* * *
Почти час пришлось ждать, пока боль утихнет, и я смогу нормально передвигаться. Трактир, который показал мне Руди, назывался «Однорогий единорог» и действительно оказался неплохим местом. Разумеется, никакой человечины там не подавали, а ел вурдалак самую обычную крысятину, вымоченную в уксусе. Перекусив, мы вернулись домой и взялись за работу. Заключалась она в том, что я раскачивался на стуле и плевал в потолок, Кар-Карл лениво чистил свои перья, а вурдалак на все это смотрел. А что еще прикажете делать?
На втором часу безделья у меня совершенно пересохло горло, а ворон, похоже, решил сам себя ощипать. К тому же в присутствии Руди у меня постоянно свербило в носу и тянуло чихать, что никак не улучшало моего настроения.
– Я-то думал, что работенка будет непыльная, – подал голос телохранитель, – да вот только в таком ритме я пылью за неделю покроюсь. Может, нужно хотя бы воды натаскать?
Слова он проговаривал на удивление правильно, хотя подобные ему создания обычно не способны на это физически. И все-таки это хоть и видоизмененная, но поднятая из трупа нежить. Так что же ты такое, мой необычный вурдалак?
Когда подходил к концу третий час ожидания и тени за окном начали удлиняться, что-то заскреблось возле двери. Не успел я крикнуть гостю, чтобы он входил, как царапанье переместилось внутрь дома и сменилось семенящими шагами. «Клеймо» вытянуло из меня почти все силы, но на «ведьмин глаз» много и не нужно, была бы свежая кровь… Пробормотав наговор, я уставился на длиннобородого домового, деловито шагающего к столу. Обычный такой домашний дух: неизменный тулуп, нос картошкой, крепенькие пухлые ладошки и нечесаная борода до самого пола, в которой виднелись хлебные крошки.
Ловко взобравшись на стул, домовой уперся локтями в стол и уставился на меня, а я на него. Похоже, что Руди не видел и не слышал его, хотя оно и понятно – слышат духов места только хозяева или те, кому они сами позволят слышать, а чтобы их увидеть, так и вовсе нужны особые таланты.
– Ну, чем могу вам навредить? – не выдержал, наконец, я.
– Это ты, что ли, за хозяина в этой хижине? – сварливо отозвался домовой.
– Ну допустим я. Глава «Бюро гарантированных неприятностей», которое занимается…
– Плохой дом! Значит, плохой хозяин, – бесцеремонно перебил меня дух.
– Чего?!
– У хорошего хозяина всегда собака сыта, кошка почесана, а домовой – досмотрен.
– Нет у меня ни кошки, ни собаки, ни домового.
– Вот! То-то и оно. Как же так – без домового-то? А кто за хозяйством будет присматривать-оберегать? Без заботливых рук все быстро захиреет-зачахнет… Беда-беда…
Домовой огорченно покачал головой и вздохнул. Ну-ну, ври кому-нибудь другому, мохнатый.
– Ага. Это ты про свои ручонки говоришь, что ли? Ну и, разумеется, я должен буду тебя свежим молоком угощать, пряжу дарить, монеты по столу катать и задабривать всячески?
– Я сыр люблю, – мечтательно закатил свои крохотные глазки домашний дух.
– И сыр еще. А ты взамен не станешь пакостить в доме, не будешь дохлых крыс мне в башмаки подбрасывать и воровать вещи, и, возможно, даже не станешь ночами ухать и железом греметь, мешая мне выспаться. И вода, которой ты с утра будешь меня обливать, будет теплой, а не ледяной. Так?
С каждой моей фразой лицо домового удивленно вытягивалось. Тем не менее он смог взять себя в руки и изобразить крайнее негодование.
– Человек! Да чтоб ты знал, я в таких домах за хозяина был, что тебе и не снилось! Прохор не станет опускаться до плебейских шалостей!
– То есть шалить будешь исключительно по-благородному – подло, неожиданно и в спину?
– Не должно быть дому без домового! – стукнул он кулачком по столу.
– Послушай меня, тулуп на ножках. Я – вредитель. Таких, как ты, я не один десяток вывел по просьбе хозяев, и потому прекрасно знаю вашу мерзкую натуру. Вы же и дня не мыслите без того, чтобы какую пакость не сотворить. Небось хозяева тебя больше недели не могли вытерпеть и нанимали кого-нибудь, чтобы изгнать.
– Мой древний род всегда служил людям и нелюдям! Токмо никакой за это благодарности от вас, презренных человеков, не дождешься. Многое Прохор повидал, знает, что говорит…
– А ну сидеть и не двигаться! – рявкнул я. – Это надо же удумать, на глазах у вредителя пытаться его дом под себя подмять. Живо расплетай свои чары, пока я тебя самого не заплел!
Признаться честно, никаких чар я не видел и не чувствовал, но уж больно явно тянул этот домовой время, и улыбочка такая ехидная, презрительная так и играет на губах. Не иначе как втихаря пытался обосноваться на новом месте без дозволения хозяина. Видать, дух был и впрямь древний и опытный. Тот же Йорхш, несмотря на прожитые сотни лет, на такое способен не был.
Я угадал. Застуканный домовой сердито оскалился, мигом став похожим на мохнатую тварь из ночных кошмаров. А зубки-то у старичка о-го-го! Такими ненавистному хозяину и горло перегрызть недолго, если усыпить его хорошенько. Веки мои начали наливаться тяжестью, руки стали непослушными. Похоже, этот мерзавец как раз и пустил в ход сонные чары. Ох и силен, зараза!
Ударом ноги я выбил из-под него стул. Шлепнувшись на пол, домашний дух злобно зашипел, и все чашки, стоявшие на полке, сорвались с места и быстро полетели в меня. Два ножа тоже взмыли в воздух, но их сшиб на пол Руди, швырнув седельной подушкой. Бдит мой телохранитель, только вот от чашек все одно мне пришлось под стол нырять. Интересно, он их нарочно не остановил или защищает меня не в полную силу, беря за работу не полную цену?
Чашки разбились о стену, осыпав меня осколками. Такую магию в чужом доме домовой творить не может, а значит, успел-таки, мерзавец, корни в моем жилище пустить!
– Ну, коротыш, держись!
Злость вспыхнула во мне тут же, но для начала я просто трижды перезвездил нечисть. Святой символ подействовал на него мгновенно, отбросив на пару шагов назад. Тулуп домового задымился. Тот злобно зашипел и щелкнул пальцами, поднимая в воздух мебель и остатки утвари.
– Эй, ты с кем это так развлекаешься? – спокойно поинтересовался из угла вурдалак.
– Да это домовой один, решил меня из собственного дома выселить.
– А я думал, они, наоборот, по хозяйству помогают.
– Такой большой, а сказкам веришь, – выдохнул я, уклоняясь от летящего в голову стула.
Раздалось хлопанье крыльев, и на разбушевавшегося духа сверху посыпались табачные листья. Тот оглушительно чихнул, и висящие в воздухе предметы мебели упали на пол. Так его, Кар-Карл! Я метнул в Прохора подобранную ложку, но та просто прошла сквозь него. Жаль, что не серебряная оказалась. Пока ворон отвлекал домового, я быстро наговаривал формулу изгнания домашних духов, вливая в нее весь свой гнев и на ходу добавляя новые строки, накладывая их на ритм наговора и сосредоточенно рифмуя. Готово!
