– А может, тут кто карате занимался? Хоть и не японец. – Шарый почувствовал, что ему придется за бревном идти.
– Я занимался, – соврал я, находясь уже в крайней стадии раздражения. – Вот смотри!
Я подошел и небрежно шлепнул ладонью по чуть выделяющемуся над поверхностью двери аккуратному круглому барабану. С резким хлопком замок улетел внутрь, оставив вместо себя круглую дыру. И вслед за замком, чуть подумав, стала открываться дверь. По инерции.
– Я же говорил, что бревна не надо, – заключил Рубан как ни в чем не бывало.
Ладно, я потом придумаю себе объяснение. Наверное, замок не держался совсем. Чего ещё ждать от ленивых полицаев?
Внутри здания не было ничего интересного. Скромно обставленные кабинеты, столы, стулья, тумбочка-шкаф. Убогость полная. Чтобы не терять времени, мы разошлись по коридору, каждый в одиночку. Изучать содержимое шкафов и тумбочек. Успех пришел очень быстро. Один из шкафов, запертый на ключ, который так и остался торчать в замке, был заполнен пустыми бланками с простым названием: «Удостоверение личности». И далее там, после пустых граф с именем и местом жительства, были слова: «Предъявитель сего прошел полный курс социализации, является лояльным гражданином и имеет право свободного передвижения без изъятий и ограничений. Действителен без регистрации по месту жительства в течение двух месяцев». И печать и голографическая нашлепка.
Все просто. К тому времени старшие десяток с писарями уже переминались с ноги на ногу у дверей администрации. Организовать выписку документов было делом плевым. Через час все было готово и документы розданы. Но никто не собирался никуда уходить. Растерянные бледные пацаны сидели у входа в администрацию. Кто на корточках, кто на ступеньках, кто на скамейках. Как осенние мухи на солнце. Пришлось опять командовать.
– Старшие, ко мне!
Когда те подошли, все так же вяло, я им разъяснил, что делать. А делать надо было вот что. Построить свою группу. Проверить, чтобы у всех были документы. Идти до ближайшего населенного пункта и оттуда добираться каждому домой, как кто сможет.
– Действия понятны?
Все было понятно. Через час в лагере кроме меня и моих друзей никого не осталось. Команды выполнялись четко. Только куда они в итоге доберутся? Но не могу же я каждого за ручку отвести. Хотя, наверное, должен был бы. Но мне и самому домой хочется.
– Так мужики, прежде чем мы решим, как домой добираться будем, у меня мысль есть.
– Ты невнятно выражаешься, – Кулик въедливый меня не дослушал, а уже перебивает. – Ты времена не согласовал и совершенно ничего не понятно, что ты хотел сказать.
– Тоже мне лингвист на палочке, – пресек я попытку бунта. – У меня такой вопрос: а куда делось оружие полицаев?
Действительно, на плацу перед экзекуцией, полицаи были без оружия. Ну, может, пистолеты были, но автоматов, с которыми они часто появлялись в лагере, не было.
– Значит, они попрятали их. А нам какое дело? – Рубан мыслями уже был далеко отсюда.
– Тебе хорошо, – ответил я, – тебе домой несколько часов пешком. А мне пилить не один день и неизвестно как. В дороге всякое может случиться.
– А можно нам оружие с собой иметь? – засомневались сразу и Шарый и Кулик.
– Я разрешаю, – резюмировал я. – Пошли в администрации ещё пошарудим.
Шарудеть долго не пришлось. За дверью в торце здания была лестница – она шла в вниз, в подвал и вверх – на чердак. На чердак лезть не хотелось (я подозревал, что это придется делать мне, а какой я к чертям акробат) и я предложил в подвал. Дверь в подвал была закрыта, и мы ещё долго шарили руками по стенке, ища в темноте выключатель. Перспектива путешествия по темному подвалу совершенно не прельщала. Ага, вот он, выключатель. А при свете открылась великолепная картина! Толстые железные решетки образовывали узкий коридор – длиной во все здание. А за решетками стояли красивые стеллажи с автоматами и совершенно военного вида сейфы. И много ящиков защитного цвета.
И все закрыто. Двери в решетках, сваренные из такой же, толщиной в палец арматуры, запирались приваренными замками. Сейфы выглядели намертво закрытыми. Через предохранительные скобы автоматов была пропущена здоровенная железная палка. Пристегнута она была к стеллажу большим замком.
Повторять упражнения со шлепками по замку я не хотел. Тут уже не до шуток.
– Ключи надо, – изрек банальность Женя.
– А то мне не ясно, – пробурчал я в ответ. – А где те ключи? Тут бревно не поможет.
– Ну, тогда ничего не выйдет, – сделал гениальный вывод Кулик. Его поддержали, с энтузиазмом закивав в знак согласия.
– Да что вы, как медузы на берегу! – как они меня задолбали! – Мы же на свободе!!! Тут и силы в руках крылья за спиной должны появляться, а вы – мля – мля, бла-бла…
– Да, ты знаешь – страшно мне на этой свободе, – признался Рубан. Угрюмое молчание ребят говорило о том, что он не одинок в своем страхе.
– Так, – Я, кажется, придумал. – Пошли ключи искать. Я знаю, где они.
Никто не возражал, и вся группа потянулась за мной обратно, к плацу. Там ещё немножко курилось. И воняло, но сильно.
– Так, дело такое, – я не хотел говорить заранее о моей догадке. – Ключи были всегда у Зубы. Помните?
Возражений не было, действительно связка ключей на поясе у Зубы, была хорошо всем знакома.
– Кто сможет тут Зубо опознать? – я не помнил, где он стоял пред тем как их, ну… того.
– Ты что, хочешь, чтобы мы в этом ковырялись? – Шарый кивнул в сторону головешек. – Лучше наплевать на это оружие и валить отсюда.
Судя по всему, ждать помощи мне было не откуда.
Тяжко, по-настоящему, а не демонстративно, я вздохнул и пошел к столовой. Я просто помнил, где там стояла швабра. Ребята за мной наблюдали с некоторым осуждением. Швабра никуда не делась. По пути к плацу я только отломал перекладину. Мне всего-то была нужна крепкая палка. Палка ковырялка.
Вблизи это уже не было похоже на бесформенные головешки. Очень даже форменные. Остановившись перед первым трупом, я поначалу даже не знал, что делать. Труп лежал так, как будто перед смертью хотел свернуться в клубок. Поджал ноги к животу и прижал к бокам согнутые руки. Я стал судорожно вспоминать, на каком боку Зубо носил ключи. Ага, на левом. И этот лежит на левом. Надо перевернуть. Я неуверенно потолкал палкой, вдруг головешки просто развалятся. Но труп был прочным. Видимо, не прогорел насквозь. Я ткнул посильнее и в результате почти без звука отвалилась черная челюсть, обнажив язык. Он был не обгорелый, а скорее такой… тушеный. Когда я проблевался, пришлось вернуться к поискам. Но не сразу. Я сходил на кухню и долго пил воду. Потом отыскал на кухне хлипкое полотенце, намочил и сделал из него подобие маски. В надежде, что не так вонять будет. За моими манипуляциями молча наблюдали остальные. Но никто не шелохнулся, чтобы помочь.
