Потом они как-то вскользь сказали, что у Гриши не сложилась личная жизнь, что жена его бросила и что теперь он вообще не скоро приедет в Россию…
Я не стала их расстраивать тем, что их сын задержан по подозрению в убийстве женщины… Я знала, что Шитов его отпустит, поскольку нет улик для его ареста.
За то время, что мы занимались делом Норкиной, я успела привязаться к ее образу, стала испытывать к ней сострадание, и мне было очень жаль, что здесь, в Екатеринбурге, у меня растаяли последние сомнения в том, что она умерла.
Будь она жива, непременно дала бы о себе знать Гореловым. И еще одно обстоятельство. Норкина была богата, а потому, зная о болезни своих родственников, могла бы им помочь. Да и Григорий, их сын, работая в Норвегии на рыболовецком траулере, зарабатывал немало. Однако обстановка в квартире была более чем скромной.
Я возвращалась в Москву с тяжелым сердцем. Моя интуиция меня подвела. Норкиной наверняка не было в живых.
Мне хотелось плакать от жалости к одинокой женщине, которую скорее всего убили и, воспользовавшись ее документами, присвоили себе все, что у нее было…
Приземлившись во Внуково, я включила телефон и обнаружила двенадцать пропущенных звонков от Лизы.
– Лиза, я здесь, – сказала я ей. – Сейчас приеду!
– Уж не знаю, что там у тебя, в Екатеринбурге, но мы с Юлей кое-что нашли… И, думаю, ты обрадуешься, когда узнаешь, что мне еще не удалось встретиться с нашей клиенткой, за которую мне, честно говоря, ужасно стыдно… Лидия была на даче у своих друзей и примерно через полтора часа будет здесь, в своей квартире… Мы с Юлей уже тут… присоединяйся, думаю, это будет интересный разговор.
Я взяла такси и через час входила в квартиру Лидии, где меня встретила возбужденная, с блестящими глазами Лиза и загадочная, с блуждающей улыбкой Юля.
– Девочки, вы что, обкурились? Как-то странно выглядите…
– Вообще-то мы выпили, – сказала Земцова. – Знаешь, по этому делу было так много всего непонятного, что сейчас, когда стало все еще запутаннее, мы решили, что коньячок, лимончик… прояснят ситуацию!
– Если не ошибаюсь, нас ждет разговор с Лидией… – заметила я строго.
Мои подруги расхохотались.
– Да мы пошутили, – лицо Лизы стало серьезным. – Но коньяк купили, и лимонов тоже…
– Сегодня снова ужинаем у меня, – сказала Юля. – Возражения не принимаются.
Мне было с ними так хорошо, что признаваться в том, что я напрасно прокатилась в Екатеринбург, было не очень-то и страшно.
– А ты, значит, думала, что она прячется где-то там, у Гореловых под кроватью, да? – расхохоталась Лиза. – Это было бы очень просто.
– К сожалению, она умерла, думаю, что ее убили… Хотя вполне допускаю, что с ней произошел какой-нибудь несчастный случай, который и спровоцировал дальнейшее поведение ее тезки…
– Так что там с браком? – спросила я.
– Ты оказалась права, Глаша, – сказала Юля. – В 2010 году в Москве был зарегистрирован брак гражданина Норкина с Эльвирой Андреевной Киреевой, 1970 года рождения, то есть ей на сегодняшний день было бы сорок пять лет. Не шестьдесят, как нашей Норкиной…
– Вы нашли этого Норкина?
– Конечно, нашли! Молодой парень, Денис Норкин, он согласился на этот брак ради денег. Он сказал, что случайно познакомился с одной женщиной, очень приятной, которая хотела усыновить какого-то мальчика из детского дома, и ей было нужно, чтобы она в момент оформления документов находилась в браке. Он и согласился, за тысячу долларов. А через три месяца они развелись, и он думать о ней забыл. Но что самое главное, он каким-то чудом сохранил ее адрес, где она была зарегистрирована на тот момент. В Домодедове! И там же, как Юля выяснила сегодня утром, проживает, судя по всему, ее отец Киреев Андрей Семенович. Нам еще предстоит поездка в Домодедово, навестим ее отца… Может, он и расскажет что-нибудь о своей дочери…
– Так что, Глаша, твоя идея о том, что преступница Эльвира была только наполовину тезкой нашей Норкиной, сработала!
– Я рада… Вот только мне похвастаться абсолютно нечем… И ведь люди хорошие, я это почувствовала… Порядочные, серьезные, интеллигентные… Понимаете, если бы не эта история с Норкиной, я бы сказала, что и сама хотела бы иметь таких людей в своем окружении. Повторяю, очень хорошие люди… Думаю, что и их единственный сын – Григорий, которого Шитов задержал и держит до сих пор, так?
– Пока да… – сказала Юля.
– Так вот, не может он быть связан с этим убийством… Это невозможно!
– И в то же время эти прекрасные, как ты говоришь, люди как-то легко, запросто вычеркнули из своей жизни единственную, по сути, родственницу по линии Горелова… Причем в самый трудный момент ее жизни, когда ей требовалась поддержка. Так? – сказала Земцова. – Шитов рассказывал, что семья Гореловых бывала в Москве, в гостях у Норкиных, что они дружили, роднились…
– Вот это-то меня и напрягало больше всего, – призналась я. – Вы не представляете себе, как внимательно я осматривалась в квартире… Все искала следы пребывания Эльвиры. Но нет, она точно там не живет.
Рассказала я им о своих наблюдениях, в частности, пыли на полке в ванной.
– Понимаете, в квартире очень чисто… У меня даже было такое впечатление, будто полы недавно помыли. Вроде бы семья нормальная, люди чистоплотные, ужин приготовили… но довольно скудный….
– Говоришь, полка в ванной комнате пыльная? – Земцова сощурила глаза, задумавшись. – А шампунь… Бутылки с шампунем тоже пыльные?
– И шампунь, и тюбик с зубной пастой тоже… словно к ним не прикасались…
Разговор пришлось прервать. В дверь позвонили. Это была Лидия.
Она вошла, сияющая, с ослепительной, какой-то американской улыбкой, бодрая, веселая. Жизнерадостная. На ней был бирюзовый брючный костюм из льна, шею обвивал ярко-оранжевый прозрачный шарф.
– Какая прелестная компания! Салют, девочки! Как дела? Что-то вы такие серьезные…
Тут ее взгляд остановился на Земцовой.
– Познакомьтесь, это Юлия Земцова, наша подруга. Она помогает нам в делах…
– Очень приятно, Лидия.
Мы сидели в гостиной за столом, пили кофе. Улыбка сползла с лица Лидии, когда она поймала на себе испытующий взгляд Лизы.
– Что случилось?
– Лида, надо поговорить. Вы готовы ответить на мои вопросы?
– Мы же договорились, на «ты»… – она наклонила голову, как бы делая ударение на этом своем желании сблизиться с Лизой.
– Хорошо. Лида, что случилось у тебя в Америке? Ты же прилетела сюда не просто так…
– Да. Я же говорила… мне там стало не очень комфортно.
– Твой муж, художник, тебе изменяет?
– Ну конечно! Нашел себе двадцатилетнюю… Да его вообще дома не бывает… Он продал удачно три свои картины и купил дом где-то в Швейцарии… Обустроил себе мастерскую, работает там… А я – совсем одна. Я скоро уже на стенку полезу от тоски! И главное, мне ужасно стыдно перед своими знакомыми. Все-таки я живу там довольно долго…
