В отдельном доме жили два инженера дорожно-строительных работ, намечавших и контролировавших дорогу через болота.
Завершала список постоянных жителей жена начальника заставы Авдотья Капустина: привлекательная, своенравная, знающая себе цену тридцатилетняя женщина. Она исполняла обязанности кухарки, прачки, уборщицы и завхоза в одном лице, за что её звали «хозяйка заставы».
Общая численность заставы достигала тринадцати человек, но в разное время могла меняться в большую или меньшую сторону.
В так называемой охране Ломоватской заставы царствовала анархия и беспорядок. Если бы в округе действовали отдельные, вооружённые группировки солдат армии адмирала Колчака или другие бандиты, им не составило бы большого труда застать заставу врасплох и завладеть всем имеющимся здесь оружием, фуражом и продовольствием.
Жизнь Ломоватки протекала спокойно и даже скучно. До Енисея было больше двухсот пятидесяти километров. В распутицу таёжная дорога утопала в грязи и становилась непроходимой. Единственная связь – добраться верхом на лошади в летнее время, зимой – на лыжах. В распутицу и предзимье с заставой не было сообщения вообще. Завоз продуктов на склад производился заранее. Снабжение для тех лет осуществлялось по первому классу.
Один дом заимки оборудовали под продуктовый склад. Полы, стены, двери и окна обиты специально завезённой тонкой жестью, защищающей от мышей и всевозможных насекомых. Окна наглухо заколочены. Печь периодически топили, поддерживая нужную температуру воздуха, чтобы исключить повышенную влажность. Мука, несколько видов круп, соль, сахар, соленья и даже пряности от стены до стены заполняли всё пространство староверческой избы размером восемь на восемь метров. Узкие проходы между штабелями мешков, бочек с селедкой и капустой, ящиками с тушёнкой, жиром, растительным маслом и вареньем были так узки, что хозяйка заведения Авдотья Капустина, едва протискивала своё пышное тело. В отдельных канистрах хранился спирт, в сухих тюках – махорка, спички, керосин, парафиновые свечи, сукно, одеяла, подушки, зимняя одежда для красноармейцев.
В углу, составленные в общую пирамиду, стояли несколько десятков кавалерийских карабинов. Продовольствие завезли этим летом по сухой дороге несколькими обозами. Всё рассчитывалось на то, чтобы Ломоватская застава могла выдержать достойную оборону и безбедно жить на запасах несколько месяцев. Ссыльным кулакам предписанием Наркома продовольственного снабжения из склада разрешалось выдавать по норме только два вида круп, муку, соль и жир по низкой мере, с расчётом на то, чтобы не умерли с голода.
…Закончив непродолжительный разговор с Лазарем Тереховым, Михаил Герасимов неторопливо пошёл к большому дому, расположенному в центре Ломоватской заимки с докладом к командиру. Когда-то в здесь жил глава рода Ломоватовых – старец Никодим с супругой Евстигнеей. Теперь размещается штаб. В окнах блистал яркий свет, виднелись многочисленные силуэты людей. Даже сквозь толстые стены избы слышны громкие голоса.
По случаю прибытия на заставу очередного этапа накрыт длинный стол. Вдоль него, по обеим сторонам, сидят милиционеры. Все вместе. В этот вечер нет различий и званий. Командир заставы Сергей Агафьев сидит рядом с Ванькой Бродниковым, настойчиво агитирует всех прибывших конвоиров остаться на заставе для продолжения несения службы:
– …Людей не хватает! Караул сменить некем! Часовые месяцами стоят! Мы вас долго не задержим: месяц, от силы два, пока новый конвой не придет.
– Ты нас тоже пойми! – двинул речь хмельной Ванька. – Нам до ледостава в Красноярск успеть надо! Уездный комиссар только на сопровождение отпустил. У нас в районе тоже дела!..
– Да разберутся без вас, новых людей соберут в милицию! Найдут кадры. А тут, в тайге, сам понимаешь, кого и где искать? – для мягкости разговора подливая в стаканы спирт, уговаривал Агафьев. – Служба у нас тут – не бей лежачего! Двойной паёк! Одежда, денежное обеспечение в тройном размере!
– А куда ж мы эти деньги девать будем? – с округлившимися глазами качал головой Фёдор Михрютин. – Отсюда до кабака в Енисейске на коне неделю галопом скакать надо!
– Пусть копятся, – настаивал командир заставы. – На будущий год домой с полными карманами вернётесь!
– На будущий год?! – едва не упал с лавки Петька Бродников. – Ты же только сейчас просил на месяц остаться!
– Ну, говорил, – поправился Агафьев, усмехнулся. – Через месяц нас тут завалит, добраться до берега можно будет только на лыжах.
– Как же вы тут живёте?
– А что нам тут?! Тепло, дрова от староверов остались, продуктов – склад забит. Перезимуем, не первый год! – И немного понизив голос до среднего: – А заодно посмотрите, как кулачьё с голоду пухнет и от работы отдохнёте. Слышал я, что есть среди этапных ваши землячки?
– Есть такие, – заскрипел зубами Ванька Бродников. – Хотелось бы посмотреть, как они «с жиру беситься будут».
– Не сомневайтесь. Такая возможность вам представится.
– Как же это всё происходить будет?
– Завтра увидите. Покажем, как дело у нас тут поставлено. С прошлогоднего этапа… до весны половина не дожила. А в этом… может, и того хуже будет. Так как? Согласны?!
– Да уж, – переглянулись Бродниковы. – Хотелось бы посмотреть, как Мельниковы кровью умываться будут.
– Что так? Сильно насолили? – усмехнулся Агафьев.
– Есть такое дело! Ещё там хотели контру перестрелять, в тайге. Да комиссар наш, Глухарёв, не дал…
– Что же, – поднимая кружку со спиртом, предлагая выпить, зло засмеялся Агафьев. – Здесь вы их без патронов умертвите. Так что, остаетесь?
– Ради такого дела – согласен! – солово посмотрев на брата, наконец-то сдался Ванька. – Да и братка, думаю, тоже не откажется. Ты как, Петруха?
– Остаюсь! – выпив залпом из кружки, выдохнул тот.
– А вы? – обратился к Михрютину и Нагорному начальник заставы.
– Раз такое дело, за нами не станет! – недолго думая, согласились Иван и Фёдор. – Где ж вы их тут хороните? Рядом с заимкой могилок нет. Недавно смотрел на пригорке, у леска одни староверы закопаны.
– А мы их тут и не закапываем, – вступил в разговор инженер Махеев и засмеялся. – Они все там, – махнул рукой куда-то в сторону болота, – на острове.
– На каком это острове?
– А ни на каком. На болоте.
– Чтобы на работу было ближе добираться, – наливая себе в кружку спирт, усмехнулся Махеев.
– Никак остров не называется. Остров, да и все тут, – дополнил начальник заставы. – Мы его так и зовем: остров Тайна. Он так и в докладах числится. И в распоряжениях руководства под грифом «секретно» это место значиться не должно нигде. Ясно вам?
– Ясно! Что же тут непонятного?
– Ну а раз ясно, значит, завтра утром поведёте своих подопечных под конвоем на этот самый остров! – поднимая кружку, отчеканил Агафьев и дополнил: – Это мой вам первый приказ!
