Мартина Фогеля засекли еще за пять секторов до торговых причалов. Ориентировка запрещала простым гражданам следить за разыскиваемым субъектом, но среди добровольных помощников нашелся сотрудник ГСП на пенсии, который игнорировал запрет, заявив, что «тайные агенты бывшими не бывают». Он пропас Фогеля почти полсектора и торжественно передал «ведомого» в целости и сохранности действующим агентам ГСП.
Для шпиона Фогель вел себя достаточно свободно, даже нагло. Ни разу не бросил взгляд в какую-нибудь зеркальную витрину и не сменил маршрут. Но это вовсе не означало, что Мартин невиновен, скорее, говорило о его полной уверенности в надежности легенды и алиби.
Краузе распорядился не задерживать представителя на посту перед входом в сектор и с интересом пронаблюдал, как Фогель расслабленной походкой профессионального бездельника идет к своему «авизо». Мартин не был вооружен, и старший инспектор решил взять его без лишнего шума и заломленных рук. Когда Фогель поднялся по трапу и остановился перед сканером, Альфред просто подошел сзади и негромко поздоровался.
– Добрый вечер, герр Фогель.
Представитель «Юнкера-Д» заметно вздрогнул, чуть втянул голову в плечи и воровато оглянулся.
– Здравствуйте, старший инспектор.
– Вы снова собрались на Юнкер? Не слишком ли дорогая привычка всегда ночевать дома?
– Я не собирался улетать, герр Краузе, – Фогель замял край куртки. – Я… хотел кое-что взять с корабля. Кое-какие документы.
– Да, конечно, – Альфред сочувственно кивнул. – Жаль срывать вам планы, герр Фогель, но придется. Вы предпочитаете наручники или пообещаете вести себя смирно?
– Я… арестован? – Фогель нервно сглотнул.
– Задержаны, – Краузе кивнул агентам. – Проводите.
– Я гражданин Юнкера! – быстро приходя в себя, возмутился Фогель. – В чем вы меня подозреваете, инспектор, потрудитесь объяснить!
– Старший инспектор Краузе, – спокойно поправил Альфред. – Вы подозреваетесь в шпионаже, герр Фогель. Груббер, наручники!
– Не надо! – сориентировался Мартин. – Я всё понял, иду с вами добровольно. Мне скрывать нечего.
– Похвальная выдержка и достойное мужество, Фогель, – одобрил Краузе, – вас готовили хорошие инструкторы.
– Никто меня не готовил, – Мартин заложил руки за спину и спустился с трапа. – Творите тут черт знает что! Полный… произвол! Но это вам с рук не сойдет. Я могу позвонить послу?
– Из участка, – Краузе остался на трапе. – Груббер, поместите задержанного в «черный ящик» и до моего возвращения не пускайте к нему никого, даже наших. Ясно?
– Да, шеф!
– Я боюсь темноты, – предупредил Фогель, угрюмо взглянув на Альфреда. – Клаустрофобия обостряется.
– Это образное выражение, – успокоил Краузе. – «Черный ящик» – светлое, но тщательно экранированное помещение, в котором не работает связь и шпионская аппаратура. Русские называют его «аквариумом», так вам понятнее?
– Дешевая провокация! – Мартин презрительно фыркнул.
– До встречи, – Краузе повернулся к конвою спиной и принялся вводить в замок-сканер «авизо» универсальный код ГСП.
Ему не то, чтобы позарез требовалось попасть на борт кораблика и провести там обыск, с этим можно было повременить или поручить досмотр кому-то из людей Груббера. Нет, Альфред преследовал другую цель. Фогеля нужно было сбить с толку. Помчись обрадованный поимкой шпиона Краузе вприпрыжку впереди конвоя, Мартин мог проникнуться осознанием собственной значимости и обрести дополнительную мотивацию к сопротивлению. А вот спокойный до равнодушия тон, проволочки и недомолвки обязательно заставят Фогеля нервничать и накручивать всякие мысли, что нарушит его душевное равновесие и значительно снизит порог стойкости. Неопределенность – еще та пытка.
Навигатор судна принял код, но разблокировал люк не сразу, будто бы неохотно. На борту «авизо» царили образцовый немецкий порядок и чистота. Альфред прошел по маленьким, но удобным отсекам и внимательно осмотрелся в поисках чего-нибудь подозрительного. Кораблик был почти новым и потому никаких «хозяйских» модернизаций в интерьере не наблюдалось. Краузе заглянул под пилотские кресла, затем в резервную капсулу и в рундук с аварийным комплектом. Обычно самодельные тайники устраивались в этих местах. Все было чисто. Альфред еще раз прошелся по рубке, проверил базовые показания навигатора и, пользуясь случаем, неспешно оценил новый дизайн интерьера малотоннажной посудины от «Даймлер-Ганза».
«Честно говоря, на любителя. За такие-то деньги…» Чистые линии, анатомические кресла, строгая цветовая гамма и пресловутые «мягкие пластики в отделке», о которых с упорством маньяков твердят авторы сетевых статей про авиакосмические новинки – все вроде бы на месте, расположено функционально и выглядит недешево, но как-то банально и бездушно. Скучно, одним словом, хоть и с «мягкими пластиками». Краузе потрогал обивку. Действительно, мягкий пластик, но чем он так уж принципиально отличается от твердого, непонятно. Тем, что, будучи новым, уже выглядит каким-то несвежим, засаленным? А вот строгая цветовая гамма: черно-серая отделка с красной подсветкой, это да, это привыкшему к черным свастикам на красных флагах уроженцу Эйзена по душе. Гамма заката на фоне надвигающейся грозы, углей на пепелище, брызг крови в ночи. Очень жизнеутверждающе. Мечта вампира, а не интерьер с подсветкой. Альфред похлопал напоследок по спинке пилотского кресла (удобного, тут сарказм неуместен) и покинул борт «авизо». Кораблик был чист, как Альфред и предполагал. Агенты вроде Фогеля не оставляют улик, не тот класс, чтобы допускать элементарные ошибки.
Краузе почувствовал, как кривая настроения ползет вверх. Фогель именно тот, кто нужен, без сомнений! Можно докладывать Штрауху прямо сейчас, даже не тратя времени на допрос герра Фогеля в уютном подвале полицейского участка.
Альфред представил, как довольный комиссар бурчит, не глядя на подчиненного, что-нибудь вроде: «Можете, Краузе, когда захотите», – и, открыв в компе политический файл старшего инспектора, делает пометку «поощрить». На благодарность в виде личного «авизо» производства верфей «Даймлер-Ганза» рассчитывать глупо, даже простенький эйзенский «Раумваген» не светит, но и обычная премия лишней не будет.
Старший инспектор покинул сектор через ворота главного поста и направился к служебному лифту. У выкрашенных в черный цвет дверей, кого-то явно поджидая, топтался бодрый сухощавый старичок. Краузе хотел было пройти мимо, но старичок, завидев инспектора, оживился и вывернул лацкан застиранной коричневой куртки. Альфред заметил «собачью метку» и предположил, что этот дедушка тот самый «бывший», обнаруживший Фогеля в пяти секторах от причалов.
– Здравствуйте, коллега, – старичок отвесил церемонный поклон.
– Добрый вечер, герр…
– Рихтер, отставной комиссар ГСП.
– Очень рад, – Краузе в знак уважения обозначил стойку смирно и щелчок каблуками. – Старший инспектор Краузе. У вас ко мне дело?
