– Двенадцати ещё нет. Прикажи своим освободить Капитана.
– Мм, я хочу выпить!
– Тебе не достаточно на сегодня?
– Ставр, если мужчина ни разу не видел свою любимую женщину пьяной в гавань, то считай, он её просто не знает! Я у тебя любимая? Ты меня знаешь? Уверен? Вот и наливай!!!
Я молча вернулся в дом, притащил ей бутылку с жалкими остатками виски, и после одного (на большее не хватило) глотка она набрала номер и совершенно трезвым голосом велела отпустить моего шефа.
Через пару минут мне позвонил Капитан:
– Ты справился, боярин. Я у тебя в долгу и привык платить по счёту. Завтра утром у меня. Добро?
– Добро, – не стал возражать я, хотя на утро были другие планы, но кому оно интересно? Риторический вопрос…
– Помоги мне встать и пр…пр… проводи в дом. – Вновь уступая линию фронта алкоголю, Дана протянула мне руки, фактически повиснув на моей шее.
– Ты пьяна.
– А я спорю? Пьян…на. Ощень. Звони домой.
– Зачем?
– Мылый… тьфу, ми-илый, звони домой, перду-предупреди ребёнка, что сегодня не придёшь, потомушта…шта ночуешь тут! Чё непонятно, а?
Да, собственно, всё понятно. Скоро полночь, такси из города сюда не поедет, я сам машину не вожу, а Дане в таком состоянии и близко за руль садиться нельзя. Значит, всё логично, ночуем здесь.
Кости барона уже догорели, вампиры, в отличие от людей, почти всегда сгорают без остатка. Утренний ветерок развеет пепел, и эта страшная страница моей жизни заслуживает забвения. Завтра я обо всём расскажу Седрику, пусть примет меры к поиску родственников Роскабельски. Хоть на его земли мало кто позарится, но всё-таки даже в диком Средневековье есть свои законы и правила.
Однако сначала пусть он ответит мне, каким образом барон, типа сидящий у нас в подвале, вообще оказался на свободе? Про то, как он попал в наш мир, спрашивать не буду. Старый рубака всё равно не знает, и это правильно, тут вмешались силы, за деяния которых он не ответственен…
Хельге я, конечно, позвонил, вкратце описал ситуацию (не особо акцентируя на сюжете драки с кровососущим гадом), и она всё поняла. Зевая, пожелала мне спокойной ночи, предупредила, что в школу ей к девяти, так что задерживаться мне не стоит.
Дана, пошатываясь, страстно поцеловала меня в губы и ушла стелить нам постель. Да, именно нам. Есть ситуации, когда любовь – лучшее лекарство от всего на свете. Я лишь умылся на кухне, а когда, полный воодушевления, поднялся к ней, она просто спала, рухнув поперёк кровати, полностью одетая и даже обутая.
Я снял с неё туфли, укрыл одеялом и лёг на соседнюю койку. Вот и всё. Интима не было. Был сон, в который я провалился с головой, едва коснувшись лбом подушки. И, как вы понимаете, не успел сам себе ответить всего на один, но очень важный вопрос: как именно ставший вампиром барон Роскабельски попал в наш мир?
…Рано утром меня разбудил рёв подъезжающих автомобилей. Даны в спальне не оказалось, она уже была во дворе, распахивая ворота. Въехали четыре чёрных машины с тонированными стёклами. Похоже, сегодня здесь будет общее собрание всего клана.
В отношении меня это могло значить только одно – выметайтесь, сэр! Или сир, как выражается старина Седрик, но суть от этого не меняется, выметайтесь, и всё!
– Ставр, – вошла в комнату Дана. Элегантная, умытая, причёсанная, со смеющимися глазами и нежной улыбкой, без малейшего следа похмелья. – Тебе пора, такси ждёт за воротами. Не волнуйся, я уже заплатила водителю и позвонила твоей дочери.
– А у вас тут что-то вроде собрания?
– Что-то вроде, – не стала вдаваться в объяснения дампир. – Идём, я провожу тебя.
В принципе мне и самому было бы абсолютно несложно спуститься вниз, пройти через двор и сесть в машину. Однако если подумать, то среди дампир очень сильны традиции здорового феминизма, а ещё более устои клановой закрытости. То есть мне вообще не стоило здесь находиться, а уж в присутствии всех членов клана просто чревато неприятностями.
Дана проводила меня вниз, двери в обеденный зал были предусмотрительно закрыты, чтобы я не мог ни количество гостей знать, ни их разговоры слышать. Для моей же личной безопасности. Ну конечно, кто бы спорил…
– Милый, всё потом. – Дана быстро поцеловала меня в щёку и махнула рукой, закрывая ворота.
Я приложил ладонь к уху. Она поняла и кивнула, перезвонит сама. Мне оставалось сесть в серебристую «Ладу-Калину». Водитель отчаянно зевал всю дорогу, но тем не менее умудрился каким-то непостижимом образом доставить меня домой, не сбив по дороге ни одного столба.
Я же, несмотря на вчерашние события, нервы, синяки и короткий сон, чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Возможно, из-за бодрящего утреннего ветерка и всё ещё весёлого осеннего солнышка. Ведь всё кончилось просто замечательно: все наши живы, зло наказано, Капитан на свободе, Белый Комитет доволен, родная милиция в шевронах полиции не имеет ко мне никаких претензий, а дома…
– Папуля! – Хельга выпрыгнула из своей комнаты и повисла у меня на шее, как только я шагнул в прихожую.
– Как ты, лапка моя?
– Она в порядке, – раздался строгий голос бывшего бога. – А вот где шлялся ты? Ушёл ещё вчера, якобы по делам, припёрся сегодня, весь в синяках, мятый-перемятый, да от тебя за морскую милю разит женскими духами, потом и кровью! Где ты был, плохой отец?!
– Он хороший, – вступилась моя дочь. – И кстати, да, в самом деле где ты был?
– Он плохой! Хорошие отцы интересуется своими детьми, спрашивают, как у них в школе, пытаются понять, в чём проблемы, кому дать взятку, а кому по башке веслом от драккара. Может быть, в первую очередь самому себе?!
– Меня опять вызывают в школу. Помню. Когда надо быть?
– В общем-то сегодня… – как-то не особо уверенно протянула Хельга, опустила руки и шмыгнула носом. Видимо, хочет зареветь, подумал я, поскольку к насморку и прочим простудным заболеваниям у неё был врождённый иммунитет.
Честно говоря, мне не удавалось вспомнить практически ни одного случая, когда мы выходили на больничный по её вине. С другой стороны, это тоже приводило к проблемам.
– Короче, па, тебя в школу вызывают. Но не из-за меня. То есть из-за меня, конечно, но не потому что я что-то там не так сделала или кого-то пришибла. Она говорит, что я… не такая!
– Кто она? Можно как-нибудь пояснить всю историю лично для меня, поскольку полунамёки у меня с утра туго проходят.
Хельга дёрнула плечиком, повела меня на кухню, заварила чай, поставила перед носом мёд и хлеб. Дядя Эдик, как грозный ангел праведного гнева, встал чуть поодаль, скрестив руки на груди и прислонясь к дверному косяку. Он у нас любит многозначительные позы.
Я погрел пальцы о чашку, но не пил, пока Хельга не начала рассказывать. Всё оказалось куда проще, чем обычно, и куда глупее, чем страшнее. В общем, им, всему классу, делали стандартные противогриппозные прививки. Обычно я просил Хельгу избегать подобных мероприятий, поскольку она и так ничем инфекционным от рождения не болеет, смысл вкалывать себе всякую химию?
