– А я думаю, что не всех, – сказал совершенно неожиданно Шитов. – Это уже сюрприз номер два! Рассказывай, сыщица!
Оля, нисколько не обижаясь на слегка ироничный тон Шитова, съела еще один кружок лимона (Лиза и Юля в оскомине зажмурились!) и продолжила как ни в чем не бывало:
– Я нашла человека, который предоставил мне видео…
– Да-да, девушки, вот как надо работать! – Шитов лихо расправлялся с теплыми еще раками.
– Я была со своей подружкой… Нам показался подозрительным один человек… Участковый…
И Оля рассказала про визит к одной из жительниц подъезда, где проживала Норкина, бабушке погибшего внука-наркомана.
– А что… – Земцова стала очень серьезной. – И я бы тоже на вашем месте удивилась и заподозрила этого «участкового». Если бы он был, к примеру, старым, то есть постоянным участковым этого района, то он бы точно знал, что у Полины Николаевны внук погиб от наркоты, и не стал бы ей лишний раз нервы трепать. А уж новому-то зачем ворошить это давнее дело? И ведь он пришел к ней, насколько я поняла, будучи осведомленным о ее горе… Не вижу смысла в его визите.
– На самом деле, что он там забыл, у этой Полины? – спросила я.
– Да ничего он не забыл… Больше того, я проверил, – сказал Шитов, – никакой он не участковый и никого не подменял… Нет в том районе полицейских с фамилией Чепель! А удостоверение полицейского можно купить, сами знаете…
– Ты хочешь сказать, что Оля нашла убийцу Норкиной? – сказала Юля.
– Во всяком случае, многое указывает на него…
– Я уже отправил экспертов на квартиру этой Полины Николаевны, чтобы сняли отпечатки его пальцев, если, конечно, они сохранились на ручке двери… на пепельнице, которую она ему дала, он же курил…
– Курение… Сколько преступников попалось на сигарете… – покачала головой Лиза. – Окурки на месте преступления, следы пальцев на пепельницах…
– Вы Гарри отпустите, а? – спросила Оля Шитова.
– Подожди… Сюрприз номер три! Девочки, вы не поверите, но я скажу вам сейчас такое… просто бомба!
Я же смотрела на Олю, пытаясь разгадать ее чувства. Она сидела, опустив голову, и теперь уже машинально поедала яблоки. Видно было, что она потеряла интерес к происходящему. Больше того, она наверняка была разочарована. Получалось, что она помогла следствию, рассказала все, что знала, этим адвокатшам, однако к ее интересам они все и, главное, Шитов остались равнодушными. Гарри сидел в изоляторе, а она – в чужой компании, где не знала, куда себя деть и как вообще себя вести. Встать и уйти не посмела, чтобы не испортить отношения с Шитовым, но и оставаться тоже не было никакого желания.
А еще ее наверняка коробило, насколько изменился Шитов в обществе молодых женщин, каким оказался раскрепощенным, веселым, не в пример тому, каким неразговорчивым и черствым он был при знакомстве и первом разговоре.
Она, вероятно, была уверена, что у нас-то, у тех, кто сидел за столом и поедал раков, все было в порядке, достаточно посмотреть на наши счастливые лица. Ведь то, чем мы (по ее мнению) занимались, было всего лишь работой, а вот ее угораздило по уши увязнуть в деле об убийстве. К тому же, думала она, мы наверняка знали о том, что невестой Гарри она стала всего-то пару дней тому назад, после нескольких часов знакомства. Может быть, поэтому ее и воспринимают как легкомысленную особу, пристающую к мужчинам в забегаловках…
Мне хотелось успокоить ее и сообщить о том, что ее Григория отпустят в скором времени, что Шитов уже принял такое решение.
Я так увлеклась проблемами Ольги, что чуть не пропустила обещанной Шитовым «бомбы».
– …Конечно, мне надо было раньше проверить, чем владела семья Норкиных, кроме квартир, это мое упущение… – сетовал Шитов. – А тут вдруг подумал: если ее муж приобретал квартиры, то что ему мешало купить дачу? Я задался этим вопросом и выяснил, что Норкин строил загородный дом в Одинцовском районе, в пятидесяти километрах от МКАД, и как раз пять лет тому назад строительство было закончено, вернее, основные работы были произведены, оставалось привести в порядок участок. Так вот этот дом был продан! И знаете, когда? Незадолго до того, как была продана квартира Норкиной на Остоженке!
– И что в этом особенного? – спросила Лиза. – Ну продала и продала… Что, очень дорого?
– Да не в этом дело! Я был там, разговаривал с новыми хозяевами, поскольку сделка была совершена без посредников, без риелтора. Понимаете?
– Кажется, понимаю, – сказала я. – То есть новые хозяева видели того, кто им продал этот дом…
– Вот именно! Я хотел им показать фотографии обеих Норкиных, но мне даже не пришлось этого делать, поскольку выяснилось, что они были лично знакомы с «Элей». С нашей Элей, вот в чем дело! И случилось это после того, как она вернулась из санатория. Выглядела она не очень, по словам Кузнецовой, той, что купила дом, чувствовалось, что она больна, в депрессии… Норкина сказала ей, что уезжает, что хочет избавиться от этого дома, который ей напоминает о покойном муже… Старая история, мы уже об этом неоднократно слышали…
– А куда она собиралась уехать? – спросила я. – Случайно не в Екатеринбург?
– В Латвию или Литву, у нее там какие-то родственники. Вот такой разворот!
– Значит, после санатория она была жива, – сказала Юля. – Так может, ее никто и не убивал? Может, она спокойно себе купила жилье в Прибалтике…
– Но мы проверяли, – сказал Шитов. – Она не выезжала за границу, во всяком случае, она нигде не зарегистрирована на границе…
– Очень странная история…
– Я же говорила, что она жива!
– Вы проверяли данные визовых служб? – спросила я.
– Да, – сказал Шитов.
– За сколько был продан дом? – тихо спросила я, думая о своем.
– За триста пятьдесят тысяч евро, Кузнецовы остались должны Норкиной еще пятьдесят тысяч, но она им так и не позвонила… Понятное дело, что уж они-то ее точно не искали, зачем?
– Кузнецовы, кто они, кем приходились Норкиной? – спросила Лиза.
– Геннадий Кузнецов одно время работал вместе с Норкиным, они какое-то время даже дружили, но потом их пути разошлись…
– Так может, это они и убили Норкину? – предположила Юля. – Этот вариант тоже надо бы рассмотреть.
В дверь позвонили. Шитов замер, потом расплылся в улыбке, окидывая нас всех взглядом.
– Что, снова бомба? – по-доброму усмехнулась Юля.
– Почти…
Юля пошла открывать.
– Вам кого? – услышали мы из прихожей ее голос. – А… Ну, проходите…
Сначала появилась Юля, весело постреливая глазами и двигая бровями, мол, смотрите сами, потом дверной проем заполнил высокий мужчина с бледным лицом, при виде которого Ольга буквально взвилась, выпрыгнула из тесноты стола и стульев и бросилась к нему, повисла на шее. Он же сгреб ее своими мощными ручищами и унес, как куклу, с собой. Раздался грохот захлопываемых дверей…
