Гришка остался под кедром. Иван пошел вперед, к приходной лыжне. Он хотел проверить, приходили или нет сойоты вчера по Гришкиной лыжне на зимовье. Обрезав входной след как можно дальше от избы, Иван немного успокоился: никого не было. Немного повеселев, он осмелел, решил подняться на перевал, посмотреть, что там. Теперь, не скрываясь, Иван пошел по Гришкиной лыжне и очень скоро наткнулся на замерзший, припорошенный снегом труп Васьки.
До зимовья Васька Тулин не дотянул два километра. Истек кровью.
13
После того как Маркел проводил Сергея Маслова через Перевал бабьих слез за кордон, в семье Погорельцевых продолжилась обычная, спокойная, размеренная жизнь. Правду говорят, в доме чужой глаз, и ночь без сна. Трудно сказать, кто был для староверов бывший офицер царской армии: добрым гостем, старым другом или обычным странником, кои проходят по Тропе бабьих слез в непредсказуемом количестве. Разные чувства сохранились у отшельников об этом человеке, который сыграл в их жизни немаловажную роль. Ответственность, честь, достоинство, с одной стороны, и стремление к легкой наживе – с другой, никак не сочетались вместе в образе верного солдата своего Отечества. В Святой книге летописи семьи Погорельцевых рукой Софьи Сергей Маслов упоминается, как «простая, христианская душа» в первом случае, когда он только появился на старой заимке, и «коварный воитель» – во втором. Восемь лет нищенской, полуголодной жизни круто изменили характер человека. Возможно, этому способствовала перемена образа, – от солдата до батрака – или Сергей навсегда распрощался с духовными ценностями, было непонятно. Однако для следующей встречи с Сергеем у Софьи в книге было оставлено место для третьего определения. Погорельцевы поняли, что Сергей Маслов догадался, что золотой Бог Будда Тотан находится у них. Он обязательно вернется назад, или вместо него вернутся посвященные люди или потомки. Это возвращение будет связано с золотой статуей, возможно, не обойдется без кровопролития. Слишком много зла людям несет золото и никогда еще не принесло добра. Искушение быстрого обогащения – как червь в коре быстрорастущего дерева. Рано или поздно оно засохнет и не даст хороших плодов.
Так или иначе, с уходом Сергея Маслова у Погорельцевых наступило затишье. Все встало на свои места. Вероисповедование, размеренная, рабочая жизнь, обстановка благополучия и ясности несли на своих крыльях остановившегося времени вуаль – а не кладезь – душевного равновесия. Каждый занимался своим делом, обязанностями, не навязывая и не попрекая другого замечаниями и нравоучениями. При таких обстоятельствах, отношениях друг к другу человеческая жизнь значительно продлевается. Так как единая цель семьи – любовь к Богу – несла яркие, живые плоды созерцания: дети! Это то, ради кого стоит жить и для чего надо жить!
Короткие, зимние дни были однообразны, но не скучны. Каждый знал свою работу, которой в таежном скиту не переделать. После осенней соболевки Фома Яковлевич и Маркел большую часть дня проводили на улице, обслуживая «дворовую» хозяйственную часть. Женщины с детьми находились дома. Давно возложив на себя обязанности доброй бабушки, Мария Яковлевна водилась с внуками. Софья и Татьяна занимались бытовыми проблемами.
Ближе к вечеру, пока еще светло, Софья собирала детей в круг, обучая каждого постепенно старославянской грамоте, письму, счетам и молитвам. Обучение продвигалось успешно. К восьми годам Гришатка и старший сынишка Маркела и Тани Андрейка знали все буквы, умели читать по слогам и считали до десяти. Шестилетняя Даша и четырехлетняя Ариша только начали изучение азбуки. Как ни странно, младшая дочка Тани владела знаниями на одном уровне со старшей сестренкой, что никому не оставляло сомнения, кто будет продолжать заполнять писание в Святой книге летописи рода Погорельцевых после Софьи.
Единственным, неприятным воспоминанием и восприятием существовало грехопадение Ивана, Григория и Василия. В своих молитвах Погорельцевы просили у Бога им прощение. Добрые души и сердца старообрядцев не помнили обид, хотя знали точно, что очень скоро будет «возмездие от своих рук». Как и когда это произойдет, было неважно, необязательно знать. Было бы лучше, если староверы об этом вообще не узнали. Однако это произошло раньше, чем они этого ожидали.
В суровом, метельном декабре из тайги вышли Иван Добрынин и Григорий Мальцев. Они принесли страшную весть: потерялся Василий Тулин. Единоверцы недолго объясняли, как это случилось, по какой причине. Однако Погорельцевы приняли это хладнокровно, как должное: началось. Фома Лукич и Маркел сурово переглянулись. Вероятно, они догадывались о большем, чем женщины. Не зря Оюн обмолвился о богатствах Оглахты… Да и поведение охотников было настораживающим, отчужденным, как после тяжелой ссоры.
Иван и Григорий были недолго. На следующее утро, отстояв утреннюю молитву, после завтрака, они поспешно встали на лыжи и ушли домой.
Через некоторое время, может, через месяц Софья вдруг обнаружила, что исчез нож Гришки Соболева. Все это время он лежал на полочке, в ее комнате. Каждый из членов семьи знал, где он находится, однако любой, включая детей, отказывался к причастности потери ножа. С годами, через определенное время нож должен был перейти по наследству к Гришатке как память об отце. Эта потеря для Софьи была большой утратой, потому что, кроме ножа, сыну дарить было нечего.
Долго и тщательно вспоминая каждый день, Софья была уверена, что точно видела нож до прихода Ивана и Григория. После того как они ушли, нож пропал.
14
Видимое для Гришки Мальцева было сродни удару паралича. Вечером, после бани, вытряхивая на пол добычу перед семьей, он вдруг увидел его. Да, это был тот самый нож Гришки Соболева. Сын Андрей схватил его, стал крутить в руках:
– Вот это нож! Тятя, у тебя такого раньше не было. Где взял?
Отцу и сказать сыну нечего, забрал холодное оружие в свои руки, потускнел глазами. Да, это действительно был нож Гришки Соболева, хранившийся в Софьиной комнате на полочке. Он знал всю предысторию этого ножа. Григорий Мальцев был напрямую виновен в смерти его хозяина, в общении с Погорельцевыми чувствовал себя пакостным зайцем. Его сердце замирало в страхе от мысли, если жители заимки хоть как-то узнают о причастии к смертоубийству Григория. Он понимал, что рано или поздно все всплывет, и он будет держать ответ прежде всего перед людьми, а потом перед Богом. Эта мысль приводила его в ужас: как он будет смотреть Погорельцевым в глаза? Как объяснит сыну свой грех? Андрею уже двенадцать лет, все понимает, тоже стремится в тайгу, быть таким же, как отец, топтать тропу предков. Сегодня ему не объяснишь, что нож подарил зайчик. Завтра не расскажешь, как он стрелял через окошко в Матвея Дегтярева.
– Это чужой нож… надо будет отдать… – как-то нашелся ответить сыну Гришка, подавленно соображая, что происходит.
Кто мог подбросить нож ему в котомку? Иван Добрынин? Погорельцевы? Когда это произошло? С какой целью ему подбросили его?..
Десятки вопросов без ответа взорвали мозг Григория Мальцева. Неведение – как неожиданный выстрел в спину: ты еще жив, но знаешь, что произошло. Возможно, так же стреляли в Гришку Соболева, Егора Подольского, Матвея Дегтярева. Некоординированное чувство безвестности привело Гришку Мальцева к краю непроглядной пропасти. Ты знаешь, что тебя хотят столкнуть, но не знаешь кто. Это было так ужасно, что он не мог совладать с собой. Сославшись на усталость, к всеобщему удивлению семейства, Гришка вышел из-за накрытого стола и пошел спать.
