– Сядь, - Иван Павлович повелительным жестом указал на пол, - тепло загораживаешь. Чего ты разошелся? Первый раз замужем, что ли? Если некто влез в наши головы и подтвердил, что надо искать Соловья, значит, волнуйся не волнуйся, а будешь искать. И нет разницы, кто нам удружил, поскольку этого все равно не узнаешь. Может, это вообще кто-то из нас.
– Я знаю только одного человека, подающего особенные надежды, - едва слышно пробормотал Феликс и одними глазами указал на Евгения.
– Непринципиально это, - Сноровский задержал взгляд на Феликсе ровно настолько, чтобы келл понял, что старый чекист и без его подсказок учитывает все детали.
Кириллу Мефодьевичу многозначительного взгляда не досталось, он сидел далеко позади всех собеседников и видел только их затылки или профили.
– А если это Сущность? Если Проклятию надоела наша тупая невосприимчивость к образным подсказкам и оно решило использовать открытый текст?
Федор всхрапнул особенно громко. Сноровский переждал раскат и ответил:
– Сомневаюсь, что вашему Проклятию под силу оперировать мыслями-словами. Но, допустим, это так. Тогда как поступить? Наоборот? А если это не Сущность? Если это был сам Соловьев? Он вряд ли хочет, чтобы его нашли, но может быть и такое.
– Это был тот человек, - тихо произнесла Вера. - Я его узнала.
– Человек из подвала? Разве ты с ним беседовала? - удивился Иван Павлович.
– Нет, но я чувствую, что это он.
– Человек в балахоне - Соловьев? - Кирилл Мефодьевич звякнул чашкой о блюдце.
– Нет, это кто-то еще, - возразил Евгений.
– Тот, в подвале, не был похож на Андрея, - поддерживая его, пролепетала Вера.
– А-а, ну-у тогда - конечно, - саркастично протянул Феликс. - Мы просто не знали, а на самом деле Соловьев был одним из миллиона телепатов, для которых влезть сразу в пять голов - плюнуть и растереть! Неужели никто не обратил внимания на почерк?! Это же его коронный номер! Сплетать сознания людей в змеиные клубки!
Вера была просто в шоке. Она побледнела и медленно сползла с колен Евгения на ковер.
– Сошников, молчать, - едва сдерживаясь, приказал майор.
– Ты со мной не согласен? - Феликс запрокинул голову к потолку. - Андрей Васильеви-ич, ау! Как слышите, прием! Скажите этим теоретикам, что вы на связи…
Все невольно замолчали и прислушались, но ответа не последовало. В гостиной наступила гробовая тишина. Затих даже Федор.
– Феликс, ты не прав, - нарушил молчание матронарм. - Вряд ли это был Андрей…
– Тихо! - вдруг потребовал разгоряченный Сошников. - Слышите? - Он обвел вопросительным взглядом всю компанию.
– Нет, - за всех ответил Сноровский.
– Вот именно, - Феликс подскочил к дивану и склонился над Федором. - Он не дышит!
– Переверните на живот! - вскакивая с кресла, крикнул Евгений.
– Зря доктора не прихватил, - пробормотал Сноровский, присоединяясь к Сошникову. - У пьяных такое запросто. Стошнит, вырвет, а он даже не проснется и так и лежит на спине. Захлебнуться - проще простого… Что там?
– Да вроде бы чисто, но ведь он не дышит! - Феликс беспомощно толкнул перевернутого Федора руками в спину. - Курилович, просыпайся! Дыши, алкоголик!
– Вот до чего доводит отсутствие дисциплины, - сокрушенно проронил Иван Павлович. - Распустил я вас…
– Где аптечка? - деловито осведомился Евгений. - Там должна быть трубка.
– А как ее вставлять, ты знаешь? - не оборачиваясь, спросил Сошников. - Надо, наверное, сделать искусственное дыхание… - Он снова перевернул пострадавшего, зачем-то расстегнул на его груди рубашку и оглянулся: - Вера, тебе это будет проще…
Веры на месте не было.
– Вера!
Девушка показалась из кухни с ванночкой для льда в одной руке и полотенцем в другой. Она молча подошла к дивану и, отстранив Сошникова, высыпала лед на грудь Федору. Затем она открыла его рот и, обмотав пальцы полотенцем, сильно дернула пациента за язык. Федор захрипел и согнулся чуть ли не пополам. Лед скатился за пазуху, и он, закашлявшись, смешно подпрыгнул. Синюшная бледность с его лица тут же исчезла, а мутные глаза наполнились слезами и выпучились.
– Вы… - Федор кашлял, как закапризничавший мотор. - Вы… озверели… все… что ли?
– Мы тебя от смерти спасли, - снисходительно пояснил Феликс, вкладывая в руку Куриловича отнятое у Веры полотенце. - Ты одной ногой уже стоял в могиле… Синий весь был, как цыпленок табака.
– Я? - Федор уставился на Сошникова, как на привидение.
– Ну, - уже не так торжественно подтвердил Феликс. - Нажрался тут до потери пульса…
– Рюмкой… коньяка? - Курилович почти прекратил кашлять и вытер губы. На полотенце остался красный след. - Сер-рафимы долбаные… Вы мне чуть не вырвали грешный язык…
– Как ты живешь-то, если с рюмки так далеко уезжаешь? - уже совсем неуверенно спросил Сошников. - Или рюмками ты пивные кружки называешь?
– Феликс, - позвал Евгений.
Он стоял у бара, держа двумя пальцами за горлышко бутылку «Арарата». Она была открытой, но почти полной. Сошников перевел взгляд на свое место перед камином. Там остался бокал и ополовиненная лично им бутылка водки. Другие сосуды стояли в баре и были запечатаны.
– Я просто, чтобы согреться, - привел последний аргумент в свою защиту Федор.
– Да как бы не так! - засуетился Феликс. - Мы же тебя, как бревно, по всей гостиной таскали!
– Я сам лег, - уверенно возразил программист, вытряхивая из-под полы остатки льда. - Тебе, кстати, тоже не мешает…
– Это, как сон во сне, - проводя ладонью по лицу, начиная от затылка, пробормотал Сноровский. - Вроде бы просыпаешься, но на самом деле это снова сон.
– Кошмар, - тихо сказала Вера.
– Проклятие, - уточнил так и не поднявшийся из-за стола Кирилл Мефодьевич.
– Провокация, - высказался Евгений. - Почему ваша Сущность не поступит более прямолинейно? Почему не нападет, не захватит наши души, ведь она такая…
– Какая? - матронарм покачал головой. - Не знаете? Вот и я не знаю, да и никто вам не ответит. Кого-то Проклятие подчиняет без его согласия, кого-то обходит стороной, остальных заманивает, будто желает, чтобы они пришли добровольно - осознанно или нет, но обязательно сами. Если бы мы знали - почему? - то давно бы его остановили. Но и зло по имени Сущность, и его мотивы непостижимы. Понятно лишь то, что Андрей Васильевич не здесь и что он крайне необходим, как минимум, трем существам или группам существ: Проклятию, черным воинам и людям, э-э… то есть нам. Наверняка по разным причинам, но без него дела не клеятся ни у кого.
– Даже у Сущности? - удивился Сноровский.
– Даже. Хотя, видимо, не на этом участке фронта, - Кирилл Мефодьевич потрогал остывшую чашку и вздохнул: - К сожалению.
