– Как вы называете таких мужчин, как мы? – Бен взглянул на Джима, и в его глазах мелькнула смешинка.
– Домашние папаши или, по определению моей тещи, ленивые сволочи, – хмыкает Джим и рассказывает Бену, что думает семья его жены Камиллы о такой смене традиционных ролей и как тяжело встречаться с этой родней на Рождество. – Дело в том, что Мила не создана для роли домашней хозяйки и ну просто загибается без своей юриспруденции, да и зарабатывает она больше. Я ненавидел свою работу в местном муниципалитете, так что такое распределение семейных обязанностей нас вполне устраивает, но вот теща смотрит на это иначе. Рождество вообще превратилось в полный кошмар, – продолжает Джим, наслаждаясь вниманием слушателей. – Мало ей называть меня ленивой сволочью. Она еще интересуется, что я делаю весь день, пока ее дочь работает до посинения. Не маффины ли трескаю, возлежа на диване? – Со свирепым лицом он берет маффин с черничной начинкой и откусывает от него. Мы с Беном смеемся.
– Эх, Джим, как жаль, что тебя нельзя клонировать, – вытирая слезы от смеха, говорю я. – Нет, серьезно, большинство мужиков слишком много мнят о себе, чтобы что-то делать по дому.
Если бы они знали всю правду о Мэтью! Джим знает, что у меня в личном плане произошла катастрофа, что я посещаю АА, но это лишь половина истории. Я до сих пор внутренне содрогаюсь, слыша в ушах его голос: «Если я еще раз услышу утром, как этот ребенок орет, я вышвырну его в окно».
– Бен, он делает все, – продолжаю я. О, как мне хочется стереть из памяти те воспоминания! Как учитель стирает с доски написанную мелом фразу.
– Это не обуза, – заявляет Джим. – Это выбор и привилегия. Хорошо, когда кто-то заботится о твоем ребенке, когда он совсем крошечный. Но мне самому хотелось баюкать моего Тео, носить его на руках, хотелось быть рядом, когда он говорил первые слова. Мне кажется важным, чтобы за детьми ухаживал один из их родителей. Ой, простите, я ляпнул бестактность, – спохватился он, переводя взгляд с Бена на меня. – Я просто не подумал.
Бен кивает.
– Больше всего меня сейчас мучают сомнения. Откуда вы знаете, что правильно делать, как правильно воспитывать ребенка? По ночам я лежу без сна и думаю о том, что эта девочка – это маленькая личность, и ее счастье – в моих руках. Меня это пугает.
– Меня тоже, – признаюсь я.
– Сегодня утром она попросила заплести ей косички, – продолжает Бен.
– Ах, волосы – пустяки, – отмахивается Джим. – Парочка тренировок…
– Я могу дать вам урок, – предлагаю я.
– Бен, мы с вами в меньшинстве, поэтому должны держаться вместе. – Джим поднимает кружку и кивает Бену.
– Тогда за домашних пап-дядей, – возглашает Бен.
– И матерей-одиночек, – добавляет Джим.
Я присоединяюсь.
– Так доставай свою трубку и закуривай ее.
Вскоре Джим уходит забирать Тео из садика. Мы с Беном покидаем кафе. Идем по тротуару, каждый погружен в свои мысли. Я набираюсь храбрости и говорю:
– Бен, можно спросить у вас… – Скажи ему, что ты видела его на собрании! В последний момент я трушу. – Где отец Эмили?
– Ах, да… Хм-м. Когда Грейс сообщила ему о своей беременности, он сбежал. Ей было нелегко принять решение, но она всегда хотела детей.
– А ваши родители? Они не могут помочь вам?
– Мама умерла не так давно, а отца не стало, когда мне было четыре года. Жив мой отчим, увы.
– С отчимами у многих бывают не самые простые отношения.
– Дело не в том, что он отчим, – резко говорит Бен. – Дело в личности. Он ужасный, мелочный тип, выскочка.
Мы сворачиваем на Чалкот-сквер.
– Ну, пожалуй, пойду на работу, – говорю я, чувствуя, что беседа зашла в тупик. – Была рада по…
– Сегодня вечером вы свободны?
– Сегодня вечером?
– Я был бы не прочь поучиться заплетать косички. Эмили все время просит какую-то рыбью косу.
– Может, французскую?
– Да-да, возможно. Мне кажется, вы в этом деле кое-что понимаете. Если вы научите меня, я заработаю очки у Эмили, и она станет чуточку счастливее.
Он упоминает ее имя без особых эмоций, и это меня неприятно задевает.
– Договорились. Это будет деловая встреча, а не свидание. – Ох, Полли, заткнись!
– Встретимся после школы? Приглашаю вас на лазанью… – картинным жестом он указывает на оранжевое блюдо-контейнер. – Вы окажете мне честь. Габриэла наготовила столько, что можно накормить весь юг Англии.
– С удовольствием. – Не уверена, что Габриэла возрадуется.
– Хорошо. Тогда до встречи. – Впервые за это утро он улыбается. Я улавливаю в этой улыбке намек на человека, скрытого за щитом одиночества.
7
Бен ведет меня в гостиную. Я таращусь на стильный камин, на коричневый кожаный диван с такими же креслами (у них такой вид, словно они только что куплены), на белые стены.
– Мне тут скучно, – хнычет Луи, моментально почувствовав, что эта квартира не предназначалась для детей. Никаких экскаваторов, грузовиков и коробок с игрушечными инструментами, никаких ковров, только девственные деревянные полы.
– Поиграй с Эмили, ладно? – предлагаю я, глядя на картину в виде гигантской оранжевой кляксы.
Эмили пятится от нас, словно мы прокаженные. За все время, пока мы шли из школы, она не произнесла ни слова. Я не представляю, что творится в ее голове. Возможно, и сама она тоже. Наверняка она испугана, и в голове у нее путаница, но она не может это выразить. Судя по тому, что я успела узнать о Бене, он едва ли в силах помочь ей, тем более что и сам скорбит о сестре.
– Эмили, ты хочешь почитать книжку? – спрашивает Бен так, словно читает инструкцию. – Или как-нибудь перекусить перед обедом? Сок? Телевизор?
Неудивительно, что они голосуют за сок и телевизор.
Я следую за Беном в белую кухню, где на столешницах нет ничего, кроме кофейной машины и музыкальной системы. В центре кухни островок с двумя стильными серебристыми стульями. Бен открывает холодильник, вытаскивает молоко и две коробки яблочного сока. Включает чайник.
– Чашку чаю?
– Спасибо, – отвечаю я, чувствуя себя немного неловко в этой квартире как с фешенебельной мебельной выставки. Луи с Эмили смотрят телевизор, пораскрыв рты, – очень похоже на двух золотых рыбок. – Стоит только заработать ящику, как они превращаются в зомби.
Бен протягивает мне кружку.
– Да, Эмили смотрит его слишком много, но я просто не знаю, чем еще занять ее. Она не играет в игрушки.
Игрушки? Какие игрушки?
Я видела тебя на собрании.
– Может, ее нужно показать консультанту? – продолжает Бен.
