Главная задача базовой подготовки заключалась в полном разрушении отдельной личности. Любые индивидуальные характеристики уничтожались с помощью правил и ограничений: как нам стричься, какую одежду носить, как принимать пищу, когда спать, как и когда разговаривать. Но насколько быстро она нас разрушала, настолько же быстро создавала снова – теперь уже как часть команды, призванной поддерживать высшую цель. Одним из важнейших инструментов, посредством которых «Зверинец» и его постоянный состав создавали нас снова как команду, было приобщение к кодексу чести.
Кодекс чести Академии ВВС США гласит: «Мы не будем лгать, красть и обманывать и не потерпим среди нас никого, кто станет это делать».
В каждой военной академии есть свой кодекс чести, за исключением Академии ВМС, которая отличается от всех тем, что там используется концепция чести. В колледжах и университетах, даже частных, таких кодексов нет.
Наивным 17– и 18-летним выпускникам средних школ, которые думают только об уроках, практике и вечеринках, кодекс чести казался лишь несколькими словами из памятки – тонкой синей брошюры с жемчужинами мудрости воздушных и сухопутных вооруженных сил. Но очень скоро он стал для нас чем-то гораздо большим.
Выучить слова наизусть было легко. Трудность заключалась в том, чтобы следовать им в жизни. Невыполнение этой задачи было чревато серьезными осложнениями для всех нас, мечтавших стать офицерами ВВС.
В четыре года мама наказала меня за то, что я украл в магазине пакетик конфет Skittles. Очевидно, я был не особо умелым воришкой, поскольку похвастался украденным по дороге домой. Мама тут же развернула машину и привезла меня назад в магазин, где заставила вернуть конфеты и выслушать строгое внушение. Урок был усвоен.
За такой проступок в «Зверинце» меня заставили бы стоять перед судом чести, в состав которого входили старшекурсники и офицер. Мне пришлось бы собирать характеристики и доказывать не только то, что я раскаялся, но и то, что я решительно намерен исправить недостатки своего характера. Если бы мои доказательства признали неубедительными, меня могли бы выгнать из «Зверинца» – за какую-то несчастную пачку Skittles.
Это экстремальный пример? Да. Считаю ли я, что «Зверинец» мог зайти так далеко в стремлении поддержать кодекс чести, нарушенный похищением пакетика Skittles? И да, и нет. Скорее всего, человек, который поймал бы меня на такой краже, сказал бы мне никогда больше так не делать, однако нельзя исключать вероятность того, что он посчитал бы своим долгом сообщить о нарушении кодекса чести куда следует.
Храните свою честь
В «Зверинце» было так много правил, что от одного их перечисления у вас закружилась бы голова. Согласно одному из них, если в вашей комнате находились люди противоположного пола, то дверь в комнату следовало держать открытой – даже в дневные часы. Как я уже упоминал, правила регламентировали все: когда ложиться спать, когда выключать свет и так далее. Друзья и товарищи по учебе не могли находиться в вашей в спальне после отбоя.
Однажды вечером я и мой сосед по комнате и лучший друг Пэт пригласили к себе несколько друзей. Так случилось, что эти друзья были женского пола. После того как горн протрубил отбой, мы должны были выключить свет. Однако мы продолжали посиделки, несмотря на то что девушкам нужно было уйти.
В тот вечер дежурным офицером оказался капитан, который был моим преподавателем. Прогуливаясь по коридору, он услышал, как мы разговаривали и шутили. Он постучал в нашу дверь. Мы сделали то, что сделали бы на нашем месте многие подростки, пойманные с поличным, – спрятали девчонок и открыли дверь.
– Чем занимаетесь, ребята? С вами в комнате еще кто-нибудь есть? – спросил капитан.
Дверь открывал я, поэтому хорошо помню, как замешкался с ответом, поскольку страх быть пойманным временно перевесил готовность следовать кодексу. Долю секунды я думал, не попытаться ли обмануть проверяющего. Подозреваю, что он реально видел, как ворочались колеса мыслей в моей голове, и видел, как они начали дымиться. К счастью, я быстро пришел в себя и понял, что должен понести наказание за присутствие друзей в нашей комнате.
– Да, – выдохнул я, чувствуя желудок у самого горла.
– Давайте, девочки, выходите, – сказал капитан, – и марш по своим комнатам. А вас, Леонг, и вашего соседа по комнате жду у себя в кабинете завтра в семь утра.
Я был уже достаточно вымуштрован, чтобы ответить «Слушаюсь, сэр». Но после того, как наши друзья ушли и я закрыл дверь, мои губы невольно пробормотали слово, которого нет в уставе.
Утром я и Пэт – в синей парадной форме – явились на встречу с капитаном. Не зная, что нас ждет, мы нервничали.
Капитан сразу перешел к сути дела: «Парни, я разочарован. От вас я такого не ожидал. По большому счету, меня не волнует, что вы пригласили в комнату девчонок. Беспокойство вызывает тот факт, что вы были готовы мне соврать».
Он выдержал паузу, чтобы позволить нам осознать услышанное, а затем продолжил: «Ведите себя как мужчины. Если облажались и нарушили правила, имейте мужество за это ответить. Не пытайтесь лгать. Даже думать не смейте о том, чтобы солгать. Оно того не стоит. Главное, что у вас есть, – это ваша честь. Если ее нет, вам конец».
Пэт и я все еще напряженно ждали, когда рванет бомба. Наконец до нас дошло, что она уже рванула, только не в форме наказания. Его слова проникли глубоко мне в душу и навсегда запечатлелись в моей памяти: «Будьте мужчинами. Отвечайте за себя. Храните свою честь».
Хотя наше «преступление» было далеко не столь тяжким, извлеченные из него уроки стали краеугольными камнями моей жизни. От одного этого случая я получил больше пользы, чем от пересказа кодекса чести наизусть 10 тысяч раз подряд.
Вытащите человека из этого
Гениальность кодекса чести, или кодекса поведения, будь то в военном училище, на действительной военной службе или в гражданской компании, заключается в том, что он выводит человека из конкретной ситуации и позволяет членам организации обращаться к коллегам и руководству. Он разрешает исключить из проблемы самого человека или личный аспект и свести вопрос к соблюдению кодекса.
После трех лет тяжелой работы, учебы и соблюдения дисциплины мы наконец перешли на старший курс. Так же как четырьмя годами ранее, нам стало казаться, что мы можем нести на своих плечах весь мир и что для нас нет ничего невозможного.
У меня и некоторых моих друзей пробудилась неудержимая страсть к спортивным байкам. Мы были влюблены в сексуальные очертания мотоциклов Ducati, Suzuki и Honda. Аромат выхлопных газов, величина крутящего момента, управляемость на поворотах и максимальная скорость казались неодолимым соблазном для четырех студентов колледжа, у которых было немного свободных денег.
Проблема была в том, что правила «Зверинца» запрещали курсантам владеть мотоциклами. Чувствуя себя в какой-то степени неприкасаемыми, мы все равно купили их и спрятали в квартире одного из наших друзей (что тоже не разрешалось).
