— Скверно. Очень скверно мы начинаем этот прорыв в науке, шеф. Вам не кажется? — Я нахмурился и принялся внимательно изучать бумаги.
— Мы перенесем фокус «ловушки» в другое место, — больше для себя, чем для других, пробормотал Савинков, — и пошлем туда «глаз»…
— Не готов он еще, — негромко подсказал ему Борис, наш второй программист, — и программу придется подправить с учетом новых данных.
— У тебя впереди целый вечер, — сурово отрезал шеф.
— К чему горячиться? — возразила Елена Владимировна. — Надо все обдумать, проанализировать полученные данные и спокойно подготовить следующий этап эксперимента — с «глазом».
«Глазом» на нашем языке называлась небольшая модель вертолета с телекамерой и передатчиком. Вполне примитивная, но оттого не менее надежная и эффективная штучка. Если она пройдет по каналам «ловушки» туда, откуда мы вытащили обломок, то вполне вероятно, что мы сумеем изучить телевизионную картинку и звуки неведомого пространства. Смущало то, что обломок принадлежал космическому кораблю, здесь Гриша был наверняка прав, однако приборы показывали, что выходная точка нашего «канала» находится в атмосфере. Это значит, что вертолету будет на что опереться своими миниатюрными лопастями.
— Есть на то одна причина, Лена, — Савинков снял очки и, сощурившись, потер прямой нос. — Ко мне сегодня приезжали интересные гости…
Он уселся в свое кресло и устало откинулся на его спинку. Мы все невольно подошли поближе к его столу и обратились в слух. Шеф немного помолчал и продолжил:
— Кроме того, что их внешность показалась мне, мягко говоря, экзотичной, они в деталях рассказали о сути нашего проекта, отметили все существующие недочеты, потом пожали мне руку и убрались восвояси, так и не объяснив, что же за дело привело их ко мне. А через час меня посетил аж полковник ФСБ и подробно расспросил о моих предыдущих гостях. Я рассказал ему все, что мог рассказать, не разглашая нашей тайны, и он оставил меня в покое. Однако ему на смену прибыл уважаемый господин Ли и, как начальник СБ нашего учреждения, в свою очередь, дотошно расспросил меня о сути беседы с полковником. Из всего произошедшего я сделал несколько далеко идущих выводов. Во-первых, мы не одиноки в своих исследованиях — некто продвинулся в них еще дальше. В этом меня убедили первые посетители. Во-вторых, стоило нам сдвинуться с мертвой точки, как начались какие-то политико-шпионские игры. Это доказывается появлением на сцене ФСБ и нашей собственной службы безопасности. По опыту мне хорошо известно, что бывает, когда в науку вмешиваются ее припадочные пасынки: политика и бизнес. С каждой минутой на наших шеях все крепче затягиваются петли желаний рефлексирующих политиков и параноидальных опасений контрразведчиков. Можете считать мои слова такой же паранойей, но времени остается все меньше. Если мы не поспешим и не сделаем нечто, что невозможно скрыть от всего мира за стенами секретного «ящика», то нашу команду либо разгонят, либо засекретят до полного безумия ровно через неделю…
Мы молчали, размышляя над словами шефа и приходя к выводу, что он не так уж далек от истины. Привычка засекречивать что попало у наших «компетентных органов» (сами, наверное, придумали себе такое многозначительное название) прошла от простого безденежья, однако случались события — и тут было не до экономии, — которые ерундой не назвать, будь ты даже полным невеждой. В «органах» тупиц было все же не слишком много. Нас в свое время замаскировали сразу, как только мы получили несколько положительных показаний приборов и сотню молекул неизвестного газа из первых «каналов», прорезанных еще экспериментальной установкой, что размещалась в подвале местного электротехнического университета.
Если чекисты среагируют на наш артефакт столь же стремительно, то через неделю нас действительно не станет. Мы исчезнем для обычного мира за толстыми стенами с грозной охраной… Черт! Внизу УЖЕ новые охранники! Обратил ли на это внимание Савинков?! Если меня не выпустят хотя бы на час, я разнесу всю эту чертову лабораторию в щепки! Работа работой, но есть еще пара совершенно обоснованных человеческих ценностей. Я не могу объяснить Алене, не видя ее глаза, что задержусь на неопределенное время. Я должен побыть с ней хотя бы час. Я не смогу сосредоточиться на деле, если не совершу своего рода ритуал кратковременного расставания. Шеф, кстати, это прекрасно знает, да и Лена тоже. Она особенно переживает за меня, слушая восторженные рассказы об Алене, как действительно заинтересованная в моем счастье кормилица или тетка…
— Сейчас мне нужен Епифанцев и Женя, остальные могут ехать домой, приводить в порядок дела и мысли перед напряженной неделей, — смилостивился Савинков. — Но в шесть утра все должны быть на месте с недельными запасами в рюкзаках!
Он, конечно, выражался образно, только до реальности в его метафорах оставалось не более полушага. Лучше действительно будет притащить с собой пару смен белья, туалетные принадлежности и что-нибудь ненужное, но создающее элемент уюта и одомашненности в строгой обстановке лаборатории; если все пойдет по плану, то нам станет не до того, чтобы терять уйму времени на поездки через весь город по домам или на просмотр теленовостей, все равно источающих изо дня в день один и тот же заунывный оптимизм.
Епифанцев и Женя, наш главный-преглавный техник-конструктор, обреченно уселись перед столом шефа, а мы стремительно бежали посредством лифта, наполнив его при этом своими телами до отказа.
Я прошел мимо равнодушных охранников быстро и даже немного пригнулся, словно опасаясь, что они попытаются меня задержать и бросятся для этого на перехват. Нет, «вохры» только на секунду отвлеклись от обзорных экранов и, едва заметно кивнув в ответ на мое «до завтра», тут же вернулись к своему занятию. Наверное, настроили один из мониторов на спортивный канал работяги.
Я подрулил к подъезду и, выходя из машины, бросил взгляд на четвертый этаж, туда, где были окна моей квартиры. Так и есть. Неизвестное науке чувство в очередной раз подсказало Алене, что я уже приехал, и она, как всегда, выглянула в окно. Я улыбнулся, помахал ей рукой и торопливо вбежал в прохладный подъезд, испытывая ощущение самого настоящего счастья. Вот ведь, оказывается, сколько надо человеку для радости — один взгляд из окна…
— Ты не поставил машину на стоянку, чтобы отвезти меня домой? — спросила Алена, выслушав мой рассказ и поздравив с первой крупной удачей.
— Нет, просто не хочется вставать еще раньше, чем необходимо, — ответил я, прекрасно понимая, что спросила она не об этом.
Я немного помолчал, собираясь с мыслями, и предложил:
— Останься на эту неделю у меня. Я не уверен, что смогу надолго приезжать домой, но все же, время от времени, это делать будет необходимо, а вот к тебе заехать я совсем не буду успевать… Представляешь, насколько огромной будет моя душевная рана в таком случае?
— Ты окончательно втягиваешь меня в совместный быт, Сумасшедший Ученый? — игриво спросила она, прижимаясь ко мне.
