– Господин начальник, – я опять решил потревожить Зубо, – разрешите обратиться!
Тот, нехотя и с раздражением, но все-таки соизволил разрешить:
– Обращайся, – бросил через плечо, как подачку, – только по-людски, не так как вы, тупые, разговариваете.
– Нет, господин начальник, это важно очень, – клюнет или не клюнет? – Когда сбили этот истребитель? Сколько он там валялся?
– А мне что, докладывают, – начал было Зубо. – А тебе это зачем? Что за любопытство? Кто трепать языком разрешил?
Зубо распухал от негодования. Непонятно, правда, почему.
– Ну, как, господин начальник! – я продолжал валять Ваньку. – Очень важно знать, за какое время белки человека подчистую разделывают. Ведь попади кто из ответственного персонала в беду – надо знать, за какое время можно спасти, а когда уже и смысла нет посылать помощь.
– Без тебя решат, – уже с сомнением в голосе пробормотал Зубо.
– Так я же новым властям и хочу помочь! – Тянул я свое. – Вот доложить им – во столько-то и столько-то, найден мертвый труп с такими-то патолого-анатомическими подробностями. Ну и конечно, выводы они сами сделают. А вам почет! Сведения-то нетривиальные.
Непонятное, нарочито мною использованное слово произвело на Зубо неизгладимое впечатление.
– До хера знаешь, – заключил он. Но видимо, запомнил мои слова. На потом.
– Ты что, в полицаи выслужиться решил? – Шарый сердито зашептал мне на ухо. – Думаешь, учтут твое мнение и медаль дадут?
Мне ничего не оставалось, как покачать отрицательно головой.
А в лагере нас ждала куча новостей. Привезли новую партию для социализации, видимо поредевшие ряды нашего заезда-завоза уже не вполне удовлетворяли нужды лагеря. Хотя, это так – личное подозрение. Надо сказать, что прибывшие выглядели неважно. Все бледные, худые, дико озирались. Неужели и мы такими были, когда нас привезли? Всего сколько дней назад? Но точно меньше двух месяцев – лето не кончилось! В действительности я помню всего несколько дней. Остальные – серый провал. Вечные чистки территории, прополка картошки, ремонт водопровода… И постоянные наряды на кухне.
А может там, на воле, совсем плохо стало? И ещё одна новость ждала меня. Отменяется спецпаек для старших по группам. А я и не жалел особо. Но все-таки от воспоминания о брюкве меня передергивало. Перед ужином было объявлено, что отмена спецпайков связана с тем, что уровень питания всех социализируемых значительно вырос, и нет нужды разделять рационы. Ну – ну…
На ужин дали суп с рисом. Я выловил там три рисины и два червяка. Червяки были маленькие. Зато не надо давиться, как в случае со спецпайком.
Утром, сразу после подъема, меня потребовали к начальству. Тот же Зубо, велел подробно рассказать про летчика. С указанием времени и подробностей. Я в рассказе добавил кровищи и говнищи – для впечатления. Излагал я все одному из полицаев, я редко его видел, но лицо было знакомое. Уже возвращаясь к своим, я заметил – этот полицай сел в машину и куда-то укатил. И в руке держал пакет. Судя по всему, там находилась запись моего рассказа. Интересное дело – они курьерами пользуются. А радио или спецсвязь? Нету? Как-то не соответствует высокому званию завоевателя планеты.
Нас, как оправдавших доверие, опять отправили на ставшую уже родной полянку – будущую дачу или виллу Зубы. Задание было более конкретное и нам пришлось хорошенько напрячься, чтобы успеть к обеду сделать то, что требовалось. В основном пока расчистка участка и корчёвка.
А к обеду – очередной сюрприз. Что-то многовато сюрпризов… Приехал не автобус, а какой-то потрепанный грузовик. Водила сообщил, что с целью экономии рабочего времени нам доставляют паек на сутки и начальство приедет проверять нашу работу завтра к вечеру. И вывалил из кузова гору брюквы. И ещё буханку хлеба.
– Господин начальник, – они все любят, когда к ним так обращаются, ну а я не переломлюсь. Пока. – А нету у вас кастрюльки какой, или, там, котелка. Пить хочется, а посылать личный состав для питья к роднику – накладно, время рабочее пропадает.
Откуда у меня такое количество лжи в словах и лести в голосе? Может это навсегда?
Полицай молча полез в кабину. Долго гремел чем-то и в итоге вытащил старую железную канистру.
– Вот. Бери, дарю! – Ишь, какой щедрый. – Можете из нее воду хлебать хоть до…
Ну, в общем, мы не особо вслушивались, до чего хлебать. Полицай укатил, а мы не верили своему счастью – опять одни!
Дружно, даже и говорить ничего не пришлось, собрали костер. Долго кипятили на нем воду в канистре – вымывали запах какой-то химии. Потом сварили компот или чай. С земляникой. Благо, ее тут было завалом. А потом Кулик вызвался пойти за зайцами. Сразу кто-то пошутил по поводу того, что непонятно ещё, кто на кого охотиться будет.
В общем, работать было невероятно трудно. Все только и думали о том, что сегодня вечером нас опять ждет костер, разговор, нормальная еда. Кусочек безмятежного прошлого. Но все равно – к вечеру свалили все деревья и попилили их на бревна. Вот и дрова к костру. Из лапника соорудили несколько шалашей – не спать же, как в прошлый раз, под открытым небом.
Не знаю, а мне почему-то было очень грустно. Как будто смотришь фильм про мирную жизнь. И сразу становится тоскливо – больно. То, что показывают – очень далеко. Так далеко, что до него не добежать, ни долететь. Да ладно, разнюнился.
Пришел Кулик без зайцев. Он рассказал, что звери на самом деле ходили за ним буквально по пятам. Но ничего сделать он не смог. Сказал, непонятно, кто за кем охотился на самом деле.
И действительно, там, откуда на полянку вышел Кулик, торчало с десяток ушастых голов.
– Ну, ты хоть и аспирант, а тоже мне, – я, не имея никакого на это основания, решил покритиковать Петю. – Смотри, как надо на зайцев охотиться!
Я, наверное, совершил самую великую глупость, на которую мог сделать в этом случае. Главное, непонятно почему я решил сделать именно это. Подобрал здоровенную палку и метнул её сторону потенциального ужина. Так, не особо прицеливаясь. Скорее всего, пошутить хотел, из хулиганских побуждений. Не знаю. Палка бешено завертелась в полете. И совсем не точный был бросок. Чуть в сторону. Именно в ту, куда эти звери резко прыгнули сразу после броска. Так резко, что несколько из них просто влетели лбами в дрын. И упали, даже не дергаясь. Скорее всего, от обиды и неожиданности. К ним с воплями ринулись мои товарищи. А Кулик восторженно на меня посмотрел.
– Ты в городки, небось, на уровне мастера играл?
– Во мне течет кровь охотников, – гордо соврал я. – Ирокезов по линии тещи.
В общем, потом все стали кидать палками в этих сволочных зайцев и ещё завалили пару. А те все не уходили. И злобно так зыркали из-за деревьев, сверкая красными, в тусклом свете костра, глазами.
– Эх, а соли опять не догадались попросить, – Шарый вспомнил тогда, когда мы разделывали битую дичь.
