Выпитое и съеденное отбило всякую охоту ехать, и после приглашения хозяина мы остались на ночлег. Благо, дом был большой и уютный.
А с утра – опять дорога. Мы позавтракали на скорую руку и, распрощавшись с изрядно погрустневшим после вчерашнего Мироном, рискуя сесть на брюхо в лесной колее, вырулили на шоссе. И опять наматывать асфальт на колеса, опять к дому.
Дорога была простой, через некоторое время я погрузился словно в транс, когда следишь за всем происходящим вокруг, но в тоже время мысли улетают далеко отсюда. НЕ смотря на это состояние, я не пропустил съезд с шоссе, выложенный гигантскими бетонными плитами.
– Мужики, а это куда дорога? – Я притормозил и остановился на обочине.
– Ну, какая разница, поехали уже, – Шарый клевал носом последние полчаса и сейчас, ничего не понимая, осматривался по сторонам.
– Обычно такие бетонки делают на выезде из танковых баз. Делать просто и выдержит тяжелую технику. – Сообщил Кулик с таким видом, словно всю жизнь такие дороги делал. – Зачем нам танковая часть?
– Ну, ведь интересно! В воинских частях обычно склады всякие были! И вправду, может, чем прибарахлимся.
– Что-то ты не в меру хозяйственный стал, – буркнул Леша.
– Солярой запасемся! – я, наконец, нашел оправдание своему любопытству.
– Во-первых, не обязательно танки на соляре ездят, а во вторых – думаешь, до тебя там никто не попасся? Ладно, ты захотел, ты и рули. – Кулик словно команду отдал.
– А если соляра не правильная, и машину нам испортит? Ты что, разбираешься в этом? – Шарый использовал последний аргумент сопротивления и, махнув рукой, сделал вид, что уснул.
Хотя съезд и был сделан из толстенных бетонных плит, но трясло на них почище, чем на проселке. Видимо давно, еще танковыми траками на этих плитах были выбиты рытвины, натаскано грязи, да так все и осталось. А теперь морозец превратил эту бетонку в настоящую полосу препятствий. Я с трудом отгонял обычную для меня в последнее время мысль – «И зачем меня сюда несет?». Но, нестись далеко не пришлось. Минут десять тряски на постанывающем «Ниссане» привели нас к громадным железным воротам. Ворота были разбиты – одна половина валялась на земле, вторая болталась на одной петле.
– Да уж, тут до нас точно не один туземец побывал, – проворчал Леша, уже не пытаясь делать вид, что спит.
Ворота открывали проход в уходящем налево и направо заборе из колючей проволоки. Забор исчезал в лесной чаще и дальше, за воротами бетонка шла, словно просека. Забор, шоссе, ворота – все это производило впечатление обустроенного входа в лес. Метров через сто чаща отступила и мы оказались в классическом военном городке. Ну, по крайней мере, он выглядел типичным военным городком. Уж очень было похоже на наш лагерь. Те же двухэтажные домики, плац. Только в отличие от нашего лагеря социализации здесь было все разрушено. Не так, как разрушает бомба или бульдозер, а просто все было брошено и разбито. Словно толпа варваров потопталась. Дорога из бетонных плит проходила через этот микро-городок и вела к гаражам.
– Мужики, я думаю надо там, в гаражах посмотреть, может, что найдем? – Шарый, который еще совсем недавно не хотел сюда ехать, вдруг проявил активность.
– У танкистов это называется боксы, по-моему. – Петя Кулик и здесь показал, что в таких вещах он разбирается лучше.
Проехав ещё немного, мы остановились возле этих боксов. Длинные кирпичные навесы со странными круглыми ямами на полу. Зачем они? Я никогда не был в танковой части и не совсем понимал назначение этих сооружений. Видимо, раньше под навесами стояли танки. А интересно, зимой как? Ведь холодно же занятия проводить там, чинить смазывать. Правда, может это в другом месте делается. И куда делись танки? Ведь не испарились?
– Мужики, а танки отсюда куда делись? – Я наделся в тайне найти здесь сотни грозных машин, готовых к бою, а на самом деле – какие-то брошенные кирпичные коробки и мусор.
– Я так думаю, что именно из этой части танки ушли в то злосчастное кольцо оцепления, – вспомнил Шарый, – а оттуда ведь никто не вернулся.
– Но в то оцепление не могли же все танки и всё остальное вооружение уйти?! Тут же не только танки должны быть! А всякая дополнительная техника, ну не знаю. ПТУРСЫ там всякие, локаторы, – мне было обидно.
– Ну, ПТУРСЫ – они ведь не у танкистов должны быть, а наоборот у противотанковых войск. – Аргументировано ответил Шарый.
– Да, нет никаких противотанковых войск, что вы, в самом деле, как салабоны какие-то, пургу несете! – возмутился Кулик. – Это летние боксы. Отсюда конечно все танки по тревоге тогда ушли. А есть и другие, пошли, поищем!
Искать пришлось недолго, метров через триста неприятной езды по плитам мы выбрались туда, где, судя по всему, были основные ресурсы этой части. Словно адским утюгом прошлись по строениям. Раздавленные, раскиданные гаражи, исковерканная техника. Чуть в стороне валялись куски танков – именно куски. Башни, разрезанные шасси, обломки грузовиков. Словно страшный смерч прошелся и оставил после себя только мусор.
– Да, тут ничего не найдешь, зря мы сюда конечно… – грустно проговорил Петя. – Хрен тут, а не солярка. И уж точно ничего ценного.
– А какого рожна мы сюда перлись! Нам домой пора, а мы тут, – разозлился Леша.
Разозлила нас скорее не бесцельность поездки, а то, что в очередной раз мы увидели, с силу тех, кто захватил нашу планету. То, с каким злом столкнулись мы все. Мы вышли из машины, молча постояли. Я прошел чуть вперед, к развалинам одного из боксов. В мешанине битого кирпича виднелись всякие мелочи – какие-то железки, гаечный ключ. Я поковырял носком ботинка эту мешанину камня и железа, словно старясь что-то найти. И нашел. Под крошевом лежал сверток, словно кто-то запаковал в пластик книгу.
– Ребята, смотрите, что нашел, – я вернулся к машине, где уныло стояли моя друзья.
– О, небось, пакет с долларами – все также пессимистично сказал Шарый и забрал у меня сверток.
Это оказался альбом, простой фотоальбом. На обложке потемневшая чеканка – неумело изображенный танк. А на первой странице фото важного пацана в форме с сержантскими погонами, в фуражке. И подпись – «Владимир Настоящев, Дембильский альбом». Именно так, с ошибкой. Видно, прятал пацан в гараже свой альбом, готовился к дембелю. А так видать и не пошел… Мы завернули этот альбом в пластик и положили на место. Не знаю, почему. Молча сели в машину и поехали обратно – на шоссе, домой.
Глава шестнадцатая
Кулик, а была его очередь вести, заметил лежавшее на дороге дерево слишком поздно. Но он и не виноват, в этом месте шоссе шло на подъем, и из-за этого дурацкого подъема была ограничена видимость. Какое-то нехорошее предчувствие подсказывало мне – неспроста дерево поперек дороги… Тем более, как только мы остановились, с гадким треском рухнуло ещё одно дерево, уже позади нас. Мы оказались в ловушке.
