– По-твоему, атакой бахоров на дворец градоправителя командовал Чернее Ночи? – Ван Бьер не стал ни подтверждать слова Бестии, ни отрицать их. – Ты в этом уверена? Почему их вождем не мог быть простой наемник, как и они сами?
– Это Вирам-из-Канжира собирал в Иль-Гашире армию, а не кто-то другой. Сведения абсолютно точные. – Канафирка вновь непроизвольно шевельнула больной рукой и поморщилась. – И кому еще, как не ему, командовать бахорами вчера? А кто мог бы стоять у него за спиной, мы с тобой только что выяснили. Блестящий ход со стороны Капитула Громовержца. Сначала убить пятерых членов Торгового совета и его главу – сделано! Потом объявить еще пятерых его членов убийцами и казнить их – почти что сделано! Ну а двух самых трусливых оставить на постах для соблюдения законности, но лишить их всякой власти – тоже сделано! И, главное, народ не только не возмущен этим произволом, но еще и в ноги Илиандру кланяется. Ведь он теперь – настоящий герой! Тот, кто привел во дворец подмогу и убил убийц гранд-канцлера. А затем нашел по горячим следам нанимателей этих убийц. Превосходная работа, ты не находишь?
– Видал и получше, – хмыкнул Баррелий.
– Ну как бы то ни было, дело осталось за малым – устранить наследников сира Гилберта и присвоить его состояние, – продолжала Бестия. – Законы Дорхейвена разрешают отбирать в городскую казну чье-либо имущество, если на него не претендуют наследники. В случае с сиром Гилбертом все обстоит для Илиандра весьма удобным образом. Несколько лет назад дочь гранд-канцлера сама отказалась от своей части наследства, подписав все необходимые документы. Так что между курсорами и этим богатством теперь стоит лишь двенадцатилетний Шон Гилберт-младший. Который, как известно, сегодня ночью так неудачно для Капитула пропал без вести.
– Почему неудачно? Что мешает Капитулу предъявить народу изуродованный труп другого ребенка? И сказать, что это и есть сын градоправителя, над которым долгое время издевались заговорщики?
– Конечно, Илиандр на такое способен, – согласилась Вездесущая, – но тут есть одна загвоздка. Основное состояние сира Гилберта хранится в Вейсарии. А к тамошним банкирам с одним лишь изуродованным детским трупом не поедешь. Вейсарцы потребуют кроме свидетельства о смерти единственного наследника пароль для доступа к хранилищу и ключ от него. Если же их не будет, волокита с передачей новым властям Дорхейвена богатства прежнего гранд-канцлера затянется на годы. Или даже на десятилетия. Что, сам понимаешь, Илиандра вряд ли устроит.
– А кто сказал, что он уже не владеет ключом и паролем?
– Симон де Лораш и Геномо Эривал – те члены Торгового совета, которые продались Капитулу, – разослали сегодня дорхейвенским королям воровского мира тайные депеши. А в них обещана крупная награда тому, кто вернет вейсаркий ключ сира Гилберта нынешним властям города. Так что с ключом у них не выгорело – тот явно пропал во время ограбления дворца. И теперь они надеются, что он всплывет у теневых скупщиков вместе с другим украденным добром. Или, что тоже не исключено, ключ исчез вместе с Шоном. Который помимо этого может знать и банковский пароль. Короче говоря, Капитул рвет и мечет, переворачивая город верх дном. И с теми силами, что Илиандр бросил на поиски, не удивлюсь, если ему в конце концов повезет.
– А Капитул не подозревает, что и ребенка, и ключ мог украсть сам Вирам-из-Канжира?
– Сам Вирам – маловероятно. С какой стати ему вести двойную игру и ссориться со своими нанимателями? Наверняка они и так щедро с ним расплатились. Но в его отряде хватало отъявленного сброда, который если и подчинялся ему, то лишь пока не дорвался до наживы. Есть подозрение, что Чернее Ночи своими руками убил многих сорвавшихся с цепи бахоров еще до того, как во дворец прибыли храмовники и стража. Говорят, что по тамошним коридорам будто сам Гном верхом на Трехглавом Волке пронесся.
Ван Бьер посмотрел пленнице в глаза. Знала ли она, что он несколько недель жил во дворце в качестве наставника сына гранд-канцлера? Если знала, то она без труда догадается о том, кто помог Шону Гилберту-младшему сбежать от убийц. Вот только признаваться в этом Бестия не станет. Побоится, что кригариец свернет ей, такой догадливой, шею, дабы она не выболтала никому его секрет.
Вездесущие были хорошими притворщиками, так что во взгляде канафирки нельзя было прочесть ничего лишнего. Читала ли она в глазах Баррелия то, что могло бы выдать его, он не знал. И потому решил отвести от себя возможные подозрения, сделав вид, будто судьба Шона его не интересует.
– И где сейчас может быть Вирам-из-Канжира? – спросил Пивной Бочонок. – У тебя есть наводка, куда он мог отправиться после ночной резни?
– Возможно, в Ихенер, – ответила Бестия. – Где еще прятаться канафирцу в Дорхейвене, как не в канафирском районе?
– Ихенер – большой, – покачал головой монах. – И ищущий канафирца оринлэндец вроде меня найдет там, скорее, кучу бед, чем нужного человека.
– Очень метко подмечено, – согласилась пленница. – Вот почему тебе надо меня отпустить, а не перегрызать мне глотку. Плеяда заинтересована в том, чтобы ты нашел Чернее Ночи и разобрался с ним. И я могу постараться устроить вам такую встречу. Не обещаю, что мне это удастся, ведь Вирам мог уже покинуть город. Но если он все еще в Ихенере, ему от меня не спрятаться.
– Сдается мне, что ты не врешь, – рассудил ван Бьер. – Слишком круто Илиандр взял быка за рога, слишком быстро во всем разобрался и нашел виноватых. И если он вдруг решит свалить вину на Плеяду, объявив, что за спинами заговорщиков стояла она, это убедит разве что легковерную чернь и только… Ладно, сиди смирно: сейчас я тебя освобожу. Раньше я имел разногласия с Вездесущими, но сегодня у меня нет причин ссориться с вами. Даже несмотря на то, что ты тыкала в меня копьем.
– За что и пострадала, – уточнила Бестия. – И сегодня едва не пострадала опять. Но я рада, что ты умнее тех твердолобых и упрямых, как ослы, кригарийцев, о которых рассказывают в легендах…
– Эй, вы! Что тут у вас происходит?!
Этот заданный громким властным голосом вопрос прозвучал из уст человека, появившегося у входа в подворотню. Судя по облачению и блитц-жезлу в его руке, он был курсором. Позади него стояли еще двое – оберегающие его храмовники. Их можно было опознать по накидкам с эмблемами в виде двух перекрещенных зигзагообразных молний, имеющих эфесы, как у сабель.
Пока ван Бьер допрашивал Вездесущую, мимо подворотни уже проходили люди. Которых не интересовало, что здесь происходит – раз отсюда не доносились крики о помощи, то и беспокоиться не стоило. Однако эти трое решили, что творящиеся в подворотне делишки их касаются. И немудрено, ведь они представляли собой храмовый дозор. Один из тех, что следят за порядком во время религиозных празднеств, массовых проповедей и иных церемоний, устраиваемых во славу Громовержца.
Кое-где храмовых дозоров побаивались пуще городских стражников, ибо всякому, кого задерживали курсоры, грозило обвинение в богохульстве, святотатстве, а то и отступничестве. После чего такого арестанта отправляли уже не в Судейскую башню, а в подвалы Капитула. Где его ждала не просто порка или дыба, а куда более долгие и изощренные пытки. Пройти через которые и не сойти с ума было ой как непросто…
