А вот капитан встревожился не на шутку, о чем свидетельствовал мощнейший залп из нанодиссамблера. Непроницаемая секция поглотила заряд, как вечность поглощает бытие микроба. Остаточное поле на мгновение искривило углы и грани и, всколыхнув воздух, растворилось.
Интеллект офицера оказался достаточно высоким, чтобы не повторять попытку.
– Где мы? – задал он не слишком оригинальный вопрос.
Борисов повернулся кругом. В колодце также находились его новые знакомцы Матвей и Даша. Воины боевого дозора, да и всего отряда, остались где-то позади, хотя это слово мгновенно потеряло смысл: земля здесь была подозрительно ровной и однородной, без камней и растений. Последнее облако в небе как раз скрылось где-то за стеной. После пропажи этой приметы ориентироваться в колодце стало невозможно.
Капитан откинул на предплечье бронированную крышку киберпроводника, но здесь отказывался работать даже примитивный компас.
Матвей выглядел мрачным, но не испуганным – в предпоследнюю вылазку он тоже хлебнул немало. А вот Дарье было совсем плохо.
– Мужчины… – сказала она жалобно. – Куда нас занесло? Пойдемте отсюда…
Офицер, отойдя чуть в сторонку, продолжал возиться с компьютером, из чего Борисов сделал вывод, что каналы спецсвязи в колодце не действуют.
– Капитан, позвольте попросить у вас какой-нибудь предмет, – учтиво произнес мастер.
– Какой еще предмет? – озадачился тот.
– Ну, что-нибудь ненужное. Мне потребуется какая-нибудь вещь… весом до полутора килограммов, – закончил он, прищурившись.
– До полутора?.. – оторопело переспросил капитан, но отчего-то послушался и, вынув из поясного кармана какую-то металлическую трубку, протянул ее Борисову. – Почему до полутора килограммов?..
– Чтоб не тяжело было, – пояснил Шуберт, кидая трубку в стену.
Капитан бросился вниз и распластался по земле, точно спрессованный, остальные ничего толком не поняли. Железка, долетев до панели, как будто в нее впиталась или же вовсе исчезла – понять было невозможно.
– Почему упали, господин капитан? – поинтересовался Матвей. – Это была граната?
– А вы почему не упали? – буркнул тот, поднимаясь.
– Я не знал, что это граната, – признался Борисов. – Я человек гражданский…
– А я и так боюсь, – чистосердечно сказала Дарья. – Мне еще сильней бояться уже некуда.
– Ну а ты?.. – капитан зыркнул на Матвея.
– А я знал, что она не взорвется, – безмятежно ответил он. – А если и взорвется, то не здесь. Борисов одобрительно кивнул и продолжил:
– Похоже, это и есть транспортная система, о которой мы вам говорили. Да не простой тоннель, а… – Он пожал плечами и посмотрел на офицера, будто в чем-то его обвинял. – Это перекресток.
– Перекресток чего?! – взревел капитан. – Между чем и чем?.. Откуда и куда?..
Шуберт опять пожал плечами и пошел вдоль стены, тыча пальцем в панели и что-то при этом пришептывая.
– Ерундой какой-то занимаешься, – обронила Дарья.
– Тихо! Не мешай! Тьфу!.. Ты зачем с места сошла?
– А в чем дело?
– Да я по тебе засекал!
– Что ты по мне засекал? – насторожилась она.
– Даша, не мешай, он пластины считает, – подал голос Матвей.
– Ну вот, сбили! – трагически воскликнул мастер. – Теперь все по новой!..
– Не горячись, их тут немного, всего-то сорок четыре штуки.
– Да?.. Сорок четыре?.. А-а!.. Ну конечно! – обрадовался Борисов, но подсчет тем не менее возобновил.
Вместе с ним, тыча в стену пальцами и беззвучно шевеля губами, панели пересчитывали и остальные – не исключая капитана, который, кажется, так ничего и не понял.
– Тридцать восемь… тридцать девять… – бубнил Борисов, все более возбуждаясь, точно считал не мутные поверхности, а собственные деньги. – Сорок… сорок один… – Мастер почти завершил круг, и результат был уже ясен, однако он с какой-то детской настойчивостью продолжал: – Сорок два-а-а… сорок три-и-и… Мадам! Вы снова ушли?! Я же опять по вам засекал! То есть по вас… Тьфу!
– Никуда я не уходила, – уверенно произнесла Дарья. – Как стояла, так и стою.
– Как же это?! Тогда получается сорок пять!
– Да ну! – засомневался Матвей и, по-скорому обежав стену, вслух закончил: —…Сорок три, сорок четыре, сорок пять… Одна лишняя!
– Что тут лишнее? – не выдержал капитан. – Вы их сами, что ли, ставили? С чего вы взяли, что должно быть ровно сорок четыре?
– Дело в том, что сорок… э-э… как вы изволили выразиться, «ровно сорок четыре» – это количество планет в местной системе, – пояснил Борисов. – Планеты связаны некими внепространственными тоннелями, в существовании которых мы с коллегой…
– Я тебе не коллега, цивил нестроевой! – быстро проговорил Матвей.
– …имели счастье убедиться, – невозмутимо закончил Шуберт. – То, что заряд из вашей дуры прошел сквозь стену, и то, что граната, тоже ваша, ушла туда же, – как раз и подтверждает мою гипотезу относительно…
– Ты куда нас завел?! – рявкнул капитан.
– Я?! – Борисов отшатнулся и торопливо напомнил: – А я на юг предлагал…
– Выводи! – велел офицер. – Выводи нас отсюда немедленно!
– Но…
– Без «но»! – Офицер, демонстрируя серьезность намерений, вновь подхватил СТУРН и упер ствол Борисову в грудь.
– Господин капитан, сердце левее, – тактично подсказала Дарья.
– Сам знаю, – огрызнулся тот и передвинул регулятор мощности.
Шуберт, покосившись на зарядный блок нанодиссамблера, увидел, что рядом с делением «1» изображен улыбающийся черепок, рядом с «2» – перечеркнутый крест-накрест танк, рядом с «3» – крупная зигзагообразная молния, похожая на вопросительный знак. Против деления «4» гвоздиком была нацарапана надпись «не балуй!». Вот этим самым «не балуй!» капитан и зарядил свою пушку. Борисов уже хотел осведомиться относительно последнего желания, как вдруг офицер шагнул влево и, выхватив интел-кинжал с цепным лезвием, полоснул им вдоль стены. На землю возле самой панели упал чей-то палец.
– Что это было? – испуганно спросила Дарья.
– Рефлексы. Не люблю, когда в меня тыкают.
Едва он успел это сказать, как из той же стены, нецензурно выражаясь, выпал целый десантник. Он появился совершенно неожиданно, в том смысле, что если б его и ждали, то все равно не знали бы, из какой секции он возникнет. К тому же все произошло слишком быстро даже для капитана.
– Зинчук?! Ты?!
– Я, господин капитан.
– Палец твой?
– Мой, господин капитан… – молвил Зинчук. Он поднял обрубок и попытался приставить его на место. – Последний живой палец… – расстроенно добавил он.
