Сам город потихоньку умирал. Его возглавляли то случайные люди, то совсем неслучайные, судимые за рэкет и мошенничество и имеющие за плечами справку из психдиспансера. В отличие от Донецка и Днепропетровска – в него не вкладывали деньги местные финансово-промышленные группы, в нем мало что строили. Обветшало все – дома, дороги, общественный транспорт. Так что неудивительно, что на фоне тотальной безнадеги и заброшенности молодежь вставала под знамена со свастикой…
Я шел по улицам Харькова… и если закрыть глаза, то можно было представить себе, что ты находишься в одном из российских городов девяностых. Те же машины – в Украине намного больше, чем в России, старых советских и старых европейских автомобилей. Старенькие трамваи гремят по рельсам, а рядом – автомобили объезжают ямы и трещины на дороге. В некоторых из трещин можно оставить полмашины. На улицах торгуют с рук – верный признак нищеты, кругом агрессивная, навязчивая реклама – алкоголь, сигареты, деньги до получки под бешеный процент. Тут же объявления «Отдых» – это проститутки. Сутенеры и зазывалы начинают приставать еще с вокзала. Практически не скрываются казино и залы игровых автоматов – теоретически нельзя, но по факту достаточно отстегивать ментам.
Приметы Украины – это то тут, то там крашенные в жовто-блакытный заборы, мосты, поручни и все, что под руку попадет, объявление на заборе с героем АТО, целящимся в тебя из автомата – это фашисты. У вокзала – «допомога ветеранам АТО», какие-то типы в камках, наверное, мошенники.
А может, и нет…
И… русские, русские, русские. Русская речь, которая иногда чище, чем в самой России. Русский регион, переданный в состав чужой страны Лениным, брошенный на произвол судьбы Ельциным, которому мы потом не смогли помочь и который стал нам чужим и враждебным. Потому что стал фашистским. Тот, кто стал фашистом – другом быть не может. Дружить с фашистом – все равно, что дружить с людоедом. И русский фашист – ничуть не лучше, чем любой другой…
И я, русский – был в этом городе чужим. Мы все – были чужими…
Ночью спалось плохо. Визг тормозов, пьяные крики – какие-то козлы устроили ночные гонки по городу. Я лежал на заправленной кровати, не раздеваясь, тупо смотрел в потолок и вспоминал Синичку…
– Приготовились!
Проверить все – форма, оружие, на месте ли наклейка с тремя буквами СБУ – ее отшили в Москве. Это хорошо, что сейчас практически все на липучках, надо – нацепил, надо – снял…
Штурмовая группа состоит из двух частей. Первая – это бойцы спецназа внутренних войск, России, их взяли потому что они тренируются делать именно это и штурм в их исполнении будет достовернее, чем штурм спецназа ГРУ. Меньшая часть – это бойцы подразделения «Беркут», его крымского и иных подразделений, частично переехавших в Россию, устроившихся на работу в правоохранительные органы. Там только добровольцы. Они знают украинский язык и как действуют украинцы в этих случаях. Только они будут говорить в этой пантомиме. Для остальных – роли как в немом кино.
– Оружие к бою!
Найти подходящую форму проблем не составляло – украинский полицейский спецназ закупает форму за границей, иногда польскую, иногда германскую, иногда американскую. С оружием тоже проблем не было – обычные Калашниковы. Попытки внедрения Таворов и Маяков – провалились, и многие украинские подразделения вооружены теми же АК, что и клятые кацапы. Возраст многих из них – больше, чем возраст бойцов…
А вот с защитой все обстоит намного лучше, чем в среднем украинском «пидроздиле». В российском спецназе обязательно выдается 6Б43, бронежилет, в стандартной версии выдерживающий пулю со стальным сердечником, выпущенную из СВД, а в усиленной версии – и 338 LM метров с трехсот. Генетические рабы заботятся о своих солдатах, и потому такое снаряжение выдается, а не покупается, причем вместе с защитным шлемом, который лучше иностранных аналогов, и очками четвертого поколения, держащими пулю ПМ. И рации тоже выдают – последняя модель «Аргут», многофункционалка, с приставкой, засекречивающей связи размером с коробок спичек, скользящим каналом и гарнитурой «хэндс-фри».
Но многие солдаты все-таки доукомплектовываются сами. Благо и денежное довольствие бойца спецназа, особенно если по командировкам мотаешься, – позволяет, и соответствующие производства в «Быдлорашке» имеются и не одно, надо – по твоему заказу порежут и сложат в пакет кевлар, отольют сложную деталь из высокомолекулярного полиэтилена. Многие укрепляли кевларовыми вставками обычные «тактические куртки» – от автоматной пули, конечно, не спасет, но от пистолетной – вполне, а главное – защитит от крошева осколков при подрыве. При том что на Кавказе эта опасность намного распространеннее, чем автоматные пули. Часто делают по индивидуальному заказу горжетку, защищают плечи и верх груди, вставки в высокий воротник из карбида бора или спецполиэтилена – защищают горло и полностью, до шлема, закрывают затылок, отражая даже попавшую рикошетом автоматную пулю. Можно защитить руки, ноги, колени… короче говоря, бывалый, прошедший командировки и хорошо вложившийся боец – это киборг, настоящий, а не тот, что в Донецком аэропорту. Его только что из гранатомета и возьмешь… как иногда шутят.
А тут лохов не было.
– Зарядить оружие!
– Одна минута.
– Одна минута!
Машину – бронированный бусик – шатает на ухабах почище, чем в шторм. Бойцы, не видя дорогу, держатся за поручни, удивляясь – вторая столица вроде. В России, конечно, беды две – дороги и дураки, но притом – в Москве, в Питере, в любом крупном городе, чтобы найти такую «дырявую» дорогу, надо очень сильно постараться. В последнее время даже на Кавказе стали в дороги вкладываться.
А тут…
– Десять секунд!
Все встают. Кто-то успевает перекреститься.
– Вперед!
Цель располагалась в заводоуправлении бывшего Завода холодильного оборудования, по адресу улица Плехановская, 117 – это здание было известно своим панно «Слава Труду», которое было одной из достопримечательностей, привлекавших в город любителей советского искусства. Никакого труда тут, конечно, не было, завод больше не работал, заводоуправление сдавалось в аренду различным коммерческим фирмам – это можно было увидеть по тому, что по этажам были разные окна, часть – новые пластиковые, часть – еще советское наследие. И кондиционеры тоже висели не везде. Удивительно, но именно здесь, недалеко от вокзала, погибший украинский полковник указал местонахождение компьютера, на котором содержится база данных нелегальной сети украинской военной разведки: адреса в цифровом виде, физические адреса и, возможно, часть информации. Но только – от общения с этого компьютера. Именно с этого.
Как проникнуть в систему? Гибель агента показала, что агентурное проникновение небезопасно, и более того – украинцы поймут, что что-то происходит и примут повышенные меры безопасности. Оставалось одно – силовое проникновение и физический захват машины. Но как это сделать в центре полуторамиллионного города?
А очень просто. Вырядиться в форму СБУ и сделать…
