– Я хотел поговорить с вами, Катрина, неофициально.
Он положил руку на столик и коснулся пальцев Катрины. Она не убрала руки, даже сделала движение навстречу.
– Я слушаю вас, Альфред.
Краузе открыл рот, но продолжить беседу ему не дал сигнал личного компа. На связи был дежурный по отделу.
– Инспектор Краузе, экстренный вызов от инспектора Нессель. Она ожидает вас на уровне сорок семь, в отделе ГСП восьмого «торгового» сектора.
– Я же сказал, у меня срочные дела! – зло процедил Альфред.
– Высший приоритет, – равнодушно откликнулся дежурный. – Что прислали, то и передаю. Напрямую она дозвониться не может. Вы ее номер в «черный список» внесли?
– Дьявол! Не вычеркну никак, – Краузе несильно хлопнул по столу. – Вечно она всплывает в самый неподходящий момент! Хорошо, иду.
– Вечер закончился, едва начавшись? – Катрина грустно взглянула на инспектора.
– Простите, Катрина, служба, – Альфред вздохнул. – Но мы обязательно продолжим. Завтра. Обещаю вам.
– Если вас снова не закрутят неотложные дела, – девушка покачала головой. – Может быть, не стоит тратить время и нервы?
– Вы не хотите?
– Я хочу, но… видите, как всё получается.
– Я провожу вас до лифта, Кати. Завтра я придумаю какое-нибудь запредельно важное дело. Такое, что нам не помешает даже взрыв сверхновой.
– Вы идете на это ради простой встречи со мной? – удивилась Катрина. – Почему?
– Я расскажу вам завтра, – Альфред взглянул на часы. – Проклятый приоритет вызова не оставляет ни секунды времени.
Дожидаться, когда Катрина войдет в лифт, Краузе не стал, нужная ему кабина подошла быстрее. Инспектор помахал девушке и спокойно вошел в свою транспортную капсулу. Альфред не волновался, что фройляйн Вильгельм снова пустится в бега. Даже если Катрина спит и видит, как бы улизнуть с Эйзена, она должна понимать, что без посторонней помощи этого не сделать. А помощь ей может оказать только один человек – Краузе. Вот почему Альфреда сейчас больше занимал вызов от Греты. Что могло случиться настолько экстренного в торговом секторе вполне безопасного сорок седьмого уровня?
«Не дай бог, это очередная блажь фрау Нессель! Ей не поздоровится, это точно!»
Оказавшись на нужном уровне, Альфред почти сразу понял, что вызов – пустышка. Торговый сектор жил своей обычной суетливой жизнью и не помышлял ни о каких экстренных ситуациях. Краузе невольно сжал кулаки и в тысячный раз проклял взбалмошную Грету, которая, как глубокая заноза, постоянно досаждала инспектору, норовя «воспалиться» в самый неподходящий момент. Возможно, почувствовав на расстоянии градус накала Краузе, фрау Нессель встретила его на полпути от лифта к местному отделу ГСП и сразу пошла в атаку.
– А-а, милый Альфред! – она неожиданно ухватила инспектора за ремень и приперла мощным торсом к ближайшей стене. – Вы что вытворяете, безмозглый кретин?! Зачем вы оформили пропуск на эту рыжую полукровку?! Вы соображаете, что будет, если о вашем свидании пронюхает Найдер?!
– Не лезьте не в свое дело, фрау Нессель! – Альфред попытался выбраться из тяжелого плена пышных форм Греты, но не преуспел. – Вам-то что?!
– Вы хороший полицейский, Альфред, и приличный человек, – вдруг заявила Грета. – Мне неприятно видеть, как вы роете себе могилу. Я хочу вас спасти. От вас самого! Неужели вы не понимаете, что происходит? Эта девица использует вас. А вы, как последний идиот, стараетесь ей угодить. Но угодив ей, вы угодите в «Шварцлюфт»! Думаете, Найдер вас пощадит? Не надейтесь. Ни он, ни Штраух и не вспомнят о вас, когда трибунал вычеркнет ваше имя из списков ГСП и вообще честных людей.
– А вы вспомните? – Альфред снова дернулся, но Грета усилила нажим, и он покорно уткнулся ей в грудь между пышными полушариями.
– И я не вспомню, – фрау Нессель на мгновение замялась. – Разве что наши давние встречи.
– Вы что, ревнуете? – Краузе поднял удивленный взгляд.
– Вот еще! – Грета фыркнула. – Мы неплохо повеселились, но это в прошлом, милый Альфред. Можете думать что угодно, но я не позволю вам погибнуть из-за «прелестей» этой славянки и оставить меня в компании тугодумов, вроде Клауса, и карьеристов, как этот ваш Найдер. В нашем секторе должны быть хотя бы двое вменяемых и ответственных офицеров. Иначе работы не будет.
– Так вы за благо Эйзена радеете, – Краузе сдавленно рассмеялся. – Похвально. Выпустите меня, фрау Нессель, я вас понял.
– Вы пообещаете пересмотреть свое отношение к службе и… привязанностям?
– Прекратите шантаж, – Краузе поморщился. – Что за глупые детские игры, фрау Нессель?
– Не глупее ваших похождений, герр инспектор.
– Хорошо, я подумаю, – Альфред понял, что лучше сделать вид, будто бы сдался, чем продолжать эту «борьбу у стенки».
– Я понимаю, что вы сейчас хитрите, – Грета вдруг опустила руку и крепко взяла инспектора за гульфик. – Этим не думают, Краузе, этим развлекаются. Поймите, наконец, и запомните.
– Уберите руки, психованная баба! – Краузе собрался с силами и оттолкнул Грету.
Фрау Нессель сделала пару шагов назад, демонстративно оправила китель и послала Альфреду воздушный поцелуй.
Краузе привел униформу в порядок только в лифте, когда набирал на дисплее две заветные четверки…
…Вернулся домой Альфред в скверном настроении. Особенно нервировало то, что Грета права. Идея наплевать на правила и, что еще хуже, выставить свои новые убеждения напоказ, действительно была смертельно опасной. Некоторое время Краузе сможет лавировать, упрямо двигаясь под крошечным парусом влюбленности против ветра Великого Порядка. Сейчас ветру не до того, он раздувает огонь войны, но как только пожар разгорится, и ветру появится дело до таких, как Альфред, суденышко его любовного максимализма потопит первой же волной репрессий. Об этом стоило задуматься, пока не поздно. Всё это Альфред прекрасно понимал и был с Гретой согласен, но остановить процесс не мог. Это, как брикет кофе: бросил в кипяток – вынимать бессмысленно, уже не высушишь и форму ему не вернешь. Ложным вызовом фрау Нессель зачем-то снова помогла Альфреду избежать сиюминутных неприятностей, но ее уловка не решила главной проблемы: не сбила Краузе с ложного пути. Да и не могла сбить. Альфред всегда был упрям, раз уж решил погибнуть за любовь, так оно и случится.
Краузе вздохнул. Жить ради любви, наверное, логичнее, но какая может быть логика на Эйзене? Этот город – сам по себе воплощение алогичности и упрямого отрицания любых разумных норм. Один факт, что Железный город построен в пяти с половиной световых часах от Солнца, тому прямое доказательство. Неужели не нашлось свободного местечка поближе?
На маленькой панели замка высвечивалось предупреждение – «гости». Альфред удивленно похлопал глазами, потыкал в панель, пытаясь «сбросить» ошибку, но ничего не получилось. Инспектор выпрямился, будто на плацу, и рефлекторно одернул китель. Нехорошие предчувствия заставили мобилизоваться. Расстегивать кобуру он не стал. Если в квартире гостят люди из «ночной стражи», сопротивление не имеет смысла, если же заглянул кто-то из своих, оружие тем более не пригодится. Вот только кому Краузе давал хотя бы устное разрешение посещать свое скромное жилище в отсутствие хозяина? Вроде бы никому. Значит, «стража»?
