– Да ладно вам. Что нам мешает попробовать?
– Недостаток зрелищности и масштабности, – решительно добил Центурион. – Но есть идея. Надо собрать побольше участников и устроить тут такое-е…
Более идиотской идеи я ещё не слышал. Честно. Потому что все мы совершали смертоубийственные глупости, но то, что предложил мой четвероногий друг, несколько зашкаливало, выбиваясь из привычных рамок. Впрочем, по сути, он лишь развил план дяди Эдика.
Но как развил! До полного абсурда по всем параметрам, и, как ни странно, всем это почему-то дико понравилось. Чёрный конь поставил сцену, в мгновение ока уговорил всех желающих участвовать в импровизированной театральной постановке, пояснил сюжет, раздал роли и длинным ржанием открыл первый акт.
– Убейте все всех!!!
Все актёры: лошади, люди, русалки, горные тролли – ринулись друг на друга! Через минуту серые хищники, наблюдавшие за нами из леса, не выдержали искушения массовой дракой, вышли из леса, в один миг раскусив нашу затею, и охотно приняли участие в общем веселье.
Попробуйте представить: два тролля гвоздят друг друга каменными кулаками по головам, в озере топят друг дружку шесть русалок сразу в стиле синхронного плавания, Ребекка лягает Центуриона, он кусает за круп Ребекку, волки грызутся всей стаей, разбившись на пары по росту и возрасту, мы с Эдом рубимся на мечах, так что только искры летят, а Серый Брат, задрав морду, восторженно воет в зенит!
– Летит, – тихо выдохнул бывший бог, бросая взгляд на белые вершины Граней. – Летит, я же говорил! Падай скорее, ты убит!
– Всем падать! – в голос проревел чёрный конь. – Лежим как мёртвые! Тролли?
– Яволь, майн официр! – О́дин рухнул плашмя так, что земля задрожала, второй повалился сверху, оба закрыли глаза, мгновенно став грудой небрежно брошенных валунов.
Я бухнулся на бок, прикрыв лицо краем плаща и держа меч Эда под мышкой, словно большущий градусник. Всё, типа меня убили…
Русалки дружно всплыли кверху брюхом, а волки повалились в самых разнообразных эффектных позах, осторожно сомкнув челюсти на шеях друг дружки. Ребекка выбрала себе местечко почище, незатоптанное и непримятое, аккуратно легла на спинку, вытянула все четыре ноги к небу и вывалила розовый язык!
Центурион, осмотрев «поле боя», выбрал для себя эффектную полянку на золотистом берегу и лёг на брюхо, носом к воде, ноги в стороны, распластавшись, как чёрная шестиконечная звезда. Если считать хвост, конечно…
Кудрявый бог упал на одно колено, сделал страдальческое лицо, даже пустил слезу (он у нас вообще артист!) и, следя боковым зрением за приближающейся женщиной-птицей, хорошо поставленным оперным голосом начал нудеть:
Великие воины, павшие в битве,
Лишённые даже прощальной молитвы,
Защиты от подлости, лжи и вранья,
Но ставшие пищею для воронья,
Упавшие лбом в равнодушное небо,
Смешавшие с кровью всю быль или небыль,
Отдавши дыхание звону секир,
Навеки покинувшие землю и мир,
Отпетые ветром, укрытые снами,
Молю вас, дождитесь.
Я скоро.
Я с вами…
Кажется, так. Могу ошибаться, мне не всё было хорошо слышно. Сам Эд стихов не пишет, но отлично стилизует или подражает кому-либо. У нас дома он частенько достаёт меня и Хельгу критикой современных поэтов и авторов попсовых текстов песен.
Ну, последние, естественно, от рождения никакого отношения к стихам не имеют, но как псих он вечно пытается до кого-нибудь докопаться. Причём ведь не только до современников, от него и классикам порой крепко достаётся…
– О чём скорбишь ты, о утративший бессмертие? – под шум крыльев услышал я знакомый хрипловатый голос Арьян.
– О том, что ты не предрекла смерть хозяину замка Кость, а ныне хладный лежит он предо мной, – в соответственном стиле откликнулся дядя Эдик. Он это умеет, он знает, он профи.
– Погибель его шла по его следам. – Когти баньши нервно заскребли по каменному загривку затаившегося тролля. – Но прежде должен он был убить мальчишку!
– Не посмел он содеять зло, пролить кровь невинного.
– Мальчик виновен! Пока он жив, сам порядок мира сего в опасности!
– Это из-за тощего пажа Метью? – не сдержался любопытный бог. – Ой, да не надо врать, какой ещё миропорядок может изменить этот романтический недотёпа?!
– Не тебе знать планы высших! Ты больше не имеешь силы сынов Неба. Ты отдал право благородной смерти и вечной памяти в веках за жалкую возможность остаться нелепым безумцем в мире людей.
– Что делать, моя племянница нуждалась во мне.
– Но что она скажет, узнав, что ты убил её отца? – хрипло каркнула баньши. – А она узнает, поверь мне, я сейчас же лечу и скажу ей… я… грх… что за…?!
На её птичьей лапе сомкнулись каменные пальцы тролля.
– Не-э-эт!!! – Визг пойманной твари был так ужасен, что мы все прекратили притворяться и вскочили на ноги. Хорошо, что у троллей железобетонная психика и никакой сиреной их не проймёшь.
Второй каменный страж пришёл на помощь товарищу, просто слегка придушив вопящую баньши. Женщина-птица при всех своих куриных мозгах догадалась заткнуться и не вырываться, себе дороже. Она просто глядела на нас словно дальневосточный краб, выпучив глаза и судорожно сжимая когти от бессильной ярости.
– Спасибо, – поблагодарил я, стряхивая с колен песок и сухие травинки.
Две русалки послали мне воздушный поцелуй, остальные просто улыбнулись, скрываясь в воде. Вожак волчьей стаи что-то прорычал своим, и хищники трусцой ушли в лес. Сам Серый Брат остался досмотреть представление до конца. Он вожак, имеет право.
Центурион и Ребекка заняли позиции слева и справа от бывшего бога. Чёрный конь был очень доволен собой, а его подруга не сводила с его горделивого профиля восхищённых глаз.
– Ну так что, поговорим, курица?
– Её зовут Арьян, – вспомнил я.
– Ну что, поговори, курица Арьян? – поправился дядя Эдик и обернулся ко мне: – Я не слишком груб?
– Нет.
– Не напираю, не давлю?
– Нет, нет, продолжай.
– Просто, если что, я могу и более деликатно, как считаешь?
– Эд, ради всех святых скандинавского пантеона, ты сама тактичность!
– Спасибо, Ставр, ты честный человек и не станешь врать. – Бывший бог Севера шагнул вперёд и поймал баньши за хвост. – А ты, дрянь? Ты будешь мне врать?! Будешь, ворона ощипанная?!
– Я не ворона-а… – вякнула было предсказательница смерти и тут же лишилась двух перьев.
– Ты будешь тем, кем я сказал, или тем, чем я захочу, – холодно ответил Эд, втыкая себе перья за левое ухо, на манер индейского вождя. – Эй, кто-нибудь хочет ещё перьев?
