Вот если бы я могла сделать по-другому одну какую-то вещь, я бы вернулась в тот вечер, когда впервые встретила Мэтью. Тогда я работала с малышами, но потом приходила домой, переодевалась и шла в бар.
Там мы встретились с ним.
Я знала, что с ним мне будет нелегко.
Мне надо было послушать Хьюго.
Надо было просто уйти.
14
2006
Я мчусь по коридору, вбегаю на кухню и наваливаюсь на столешницу, переводя дыхание. Родительницы не должны видеть меня такой! Меня только что повысили в должности! Я не могу терять такую работу. Я люблю эту работу. Хорошо еще, что сегодня пятница. Я закрываю лицо ладонями. О чем я думала прошлой ночью? Мне не следовало ходить вечером в бар. Я говорила Хьюго, что он зря решил отметить свой день рождения в четверг. Никто не сможет расслабиться, если на следующий день надо идти на работу. Он возразил, что некоторые из его друзей уезжают на выходные, что четверг единственный вечер, когда всех можно собрать. Я роюсь в сумочке, ищу освежитель дыхания, прыскаю себе в рот и чуть не задыхаюсь. Пахнет он непонятно чем, не мятой, но все равно это лучше, чем дышать перегаром на родителей малышей.
Я смешиваю краски и сейчас буду рисовать с детьми рождественские открытки, а сама смутно припоминаю, что Хьюго ворчал на меня вчера. Нет-нет, сегодня вечером я останусь дома. Уберусь в квартире. Что-нибудь приготовлю, может быть, даже испеку. Мы с братом снимаем убогую квартирку с двумя спальнями в Шефердс-Буш, за Аксбридж-роуд. В целом все нормально, но иногда я чувствую, что он не одобряет мой стиль жизни. В конце недели я хожу на вечеринки и часто приползаю домой под утро и дрыхну потом полдня. Но ладно тебе, Хьюго, мне двадцать шесть. Для чего тогда выходные? Мы молоды! В двадцать лет пьют все. Я бросила учебу в восемнадцать. Хьюго учится в Дареме, его специализация – английский. Он общительный, у него много друзей, но, в отличие от меня, никогда не любил вечеринки, потому что чувствует себя неуверенно среди толпы и в полутемных ночных клубах. «Если я пойду в туалет, а все отправятся на танцпол, я их уже не найду. Еще хуже, Полли, если я в том месте прежде ни разу не был, а все уже набрались и забыли про меня».
Смешав краски и расставив столики в классной комнате, я хватаю косметичку и привожу себя в более-менее приличный вид.
Хотите верьте, хотите нет, но я люблю свою работу. В моем классе восемнадцать двух- и трехлеток. Мне всегда нравилось играть с детьми. Мама утверждает, что у меня настоящий талант к этому. «Вероятно, потому что ты сама так и не повзрослела», – добавляет она. Типично для нее. Не может сказать комплимент, чтобы потом не понизить его. Впрочем, своих детей мне пока что не хочется. Я не хочу никакой ответственности за пределами нынешней. А тут я помогаю им учить алфавит, считать, рисовать, высмаркивать нос.
Я расчесываю длинные темные волосы, закалываю их и вспоминаю свои школьные дни. Я окончила школу с тремя неудами: двумя D и одной Е. Мама настояла на их пересдаче. Весь следующий год папа оплачивал репетитора, и я сдала те предметы на удивление хорошо (три В), потому что родители обещали в случае успеха отправить меня на год в Париж – учить французский. Париж, столица гламура! Я вспомнила слова тети Вив про то, что я когда-нибудь открою в Париже свою патиссерию. Короче, в том году я почти не кулинарничала, зато бродила по Елисейским Полям и переживала бурный роман с парижанином.
Мне стукнуло двадцать, когда я вернулась с разбитым сердцем. С французским языком было все хорошо, я сдала устный и письменный экзамены, но моя личная жизнь потерпела крах. Я познакомилась с неким парнем по имени Адриен, который работал в музее Родена и немного занимался скульптурой. Я вспоминаю, как мы бегали по улицам под проливным дождем, держась за руки, смеялись, целовались. Одно время мы были так увлечены друг другом, что пошли в церковь, сейчас даже не помню, в какую, а там вцепились в священника со словами: «Мы любим друг друга. Обвенчайте нас!» Он спросил, в курсе ли мои родители, что я задумала, а я ответила, словно на сцене «Ромео и Джульетты»: «Мои родители не поймут! Они считают, что я слишком молодая!»
Адриен бросил меня через несколько месяцев. «Я встретил другую», – сообщил он без церемоний. Сейчас, оглядываясь назад, я не жалею об этом. Это была невинная любовь, и она должна была неизбежно закончиться ничем. Вернувшись, я решила жить в Лондоне. Я нашла работу – рекламировать постановку «Отверженных» и продавать билеты. Я постоянно меняла квартиры, спала на полу, экономя деньги, и наконец накопила достаточно, чтобы снимать квартиру вместе с Хьюго. Мы всегда хотели жить вместе, с самого детства.
Я стираю с лица комочек косметики, гляжу на часы и мчусь в класс.
Я стою перед учениками.
– Как лает собачка?
– Гав-гав! – дружно отвечают ребятишки, некоторые хохочут.
– Давайте скажем слово КОТ!
– К… – говорят они, – О… Т!
– Как мяукает котик?
– Мяу-мяу!
Я гляжу в окно; великолепный зимний день, голубое небо.
– Правильно. Знаете что? Пойдемте гулять, – говорю я, решив, что свежий воздух пойдет всем на пользу. Помогаю им надеть курточки и шарфы. Некоторые из детей пришли в шерстяных шапочках. Под детский смех и щебет я вывожу их на площадку, солнце светит на наши лица. – Свежий воздух всем полезен, – говорю я им.
Я могу играть вот так часами, думаю я, когда мы садимся в кружок и поем песенку про кудрявого кузнечика. В конце песенки Лотти, одна из моих любимиц, обхватывает меня ручками и говорит:
– Я люблю тебя, мисс Полли. Сейчас мы споем эту песенку еще раз.
Пока дети играют, я ухожу в свой обычный закуток у запасного выхода, где меня никто не увидит, вытаскиваю мятую пачку сигарет и собираюсь закурить. Но тут звонит мой мобильный. Это Хьюго. Утром я его не видела, он ушел на работу.
– Полли, ты должна извиниться перед девушкой Алекса.
– Почему? Что я сделала?
– Ты практически повисла на нем.
– На ком?
– Ты флиртовала с Алексом всю ночь! Полли, это не смешно!
Я стараюсь не злиться.
– Мне жаль, честное слово, жаль!
– Тебе надо извиняться не передо мной. – Когда наш разговор заканчивается, я наконец-то щелкаю зажигалкой и закуриваю, пытаясь совладать с хаосом, наполнившим мой мозг, но почти ничего не могу вспомнить. Нет уж, сегодня вечером я никуда не пойду. Я втягиваю живот; к своему восторгу, нащупываю ребра. Сегодня я приготовлю Хьюго что-нибудь эдакое. Потом рано лягу спать. Вообще мне надо приступить к программе детокс. Месяц не квасить, по утрам протеиновый коктейль… Время прогулки подходит к концу, я снова звоню брату, представляя, как он томится за своим рабочим столом. Он теперь работает ассистентом на Би-би-си.
– Алло? – говорит он. Когда звонят друзья, Хьюго не видит на дисплее имени звонящего.
