– Сейчас про бандитов фильмы крутят, – глянул на Леру сержант Свистун. – Они там чуть ли не герои. А я бы для таких, как ты, кино про Шило снял, с самого начала. Как он беспризорником был. Потом, как к карманникам пристал. Деньжата у него краденые водились. Рестораны, девки гулящие, вино, тюрьма, братва. А в итоге – человек-ноль. Без дома, без семьи, больной, грязный, вшивый и сдохнет под забором.
24
Милицейская машина долго петляла по городу. Наконец, проехала мимо частных домиков и остановилась у синих ворот. К ним примыкало круглое, похожее на крепостную башенку, здание, в котором располагалась массивная дверь со смотровым глазком и кнопкой звонка. Влево и вправо тянулся высоченный кирпичный забор.
– Это что, тюрьма? – испугался Лера.
– Да нет, – успокоил его сержант, нажимая кнопку.
– Приёмник-распределитель для несовершеннолетних.
Посидишь здесь, подождёшь, пока тебя домой заберут.
Детский приёмник встретил Леру подозрительной тишиной. В длинном коридоре сержант завёл его в первый же открытый кабинет. Там за письменным столом сидел мужчина в чёрной одежде.
– Вот, товарищ инспектор, – легонько подтолкнул Леру вперёд Свистун. – Задержан на железнодорожном вокзале. ехал без сопровождения взрослых в неизвестном направлении.
Чёрный инспектор просмотрел поданные ему сопроводительные документы и поднял на сержанта строгие глаза.
– А где определение суда? – спросил он.
– В течение трёх дней сделаем, товарищ старший лейтенант, – браво заверил Свистун, понемногу отступая к выходу.
Только теперь Лера рассмотрел на плечах чёрного инспектора такие же чёрные погоны.
– Зачем ты, Валерий, из дому ушёл? – спросил офицер, когда сержант, потрепав Леру по голове, удалился.
Лера только плечами пожал. Не рассказывать же, что у них с Шуркой есть настоящая военная тайна, о которой ни сказать, ни написать никому нельзя. О том, что из-за этого он шифровал письма, а его за бандита приняли. Даже бабушка не поверила, обидела. Вот и бежит он к единственному другу. Только Шурка знает, что он не врёт, и что он не бандит, а наоборот, честный человек. Не говорить же об этом первому попавшемуся инспектору. Пусть он даже и старший лейтенант. Но инспектор, которого звали Сергей Иванович, так ловко повёл беседу, что Лера вскоре, сам того не замечая, всё о себе рассказал.
– Что за секрет такой? – добрался Сергей Иванович до самого главного. – Пустяк какой-нибудь, вроде фантиков?
Лера потряс головой.
– Не могу, это не моя тайна, а военная.
– Ладно, – вздохнул печально инспектор и поднялся. – Пойдём со мной.
И он завёл его в соседнее помещение, над дверями которого висела скромная табличка «Санпропускник». Там его уже ждали. Это была ласково улыбающаяся крепенькая старушка в больничном халате.
– Вот, Антоновна, – подвёл инспектор к ней Леру. – Принимай героя.
– Садись, голубчик, – показала Антоновна на стул.
Лера глянул и обомлел. Над сиротливо стоящим табуретом нависал железный ящик с тумблерами, шкалами и двумя ярко горящими лампами. «Электрический стул, – испугался Лера, видевший нечто подобное в одном американском фильме. – Неужели пытать будут?». Словно в подтверждение, старушка Антоновна закатала рукава. Лера глянул на выход. Там стоял, преграждая путь, инспектор. А окно закрывала узорчатая решётка. Не удрать. И тут над головой кто-то завыл истошным нечеловеческим голосом.
– Не подходи! – пронзительно визжал невидимый мальчишка. – Пусти! А-а-а!
25
Лера посмотрел на широкие двери с круглым окошком, занимавшие едва ли не всю противоположную стену комнаты. ему показалось, что крики исходят оттуда. На самом деле, они долетали отовсюду и в первую очередь – из крошечного вентиляционного отверстия под потолком, на которое Лера не обратил внимания.
Антоновна переглянулась с инспектором.
– Опять Пашка взбесился, – озабоченно сказал Сергей Иванович. – Пойду, гляну, в чём дело.
Не успел Лера обрадоваться, что они остались вдвоём, а старушка уж предупредительно закрыла входную дверь. В голове Леры закрутилась лихорадочная мысль: как спастись, куда бежать? По всему видно, это настоящая пыточная, а не санитарный пропускник. Просто название зашифровали. А на самом деле, это что-нибудь типа… Он на мгновение задумался и похолодел от неожиданного предположения.
«Ну, точно, «сан» и «пропускник» – значит, сандалить и пропускать». Лера тотчас представил, как старушка надевает сандалии и бьёт его ногами, словно заправский каратист из боевика. Поэтому, когда Антоновна вновь повернулась к нему, он отступил в угол и занял круговую оборону.
– Не буду! – заявил твёрдо, решив ни за что на свете не выдавать военной тайны.
– Они же тебя закусают, – неподдельно расстроилась Антоновна.
– Кто закусает?
– Зверьё это.
Лера покосился на широкие двери с окошком. Значит, там звери. Наверное, собаки бешенные или волки.
– Всё равно не скажу, – не сдавался он.
– Что не скажешь? – удивилась старушка.
«Какая хитрая, – догадался Лера. – Хочет, чтобы я ей рассказал про то, про что рассказывать не хочу».
– Не скажу то, про что сказать нельзя, – нашёлся он.
Антоновна добродушно махнула рукой.
– Ну и не говори, – разрешила она, – только голову мне покажи. Посмотрим, есть у тебя там вша или нет. А то ведь это зверьё жизни не даст, закусает.
– А, – неожиданно понял Лера, о чём с самого начала вела речь старушка.
Конфузливо улыбаясь, он выбрался из угла.
– А что там? – спросил всё же про широкие двери с круглым окошком.
– Это прожарка, – стала рассказывать Антоновна, попутно обследуя его шевелюру. – Насекомое на теле обнаружил – одежду туда вешай. Там она при большой температуре жарится. Такая жарища, что вся вша, что есть в одежде, дохнет.
– А лампочки эти зачем? – кивнул Лера в сторону «электрического» стула.
– Не дёргайся, – схватила его за голову старушка, словно боялась, что голова сорвётся и удерёт. – Лампочки на электрощите предупреждают, что прожарка работает.
Вшей у Леры, конечно же, не обнаружили. Потом он разделся и долго мылся в душевой. А когда вернулся чистый и распаренный, ему вместо его одежды выдали спортивный костюм.
– Побегай пока в этом, – сказала Антоновна. – Выбывать будешь, в своё переоденешься.
Лера хотел попросить, чтобы ему отдали его верную металлическую расчёску, но тут неподалёку громко хлопнули двери. Чьи-то ноги дробно пробежали по коридору, и в санпропуск ник ворвался подросток в камуфляжной форме. Одной рукой он прикрывал левый глаз.
