– Никак нет! – на удивление стройным хором выпалили подчиненные.
– Работать без сна и отдыха! Я не верю в предательство, хотя ренегатов на Эйзене полно. Тем более я не верю в причастность Неймана. С девочкой мне пока не все понятно, но процентов на пятьдесят я допускаю, что она виновна. Однако вот что я вижу на сто процентов: этот взлом, как и предыдущие акции, совершен по канонам земных разведшкол. Квалификации выпускников школ «Обнинск-44» или «Форт Брегг» вполне достаточно, чтобы взломать даже сервер Рейхсканцелярии. Так что я убежден, проблему нам подкинули извне. До начала войны серьезные шпионские дела вели только четыре отдела, наш в том числе, причем мы расследовали дело шпиона с почерком агента ГРУ. Сегодняшнее происшествие наверняка не новая заброска, а рецидив, то есть, наша недоработка. Вот почему исправить ошибку способны только мы и никто другой. Мы до сих пор не знаем, кто этот агент, но когда мы его поймаем, то не удивимся. Окажется, что всё было очевидно, только мы искали не в том месте. Понятно? Что глазами хлопаете, не поняли? Ничего, дозреете в процессе. Вон отсюда! Кто не справится с заданием за двое суток, расстреляю лично! Краузе, вас в первую очередь!..
…Нетрудно догадаться, что домой Альфред вернулся только к полуночи, причем с твердым намерением продолжить работу.
– Сидел в конторе до последнего, – устало жаловался он Катрине, положив голову ей на колени и уныло глядя в потолок. – Знал бы, что так получится, давно пришел бы домой. Все равно работаю с обычным компом. Лучше уж здесь сидеть, с тобой. Но я всё думал, вот еще немного и найду, отправлю по пеленгу «стражников», а сам к тебе. И ничего, представляешь, ни единой зацепки!
– А что ты искал?
– Это не важно, Кати. Искал… одного человека. Я точно знаю, что он где-то рядом, знаю его виртуальные приметы, но искать приходится в огромном информационном массиве, а поисковой программы на такой случай нет. Вернее, она есть, но загружена в комп, который сейчас «висит».
– Вот тебе «повезло»! – искренне посочувствовала Катрина. – И что же дальше, продолжишь поиск? Хочешь, помогу?
– Это такая скукотища! – Краузе поморщился. – Нет, не стоит забивать голову.
– Я ведь программист, ты забыл? Вдруг что-то подскажу?
– Это мой крест, Кати, – Альфред вздохнул. – Лучше свари кофе, хорошо?
– Как скажешь, – легко согласилась Катрина. – Станет совсем туго – зови.
Туго стало часам к трем. Несмотря на выпитый кофе, Альфред перестал соображать и провалился в глубокий сон, прямо за рабочим столом. Сказались и бессонные ночи, и перенапряжение. Когда инспектор проснулся, до стандартного подъема оставалось еще пять минут. Это с ним случалось часто – пробуждения за пять минут до звонка будильника. Обычно Краузе оставался этим доволен. Просыпаться со звонком ему не нравилось – слишком резкий старт. Но сегодня Альфред немного расстроился. Лучше было проснуться хотя бы за полчаса. Тогда осталось бы время перебраться из-за стола на кровать, под бочок к сладко сопящей Катрине. Чем бы это закончилось, неизвестно, но хотя бы заряд положительных эмоций Краузе получил – точно. А так… за пять минут и заряда-то не получить, не то что… Альфред размял затекшую шею и кряхтя поднялся из-за стола.
И все-таки хорошо, что утро началось с приятной картинки. Не с надоевшей пасторали над беговой дорожкой или голых стен и заляпанных зеркал, а с настоящей красоты. Спящая Кати придавала квартире совершенно иной, уютный вид, и Альфред ощущал себя как бы в другом мире. Он убегал сюда, в «положительный» параллельный мир, где нет войны, безумной работы, страха и злобы… ничего из неотъемлемых принадлежностей мира реального. Убегал, насыщался положительной энергией и возвращался в «отрицательный» мир, где эту энергию из него высасывали все, кому не лень. Такие вот мысли спросонья крутились в голове у Альфреда Краузе, верного присяге инспектора ГСП. На отступничество не тянули, но и лояльностью не блистали. «Отрицательный» мир! Хорошо, что политкомиссии не читают мыслей.
Инспектор снова взглянул на Катрину, и его осенила новая крамольная мысль. Найдер будет страшно занят еще целые сутки! То есть в лазарет ему никак не добраться и отсутствия Катрины не обнаружить! Краузе обрадовался. Служебные неприятности дарили ему с Катриной еще сутки семейной иллюзии. Пусть только иллюзии, но какой замечательной!
«Буду поздно, если получится, забегу на обед. В лазарете всё спокойно, у нас еще сутки». Такое послание оставил Краузе в домашнем компе с пометкой «Доставить хозяйке, когда проснется».
Катрина прослушала записку через час после ухода Альфреда и про себя отметила, что инспектор сам не знает, насколько он прав. «У них» вряд ли оставалось больше суток.
13. Март 2299 г., Земля – Эйзен
Полковник из «Беркута» не ошибся. С каждым днем становилось жарче, но вовсе не потому, что весеннее солнце поднималось выше над горизонтом. На подмогу диверсантам пришел немецкий десант при поддержке космических штурмовиков и орбитальной группировки тяжелых крейсеров, довольно точно обстреливающей военные объекты с недосягаемой высоты. Чем занимается земной флот, почему не отгонит Эйзенскую армию подальше от метрополии? – эти вопросы пока оставались без ответов. Хорошо еще космодесантники не халтурили, работали на грунте рядом с ополчением и полицейскими. Без них было бы совсем туго.
Сержант Ярцев, за какие-то три дня серьезно продвинувшийся по «карьерной лестнице»: из старшего поста сразу в командиры взвода, остановил взводную колонну и приказал развернуться в цепь. «Гражданская разведка», то есть бдительные старушки, доложили о подозрительном движении в парке Березовая Роща. Вроде бы трое или пятеро не по сезону одетых мужчин тащили какие-то «чемоданы» в сторону Ходынского спортивно-концертного комплекса. Взводу Ярцева была поставлена задача: прочесать предполагаемое место «высадки» и постараться найти подозрительные следы. Самими диверсантами должны были заняться полицейские и охрана СКК.
Задача несложная, даже с учетом того, что в составе взвода насчитывалось от силы пятеро человек, имевших представление о службе и только двое – о войне. Сам Ярцев успел повоевать всего месяц, под занавес Пятой Космической, а его заместитель и сосед по дому Егорыч служил на космофлоте в те стародавние времена, когда боевые действия заключались в усмирении конфликтующих колонистов на Данае, Старте или Форпосте, реже – на Титане.
– Холодно, блин, как на Медее, – авторитетно заявил Егорыч, когда взвод развернулся в цепь и побрел, проваливаясь по колено в серый, основательно подтаявший снег, в направлении старого, закрытого под снос стадиона ЦСКА. – Помню, дали мне первую увольнительную на сутки. Ну, я приоделся, рубашку нагладил, клеши отутюжил, ботинки надраил – сияю, как золотой червонец. Челнок сел, выхожу на трап, а там… минус двадцать! Лето, блин! Еле до терминала добежал, чуть не околел. Добежал, спрашиваю: «Это что за елы-палы?» А они смотрят так удивленно и спрашивают: «Вы что, русский?» Ну, как мы бы спросили: «Ты неандерталец, что ли?» Это, говорят, у вас там лето, а у нас третий месяц осени заканчивается. Вернулся на корабль, старшину спрашиваю: «Чего не предупредил-то, что бушлат нужно накинуть?» А он ржет, как мерин. «Чужими советами опыту не наберешься. А так ты, салага, точно соображать научишься». Я после того случая «Звездный путеводитель» назубок выучил; где какой климат, какие времена года, когда в Москве лето и на каком языке лучше разговаривать.
