Он на секунду зажмурился.
– Мы даже не сможем родить ребенка, который однажды унаследует «Мейвуд корпорейшн».
– Мы сможем усыновить даже нескольких малышей, которые однажды возглавят компанию «Гианополос». Ты назовешь ее «Гианополос и сыновья». Или дочери.
Из его груди вырвался странный страдальческий стон.
– Готов поклясться, что боги сыграли со мной злую шутку.
У нее упало сердце.
– То есть Афродита – это, по сути, чудовище?
– Нет, Рейна. Твой дедушка оставил тебе наследство, которым ты не можешь пренебречь.
– Я и не собираюсь. Но ты делаешь ошибочные выводы. Разница между нами в том, что не я возводила «Мейвуд корпорейшн» собственными руками. Я ничего не сделала, чтобы сто лет назад создать ее с нуля. Я получила даром плоды тяжелого труда, который начат моим прапрадедушкой. Вот и все. А ты вместе с братом создал свою империю из ничего. Она – результат ваших ежедневных многолетних трудов. Она – ваш памятник родителям, вашему отцу, который научил вас самому главному в жизни.
– К чему ты клонишь? – проговорил он.
– К тому, что ты не сможешь бросить своего брата и ваше дело и переехать ко мне в Калифорнию. Ты не захочешь, и я не захочу. Кроме того, летать туда и сюда, жить неделю здесь, неделю там – тоже плохая идея. Просто нелепая. И поскольку я не хочу с тобой банальной интрижки, остается жить нам здесь вместе, пока я тебе не надоем. Я, конечно, лучше бы вышла за тебя замуж, но если ты не готов на это пойти, то я буду твоей любовницей и смирюсь с этим. Пока я нужна тебе, ничье мнение не имеет значения.
– Оно имеет значение, – произнес он почти сердито.
– Значит, раз, по-твоему, нашу проблему никак не разрешить, то мне пора возвращаться в Калифорнию? Если я правильно поняла тебя, то так тому и быть. – Она повернулась и взяла свою сумку.
– Куда ты?
– Хочу надеть купальник и поплавать в твоем бассейне. Мне надо потратить калории после такого плотного и вкусного обеда. Спасибо, что позволил мне увидеть места твоего детства. Для меня это очень много значило. Скажи, когда будешь готов закончить свой отпуск и вернуться назад к делам. Я соберусь в тот же момент.
Он пошел следом за ней до ее спальни.
– Ты останешься до возвращения Хлои?
Значит, он и правда настроен поскорее вернуться в Афины?
– Не хочется огорчать ее родителей, – ответила она через плечо и бросила сумку на кровать.
– Хочешь уехать утром? Я вызову вертолет.
Она продолжала стоять к нему спиной.
– Поступай, как удобнее тебе. – Расстегнув сумку, она достала купальник.
– Не надо так, Рейна!
– Не надо как?
– Ты сейчас говорила не подумав. Никто из твоего окружения не бросает все лишь потому, что любимый человек живет по другую сторону океана.
Она резко втянула в себя воздух.
– Я готова на это, но ты слишком мало меня знаешь, чтобы понять. Если я даже уеду из Калифорнии навсегда, то все равно деньги будут поступать на мой счет, который открыл для меня дедушка. Большую часть этих денег я отдаю на разработку новых лекарств от рака желудка и болезней сердца. Со мной всегда можно связаться по телефону, если глава какого-нибудь департамента захочет обсудить возникшую проблему. Я уйду с поста исполнительного директора, но дела не заброшу. Если потребуется согласовать что-то, провести голосование и понадобится мое личное присутствие, я просто прилечу туда. Все совсем несложно.
Он стоял в дверях, машинально сжимая и разжимая пальцы.
– А твое имение? Ты захочешь навсегда бросить свой родной дом?
Она вскинула подбородок:
– Я еще до того, как узнала о предстоящей свадьбе Хлои, решила купить себе квартиру в городе, а имение и дом перестроить в больницу. Одно крыло для сердечных больных, другое для больных раком желудка. Больница для пациентов, о которых некому позаботиться. Когда я вернусь в Кармель, то сразу же этим займусь.
– Ты готова от всего избавиться и жить в обычной квартире? – выговорил он недоверчиво.
– Я сказала дедушке, что хотела бы сделать так после его смерти. И он благословил меня. Мне имение не нужно. Если я там стану каждый день ночевать в другой комнате, то это займет целый год.
Она рассчитывала услышать смех, но его лицо осталось непроницаемым.
– Посмотри на свою виллу. Она идеального размера для тебя. Потому она так мне понравилась. А в пентхаусе мне труднее было тебя представить.
– Мы с Вассо пользуемся им по необходимости, если дела надолго задерживают нас в Афинах.
– Тогда понятно. А где живет Вассо?
– На вилле, примерно такой же, как эта, в Логосе. Она стоит на берегу моря, с краю деревни.
Она моргнула.
– Видишь? Ему тоже не нужны для счастья сотни футов метража. Почему ты считаешь, что я другая?
– Но здесь для тебя все чужое.
Она начала уставать от его возражений.
– Потому, что я никудышный лингвист? Да, я знаю только двенадцать слов, и те плохо выговариваю, но я буду учиться. Так же, как ты выучил английский.
– Мы выучили его только ради того, чтобы успешнее шел бизнес.
– Ну а я выучу греческий ради нашей совместной жизни.
– Но чем ты будешь здесь заниматься?
– Если ты откроешь новый магазин на Антипаксосе, я могла бы помогать тебе управлять им. Если ты наймешь еще одного служащего, я смогу учиться греческому у него.
Он покачал головой:
– Эта работа не для такой женщины, как ты.
– Акис, у тебя странное представление обо мне. Я сделана из плоти и крови, и мне, как всем прочим, нужно работать. Думаю, это будет интересно. Твои мама и папа работали же вместе.
– Но это совсем другое.
– Почему?
– Потому что ты физик!
– Я занимаюсь не только одной физикой. Я еще опытный аквалангист и даже могу вести занятия с туристами здесь, на острове.
– Ты не упоминала об этом, – упрекнул он.
– Просто к слову не пришлось.
– Рейна, давай говорить серьезно. Ты здесь соскучишься до смерти.
– Нет, если ты вечером будешь приходить домой ко мне.
– Я не смогу находиться с тобой все время.
Его слова прозвучали как окончательный приговор. Из ее горла вырвался нервный смех, похожий на предсмертный крик.
– Я надеялась, что так сильно буду нужна тебе здесь, что мне удастся тебя убедить. Но не вышло. Ты победил. Может, ты вызовешь свой вертолет прямо сейчас и мы успеем вернуться в Афины еще засветло. А я позвоню Хлоиным родителям и предупрежу их.
