— Почему ее увозят не из приемного отделения, а из
какого-то… подполья?
— Понятия не имею, — пожала плечами медсестра и,
погрозив ему пальцем, напомнила: — Вы мой должник!
И исчезла в полумраке коридора. Шургин выскочил на улицу и,
сделав страдальческое лицо, бросился к носилкам, которые как раз заталкивали в
машину «Скорой помощи». На носилках лежал кокон, на создание которого ушли
километры бинтов. Голова тоже была забинтована, и только узкие щели
обеспечивали приток воздуха к невидимым рту и носу пациентки.
— Диана! Дианочка!
Санитары отпихнули его, а тощенькая рыжая врачиха,
прижимавшая к груди папку с бумагами, замахала руками и затопала:
— Вы что, молодой человек, с ума сошли? Вы ей
навредите! Она под капельницей!
— Это ведь Диана Звенигородская? — разбавив голос
слезами, уточнил Шургин. — Это ведь моя Диана?
Врачиха оторвала от груди папку и заглянула в нее, как будто
сомневалась в том, кого перевозит.
— Да, голубчик, это Звенигородская. А теперь отойдите в
сторонку.
— Вы уверены? — еще раз спросил он.
Потому что сам-то он был уверен в обратном. Из двух белых
тубусов, ответвлявшихся от забинтованного ствола, выглядывали лишь кончики
пальцев, но этого оказалось достаточно, чтобы сообразить, что к чему. Когда
карьеристочка сегодня напала на него в коридоре, он обратил внимание на ее
ногти — довольно длинные, округлые, покрытые ядовито-красным лаком. И позже, в
кафе, она, помнится, держала в руках меню, а эти ногти казались на фоне белой
обложки кровавыми отпечатками пальцев.
У той женщины, что скрывалась под бинтами, ногти были
короткими, и на них виднелись остатки розового лака. Цвет лака был другим,
нежным — никаких следов красного.
Итак, возле кафе на Диану напали. Вероятно, те самые люди,
которые взорвали машину ее мужа. По крайней мере, это логичное предположение.
Нужно сообщить о своем открытии следователям, которые ведут дело о покушении на
Дениса Звенигородского. Милиции следует знать, что жена бизнесмена пропала, и
выяснить, кого вместо нее отвезли в частную клинику.
Придется сделать анонимный звонок. Если сейчас появиться в
поле зрения правоохранительных органов, они мгновенно навешают на тебя всех
собак. Естественно, заподозрят в причастности. Начнут ковыряться в твоем
бизнесе и доставать клиентов. И ты вляпаешься в это дерьмо с покушением на
убийство по самые уши.
Он нашел подходящий таксофон, обернул руку платком и проинформировал
дежурного по городу о своих подозрениях.
— Сегодня… это… взорвали машину Звенигородского.
Говорят, что его жена попала в аварию. Так вот, значит, это все враки. Ее
стукнули по башке перед кафешкой возле конторы, где она работает. Загрузили в
машину и увезли. А в больницу засунули совсем другую бабу. Забинтовали и
засунули. Если хотите — проверьте.
Он повесил трубку, размотал платок и промокнул им лоб.
Потом, не оглядываясь, дошел до входа в большой магазин и смешался с толпой.
Наверное, надо было что-то делать, но Шургин понятия не имел
—что. Пожалуй, если бы он своими глазами видел, как карьеристочке заломили руки
за спину, заткнули рот кляпом, бросили в черный автомобиль, человеческое
возмущение подсказало бы ему путь, по которому следует идти. Но он ничего не
видел. Он мог только строить предположения. Первым пунктом шло, например, вот
такое: Диана заплатила киллеру, который прикончил ее мужа. И решила скрыться с
деньгами — возможно, общими семейными накоплениями. Липовая авария, изуродованное
тело женщины, которую по ее страховке кладут в частную клинику. Возможно, там
бедняжка и умрет. И будет похоронена в закрытом гробу — оправданием являются
ожоги и увечья. А настоящая Диана начнет новую жизнь на новом месте — скорее
всего, там, где круглый год солнечно и пахнет пряностями.
Телефонный звонок застал его врасплох.
— Привет, Палыч, — сказала трубка сочным голосом
Алекса Душкина. Шургин мгновенно узнал эту наглую интонацию и закатил
глаза, — У меня тут дилемма, как у Гамлета. Он тоже мучился вопросом: что
делать?
— Откуда у тебя мой телефон?
— Узнал у дяди, — быстро ответил тот.
— Врешь.
— Ну, вру. Секретарша дядина дала. У нас с ней теплые
отношения.
— Чего тебе надо?
Шургину вообще не хотелось вести с этим типом какие бы то ни
было переговоры. Он решил, что сейчас Душкин предложит ему найти снайпера,
который выпускает в него царапающие пули. И ошибся.
— Я возле дома Дианы, — заявил тот.
— Что ты там делаешь?
— Хотел отвезти сумочку и передать лично в руки. У меня
виды на эту девушку, ясно тебе?
— И?
— Дома никого не оказалось, я сел в машину, но не успел
отъехать, как увидел того типа из кафе.
Шургин мгновенно сделал стойку.
— С белой мордой?
— Ну да. Он пошел наверх, думаю, сейчас спустится. Хочу
набить ему рожу. Пусть скажет, где Диана. Он ведь вышел прямо перед ней? И тоже
исчез, верно?.
— Не смей его трогать! — рявкнул Шургин. — Не
сейчас, только не сейчас. Ты должен следить за ним. У тебя с мобильным
телефоном все в порядке? Он не разряжен? И деньги на счете есть?
— Я же не голодранец! — важно ответил
Алекс. — Значит, следить, говоришь?
— Я поеду за вами. Ты сориентируешь меня, ясно? Я
перезвоню тебе через несколько минут — твой номер записался в память моего
сотового. Только не отключайся.
Шургин нажал на кнопку и уже хотел было сунуть сотовый в
карман, когда тот издал длинный жалобный писк и издох. Несколько секунд он тупо
смотрел на него и лишь потом изверг из себя первое проклятие. Зарядное
устройство лежало дома в ящике письменного стола. До дома было тридцать минут
езды. Он мог бы позвонить Душкину из таксофона, но чтобы узнать номер, нужно
сначала вытащить его из своего мобильника, для чего опять же следует ехать
домой. То, что Невредимов ему не поможет, Шургин знал наверняка.
Захар Петрович, как и он сам, не захочет влезать в дело,
связанное с покушением на убийство бизнесмена Звенигородского. И не позволит
втянуть в него своего племянника. Шургин нажал на газ, и машина сорвалась с
места. Остается только молиться, чтобы этот супермен Алекс не занялся
самодеятельностью и не испортил все дело.
* * *
Она возненавидела его с того самого момента, когда он при
всех назвал ее дамочкой. На большом совещании, где сидели люди, чье доверие она
всеми силами старалась завоевать!
— Тут дамочка хочет высказаться.
Он был высокий и крепкий на вид, с тем снисходительным
выражением на лице, которое присуще всем самовлюбленным мужикам. Мощный лоб,
ленивые глаза, медленная улыбочка — Диану бесило в нем все абсолютно. И не
только ее.
