– Не волнуйся, Полли.
– Я ставлю чайник.
– У Эмили все нормально. Операция прошла благополучно.
– Хорошо.
Я протягиваю руку к коробке с чаем из трав.
– Хочешь?
– Нет. Я сыта.
– Бен остался спать в больнице. Ах, тетя Вив, все было так трогательно, она в первый раз назвала его папой. – Я поворачиваю к ней лицо. – И после всей этой драмы мы сумели поговорить. Мы шли к лифту… – Я замолкаю, заметив, что тетя Вив выглядит бледной и растерянной. – Тетя, все в порядке?
– Не уверена, – отвечает она и садится на другой табурет. – Присядь, Полли.
Занервничав, я подчиняюсь ее словам.
– Он звонил.
– Кто «он»?
– Мэтью. Он как-то тебя разыскал.
– Мэтью, – повторяю я, внезапно припомнив, как мой мобильный звонил в больнице. Да еще те странные непринятые звонки. И те предыдущие с неизвестного номера. Молчание в трубке. Я вскакиваю и начинаю мерить шагами кухню. – Ты говорила с ним?
Она мотает головой.
– Он оставил послание на твоем автоответчике. У меня было искушение стереть его.
Я иду в угол кухни, где стоит автоответчик, и нажимаю на клавишу.
«Полли, это я».
При звуках знакомого голоса меня бьет дрожь.
«Я понимаю, прошло много времени, но прошу тебя, дай мне шанс все объяснить. Я долго набирался храбрости, чтобы поговорить с тобой, но каждый раз немел, когда звонил. Конечно, разве ты захочешь теперь иметь со мной дело? Но все-таки нам надо поговорить. Я многое хочу тебе сказать – прежде всего попросить прощения, а еще сказать, что я изменился. Мы можем встретиться? – Он откашливается. – Я хочу увидеть моего сына. Хочу познакомиться с Луи».
– Такие мужчины, как он, никогда не меняются, – говорит тетя Вив; в ее голосе слышится ненависть.
Я снова сажусь, пытаясь сосредоточиться. Почему теперь? Зачем надо было ждать четыре года?
– Что ты намерена делать? – спрашивает тетя Вив. – На твоем месте я бы позвонила ему и сказала, что ты не хочешь никаких встреч и что… – Голос тети Вив уплывает и превращается в фоновый шум. Я вижу нас в квартире в тот день, когда я ушла от Мэтта. Я вижу себя такой, какой была тогда – пила, ничего не делала и, несмотря на любовь к сыну, была никчемной матерью, подвергавшей его опасности. Я переменилась. Так, может, и Мэтт переменился?
– Мы получаем второй шанс, – роняю я в раздумье.
– Нет, тут другое.
– Правда? Почему?
– Потому что потому. Полли, не забывай, что он делал тебе и Луи.
– Я все помню, но…
– А как же Бен?
– А как же Луи? – Я впервые повышаю голос. – Когда он подрастет и опять станет спрашивать про своего отца, а он это сделает, потому что уже спрашивал, как я солгу ему?
– Ты скажешь ему правду.
– Как я скажу ему, что его отец пытался с ним встретиться, но я не позволила, не захотела дать ему такую возможность? Это Луи что-то теряет в этой ситуации. Дело не во мне или тебе, а в моем сыне.
– Полли, я забочусь о тебе. Этот парень не имеет никаких прав. Он потерял их в тот день, когда ударил тебя! – Ее голос дрожит. – Как он может даже думать о том, чтобы увидеть сына?
Я хватаюсь руками за голову.
– Пока что я не готова принять никакого решения.
– Не пускай его в свою жизнь, – снова настаивает тетя Вив. – Ты прошла такой путь, и теперь у тебя появился реальный шанс на счастье с Беном.
– Не так все просто! Вот ты говоришь, чтобы я игнорировала его. Тогда он уйдет, и Луи никогда не увидит своего отца. Тетя Вив, у тебя нет детей… – Сказав так, я мгновенно жалею об этом. На ее лице появляется боль, словно я вонзила иглу в ее слабое место. – Ой, прости, тетя Вив, ой, я нечаянно… Прости… – Я беру ее за руку. – В общем, все не так просто, нет черного и белого. А мы сами разве не лицемерим? Мы просим прощения, глядим на людей, которых обидели, но тут же поворачиваемся к ним спиной, как только нас самих кто-то обидит.
– Иногда мы должны защищать себя. Я никогда еще не видела тебя такой счастливой. Я не перенесу, если этот парень вернется и все разрушит.
– Я не позволю ему. Я стала сильной. Я не прежняя Полли.
В ту ночь я сижу в кресле-качалке в моей спальне; в моей голове роятся вопросы, но я не могу справиться с ними, потому что потеряла способность мыслить здраво. Вот я с Беном. Вот его губы касаются моих, я вижу его лицо в дверях лифта… Но тут же его лицо превращается в лицо Мэтью. Я представляю, как Мэтт гуляет с Луи в парке, держа его за руку. Я понимаю, что в жизни сына зияет пустота; как бы мы ни любили друг друга, отсутствует жизненно важный фрагмент пазла. Что если Мэтт и вправду изменился? Я вспоминаю те непонятные звонки, когда в трубке была тишина. Как он раздобыл мой номер? Он так делал, чтобы напугать меня? Или в самом деле ему не хватало храбрости? Возможно ли, что он чувствует раскаяние? Я хватаю мобильный и звоню своему консультанту, Стефани, отчаянно надеясь, что она ответит. Она не раз говорила, что ей можно звонить в любое время в случае чрезвычайной ситуации. Действительно, она берет трубку.
– Полли? – У нее сонный голос.
– Простите, если я вас разбудила, но я не знаю, к кому мне еще обратиться, кто может быть объективным, – оправдываюсь я, зная, что Нев непременно окажется в лагере тети Вив. Стефани просит меня успокоиться и подробно рассказать, что меня так тревожит.
– Разве он не заслуживает того, чтобы я хотя бы его выслушала? – говорю я и жду, когда она что-то скажет – хоть что-то скажет.
– Послушайте свой внутренний голос, – советует она наконец. – Что он вам подсказывает?
– Иногда мне хочется, черт побери, чтобы вы мне дали какой-то ответ!
– У меня нет готовых ответов, Полли.
36
2008
Тетя Вив высаживает меня возле дома в Кембридж-Гарденс, на Лэдброук-гроув. Она взяла у Жана его потрепанное авто. Я поворачиваюсь и гляжу на Луи, сидящего позади. Малыш и не подозревает, что его мама испортила всю свою жизнь и теперь идет на прием к психиатру.
Я чувствую себя как школьница, когда тетя Вив говорит мне, что она заедет за мной через полтора часа. Направляясь к двери дома, я чувствую спиной ее взгляд; она хочет убедиться, что я не передумаю и не сбегу. Когда Стефани Грин открывает дверь, я слышу звук мотора, и машина уезжает. Стефани Грин маленькая, с бледной кожей и каштановыми волосами, обрамляющими лицо. На ней простая одежда, обувь на плоской подошве, минимум косметики и украшений. Она ведет меня вверх по ступенькам и показывает рукой на диван, накрытый клетчатым пледом, и на кофейный столик с гламурными журналами, бутылкой воды «Эвиан» и двумя стаканами.
