– Да и фиг с нею, – буркнул Панкрат. – Ты лучше скажи, есть ли у тебя догадка, у кого Ходок менял бумаги на дурь.
– Рустам совершенно точно был знаком с Цельсием, – ответил я. – Цельсий – известный барыга из Коврова, который промышляет выпивкой и наркотой. Правда, ума не приложу, зачем ему могли понадобиться бумаги «Гегемонии». Но ты спросил, а я назвал тебе самого вероятного продавца героина, у которого Рустам мог его приобрести.
– И сколько, по-твоему, сегодня стоит полцентнера «герыча»?
– Гораздо меньше, чем в старые времена. Нынче никто не станет преследовать тебя за его хранение, перевозку и продажу, и тебе не надо платить уйму взяток ментам и чиновникам. Ну, если, конечно, ты не сунешься в некоторые города и фортеции, где барыг вроде Цельсия, мягко говоря, недолюбливают. Но если ты доставишь такой груз в правильное место, то можешь сорвать неплохой куш. Проблема в том, уедешь ли ты потом оттуда с наваром. Потому что места эти пользуются у нормальных чисторуких дурной славой. И там людям вроде нас – тем, что за плату отстреливают бандитам головы, – надо тщательно присматривать за своими головами, чтобы тоже невзначай их не лишиться.
– А что скажет Цельсий, если два честных бродяги вернут ему партию «герыча». Ту, которую они… ну, скажем, случайно нашли на дороге, возле растерзанного копателями трупа?
– Уверен, Цельсий будет этому сильно обрадован, – предположил я. – Вот только легенда со случайно найденным трупом у нас не прокатит. Во-первых, Цельсий свой товар от чужого с закрытыми глазами отличит. И легко вспомнит, какую партию наркоты когда фасовал и кому ее затем втюхал. А, во-вторых, он знает, что мы с Ходоком знакомы. Однажды я работал на кореша этого барыги, с которым меня свел Рустам. С другой стороны, если мы все же рискнем вернуть Цельсию героин, рассказывать ему о наших с Рустамом разборках тоже нельзя. Я пока затрудняюсь ответить, как сделать, чтобы наше вранье звучало для ковровского наркобарона максимально убедительно. Одно скажу точно: коробку с бумажками он не получит. Ты же согласен со мной, что будет гораздо справедливее передать ее нашему другу из Пенджаба. Разумеется, безвозмездно.
– А то! – закивал Панкрат. – Скажу больше: мы с тобой окажемся конченными сволочами, если не сделаем этого!
– Ну, может, и не конченными, хотя обычной сволочью мне тоже быть не хочется… Ладно, ты пока подровняй холмик, а я пойду выломаю пару штакетин и сколочу из них крест. Пускай Ходок не был мормоном, но в бога он, кажется, верил. Так что окажем ему последнюю почесть, раз уж хороним его не на освященной земле…
Мы не видели, чем конкретно занимался Равиндер в наше отсутствие. Но за те полчаса, что мы докапывали могилу, он развернул в доме кипучую деятельность. Весь зал был застелен картами, из которых сикх, кажется, пытался составить единую карту региона. Судя по тому, что в собранном им, гигантском «паззле» не было пробелов, его работа увенчалась успехом. И сейчас он ходил над картами с фонарем и, сверяясь с трофейной тетрадью, записывал что-то карандашом на отдельный листок бумаги.
– И как успехи? – поинтересовался я у «картографа», который так увлекся работой, что даже не заметил, как мы с Ананасом вернулись в дом. – Узнал что-то новое о сестре?
– Что? – встрепенулся Сингх. – А, вы о Шармиле… Да как сказать… Отследить пути Альфы таким способом не удается, потому что Царица Копателей не передвигается циклическим маршрутом. Есть десятка два объектов, где она появляется. Но вот когда она там бывает и как долго задерживается – загадка, потому что над объектами не написаны даты. Очень досадно!
– Постой-ка! – Я снял шляпу, повесил ее на вбитый в стену гвоздь и присел над ближайшей картой. – Что такое – циклический маршрут? И с чего ты вдруг взял, что Шармила должна бегать по Москве кругами?
– Не кругами, – поправил меня Равиндер. – Точнее, не обязательно кругами. Видите ли, господин Степан, если мы возьмем того же Омикрона и отыщем все его отметки на картах, то обнаружим под каждой из них дату. Неточную: только месяц и декаду. Вот, например… – Сикх присел рядом со мной и указал карандашом на букву «О», нанесенную на карту неподалеку от Вязьмы. – Вот, например, тут написано: «Омикрон, втор. дек. марта». – А вот тут… – Карандаш переместился по карте севернее, в направлении Ржева. – А вот тут, как вы можете заметить…
– «Омикрон, тр. дек. марта – перв. дек. апреля», – прочел я под указанной отметкой. – Без сомнения, это означает, что однорукий был в Вязьме в середине марта, а примерно через десять дней достиг Ржева. А дальше…
Я поискал глазами следующую «О», но на этой карте она отсутствовала.
– Если верить отметке, во второй декаде апреля ваш инвалид был под Торжком, – подсказал Равиндер, указав на соседнюю карту. – Затем – под Клином, а к началу мая достиг Москвы. Но уже во второй декаде мая он выдвинулся в сторону Тулы. И так далее, пока в конце августа снова не вернулся в Москву.
– Отлично! Пусть так! – Я вскинул руки, давая понять, что выслушал достаточно топографических подробностей и теперь желаю перейти к сути вопроса. – Омикрон гуляет по миру – это понятно. И если возле каждого города, где он побывал, указан лишь месяц, значит на следующий год в то же самое время он снова появляется в тех же местах?
– Да, господин Степан, – кивнул пенджабец. – Маршрут Омикрона запутан, но он цикличен. Его траектория похожа на неровный четырехлистный цветок. Прежде чем начать обход заново, поводырь описывает по миру четыре петли, выходя из Москвы и снова возвращаясь в нее. Эти «лепестки» не ориентированы строго на север, юг, восток и запад. Зато длительность каждого путешествия равна приблизительно трем месяцам. Неизвестно, выбивался ли однорукий хоть раз из графика. Но даже если так, видимо, он каким-то образом компенсирует свои опоздания.
– Весьма впечатляющая теория, – заметил я. – К тому же ее легко проверить. Если ты прав, значит, согласно картам, в первой декаде ноября Омикрон должен находиться либо в Кирове, либо в Котельниче, либо неподалеку от них, так?
– Так и есть – Котельнич! Откуда вы узнали? – закивал Сингх. Но тут же спохватился, поняв, в чем дело. – А, ну да, конечно – ваши жена и сын… Извините, я должен был сам об этом догадаться.
– Все в порядке, не бери в голову, – отмахнулся я. Равиндер знал историю гибели Алены, Антошки и моих цирковых товарищей лишь в общих чертах и был не в курсе, где это произошло. Что ж, теперь он прояснил для себя и такую подробность. – Лучше скажи мне вот что: где Омикрон находится в настоящий момент и куда направляется.
– Первая декада сентября… – Пенджабец окинул взором разложенные на полу карты, ища нужную. – Первая декада… Ага, вижу: это Углич! Затем – Вологда, после нее – Великий Устюг.
– Замечательно! – оживился я. – Если заехать в Ковров и избавиться там от героина, наркобарыги в знак благодарности набьют нам багажник продовольствием и патронами. Этого хватит, чтобы пару-тройку месяцев посвятить охоте на Омикрона, больше ни на что не отвлекаясь… Хотя, конечно, это уже мое личное дело. Ну а ты что для себя решил? Уже придумал, как будешь действовать, когда доберешься до Москвы?
