит Стефани, удобно устроившись в черном кресле.
Мне ничего не лезет в голову.
– У меня все нормально.
Она кивает.
– У меня есть сын Луи. Я была учительницей.
Она спрашивает меня про мое детство.
И опять мне мало что приходит в голову.
– Все было нормально. Мои родители до сих пор вместе.
– У вас есть братья или сестры?
– Хьюго.
– Какие у вас с ним отношения?
– Мы дружим.
– Как вы чувствуете себя в данный момент?
Я пожимаю плечами.
– Нормально.
– Можете рассказать подробнее?
– Хорошо.
– Ваша тетя очень хотела, чтобы мы с вами поговорили. Вы понимаете, почему она, возможно, беспокоится за вас?
Молчу.
– Я понимаю, Полли, что вам трудно говорить об этом. – Она дает мне время подумать.
Я перевожу взгляд на окно.
– Я много пила. Теперь не пью.
– Как много вы пили?
Я ожидала услышать такой вопрос. Поэтому приуменьшаю выпитое и не упоминаю о водке.
– Приблизительно бутылку вина за вечер, иногда меньше.
– И что это вам давало? – Ее лицо остается бесстрастным.
– Ну-у, оно помогало мне справляться с проблемами. – Я гляжу на свои колени и непрестанно шевелю пальцами. – Наверное, я ощущала себя менее одинокой. Забывала об отчаянии.
– Почему вы испытывали отчаяние?
– Я испортила свою жизнь.
– Что заставляет вас так считать?
– С чего мне начать? – горячусь я. – Мама говорила, что я всегда была непослушной, что я не…
– Давайте пока не будем вспоминать про то, что о вас говорила мама. Вы сама можете мне сказать, что думаете и чувствуете?
Я не могу говорить о чувствах! Моя голова полна мыслей и сомнений, лихорадочно работает, но я не знаю, как произнести в этом кабинете хотя бы одну фразу про то, что я чувствую. После очередной долгой паузы Стефани предлагает мне вернуться к рассказу о детстве.
– Расскажите что угодно, – просит она. – Первое, что придет вам в голову.
В результате я рассказываю ей, как мы плавали на веслах по озеру и смотрели на затонувшую лодку. Я говорю о Хьюго, упоминаю, что он слабовидящий и ходил в специальную школу для слепых.
В конце беседы Стефани закрывает блокнот и снимает очки.
– Полли, у меня есть два правила, которых я придерживаюсь при приеме к себе клиентов. Первое – я не принимаю тех, кто продолжает пить или принимать наркотики, хотя и ходит сюда. Второе – это должен быть ваш выбор, что вы ходите сюда, ваш, а не вашей тетки, матери или брата. В моем расписании есть для вас место. Вас это устраивает?
– Да. – Помолчав, добавляю: – Я бы хотела заниматься с вами.
Она кивает.
– Теперь нужно, чтобы ваш терапевт направил вас к психиатру. Я знаю специалиста, который вам понравится. Не беспокойтесь, Полли, – успокаивает она, заметив мою тревогу. – Важно, чтобы вы прошли обследование. Не прекращайте пить, пока не покажетесь ему, хорошо? Иногда опасно резко прекращать прием алкоголя. Вам нужно постепенно снижать дозу. Возможно, в помощь этому врач пропишет какое-нибудь лекарство. Я свяжусь с вашим врачом, и мы определим программу лечения. Вас это устраивает?
– Хорошо, – бормочу я.
– И последнее, что я вам советую. Как можно чаще посещайте встречи Анонимных Алкоголиков и найдите себе спонсора, лучше женщину.
– Я уже нашла.
Когда Стефани улыбается, в ней больше человеческого.
– Тогда это самый благоприятный старт.
37
@Гато-о-Шоколад.
Сегодня много всего!
Паста супер по средам – не прозевайте.
А сегодня серьезное блюдо – тушеная говядина с макаронами & обильный выбор пирожных…
Утро после операции Эмили.
В духовке выпекается кофейный бисквит. Я готовлю шоколадно-арахисовый торт. Запах меня успокаивает. Я провела бессонную ночь, мне постоянно чудился голос Мэтью, который накануне прозвучал с моего автоответчика: «Я изменился, Полли. Я хочу увидеть моего сына».
Приходят первые посетители; я принимаюсь за меренгу. Тетя Вив глядит на меня, как сыч, из-за книжного прилавка, следит за каждым моим движением. Я взбиваю в фарфоровом контейнере яичные белки и думаю о Луи и о том, как хорошо, что он ничего не знал в это утро. Мне надо где-то встретиться с Мэтью, размышляю я, наблюдая, как густеет яичная масса. В моей голове складывается пока еще неясный план, как я сначала повидаюсь с ним сама, потом вместе с Луи, и уж тогда смогу что-то решать.
Звонит мой мобильный. У меня под ложечкой снова стягивается узел. Когда я вижу на экране имя Бена, я включаю миксер на полную скорость, вместо того чтобы выключить. Кричу «Ой!», когда жирные брызги летят в разные стороны, и наконец выключаю. После того что было между нами вчера вечером, у меня не было ни минуты, чтобы это обдумать. Поэтому я стараюсь быть сдержанной.
– Эмили выписали, – сообщает он. – Она вернулась домой, смотрит телевизор и грызет шоколад. Совсем испортили девочку.
– Ах, хорошо, – говорю я. – Передай ей, что я ее люблю.
– Полли, я о вчерашнем вечере. Мне было очень важно, что ты была там со мной.
– Я рада, что я смогла там быть. – Как много может измениться за двадцать четыре часа!
– Знаешь… я подумал о нашем свидании. Пожалуй, я приглашу тебя в какой-нибудь тайский ресторан, мы освоим новое место…
Я вижу, что на меня снова смотрит тетя Вив.
– Бен, сейчас я не могу разговаривать. Тут много народу. – Я стираю со щеки яичные брызги.
– Да, конечно, извини, но ты будешь свободна в эти выходные?
Я иду в дальний конец кухни, подальше от Мэри-Джейн.
– Давай поговорим об этом потом, ладно?
– У тебя все в порядке?
