— Крагг, предводитель нео, — усмехнулся Данила. — Похоже, эксперименты с Полями Смерти не пошли тебе на пользу.
— Как знать, — жутко осклабился мутант. — Поля Смерти дали мне силу и способность мыслить так, как положено истинному вождю великого племени. И если б не ты, сегодня мой народ пировал бы на развалинах Кремля.
— Ты научился не только говорить, но и мечтать о несбыточном, — сказал Данила.
— Ну, здесь ты сильно ошибаешься, хомо, — покачал головой мутант. — У меня есть еще один очень мощный козырь.
— Я даже знаю какой, — ответил Данила. — Скажи, чем ты смог заинтересовать Ратмира?
Мутант расхохотался.
— А ты еще не понял? — спросил он отсмеявшись. — Что интересовало, интересует и будет интересовать и вас, хомо, и Новых Людей, которых вы зовете нео, и всех, кого ты повстречал за свой такой далекий рейд? Я раскрыл Ратмиру глаза, и он понял, что ваш Кремль — это еще далеко не весь остальной мир с его вечными ценностями.
Крагг поднес к носу разведчика маленький желтый кружок, на котором тот в неверном свете факела смог рассмотреть фигурку пахаря, сеющего зерно, и надпись «1980».
— Золото? — удивился Данила. — Но ведь в Кремле оно не имеет цены!
— Так то в Кремле, — хмыкнул мутант. — Выйди за его стены и покажи эту монету что шаманам, что киборгам, что людям с севера — и ты будешь очень удивлен тому, что они за нее предложат.
Продолжая скалиться, мутант отошел на пару шагов от Данилы, и разведчик поразился, насколько огромен предводитель нео. Стол был поднят на высоту человеческой груди, Крагг же оказался выше ровно вдвое. Боевой меч в ножнах, висящий у его пояса, казался просто небольшим засапожником, невесть как оказавшимся не на своем месте. Но при этом туша предводителя нео двигалась на удивление плавно и быстро. Данила знал, что значит такая походка. Воин, настолько хорошо владеющий собственным телом, мог в любую секунду взорваться градом молниеносных, невидимых ударов, которые отразить невозможно, — пока будешь парировать один, три других уже рассекут тебя на части.
— Но ты никогда не выйдешь отсюда, убийца моего брата, — сказал Крагг, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Не надейся, осада не будет снята. И пока новый воевода Кремля готовит нашу с ним общую операцию, а мои послы бегут во все стороны Московской ойкумены, призывая под мою руку новых шаманов, биороботов и вождей племен Новых Людей, я намерен посвятить свободное время искусству.
Даниле показалось, что он ослышался.
— Чему посвятить? — переспросил он.
Вместо ответа мутант протянул факел в сторону сосудов, стоящих у стены. Свет упал на то, что в них находилось, — и разведчик, казалось бы привыкший ко всему, задохнулся от ужаса.
— Посмотри сюда, — произнес Крагг. — Я создавал эти шедевры много дней. Ты думаешь, что ты человек, хомо? Поверь, это не так. Ты такой же мутант, как и я, только лишь немного больше похожий на обычного человека. Люди — это те, кого вы зовете Пахарями и Мастеровыми. Вы же, Воины — и особенно разведчики, — другие. Ты никогда не задумывался, почему твои легкие раны зарастают на следующий день, а тяжелые — максимум за три? Почему ты выше остальных на голову, шире в плечах чуть не вдвое и при этом можешь прыгать и бегать лишь немногим хуже своего фенакодуса? И почему Воины никогда не женятся на девушках Мастеровых или Пахарей? Все очень просто. Ты — потомок лучших результатов генетических экспериментов, поставленных на охрану Кремля во время Последней Войны. Твои предки справились с задачей, но всему приходит конец. И очень скоро Новые Люди построят на развалинах Кремля Новую Крепость, которая станет столицей Новой Империи.
Мутант перевел дух — напыщенная речь далась ему нелегко, так как спертый воздух подвала не способствовал длительным упражнениям в ораторском искусстве.
— Но во всем есть свои плюсы, в том числе и в исключительных способностях охранников Кремля, — продолжил Крагг. — Каждый разведчик, пойманный в плен, — это холст, на котором я могу творить свои живые картины. Конечно, до тех пор, пока они не умрут. Но разведчики умирают долго, а их раны заживают быстро. Первую картину я назвал «Спокойствие», вторую — «Освобождение из плена». Давай вместе подумаем, как мы назовем то, что я собираюсь сделать из тебя?
…Речь мутанта лишь урывками достигала сознания Данилы. Он смотрел — и не мог оторвать взгляда от того, что находилось в сосудах, до краев заполненных прозрачной жидкостью.
В первом из них плавало человеческое тело, сплошь покрытое багровыми, выпуклыми шрамами. Такие шрамы могли появиться лишь в одном случае — когда с человека тонкой полоской снимают кожу, а потом дают ране зажить. Но здесь шрамами было иссечено все тело мертвого воина, покрывая его сложным узором.
Но не это было самое страшное.
У воина были отрезаны кисти и ступни, а потом обрубки конечностей Крагг сшил между собой. Труп сидел на дне сосуда, перед ним лежало кольцо из его собственных ног, а на животе покоились руки, по локоть покрытые незажившими почерневшими ранами.
— Самое сложное было так сломать кости, чтобы получились именно кольца, — пояснил предводитель нео. — А потом я очень удачно сшил ему ноги и даже успел сделать шрамирование на месте соединения. Но с руками твой товарищ меня огорчил. Он умер, и картина получилась немного незавершенной.
В голосе Крагга слышалось неподдельное огорчение.
— Зато вторая картина получилась лучше, — сказал он, поднося факел к другому сосуду. В нем обнаженный воин, также изукрашенный страшным и одновременно притягательным узором, застыл в позе человека, вырывающегося из объятий гигантской змеи. Правда, опутан он был не змеей, а собственными кишками.
— В обоих случаях не обошлось без вживленного в тело каркаса из арматуры, — с гордостью сообщил Крагг. — Искусство такого рода есть очень сложная работа, и ты сам скоро это поймешь. Понимаешь, каждая картина должна нести в себе смысл. Воин с замкнутым циклом кровообращения конечностей никому не причинит вреда и может спокойно размышлять о смысле бытия, не отвлекаясь на иные чувства. А хомо, вырвавшийся из плена собственных животных потребностей, это уже нечто большее, чем хомо, верно?
Крагг засмеялся, подошел к стене и воткнул факел обратно. Теперь свет падал прямо на Данилу.
— Так вот, я и хочу обсудить с тобой, какой смысл мы предадим картине, которую я сделаю из тебя. У нас будет много времени. Думаю, сначала я покрою твое тело изумительным рисунком, а уже потом мы с тобой решим, какой будет окончательная стадия моего творения.
Проговаривая все это, предводитель нео вытащил из ножен меч — и Данила с удивлением узнал собственное оружие, которое, убегая с поля боя, прихватил с собой мутант по имени Кер.
— Самое ценное, что я делаю все картины мечом! — провозгласил Крагг, проводя кончиком лезвия по руке разведчика. — Согласись, это требует большой точности движений, чтобы не повредить вены и артерии.
